Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
НАЧАЛО
Я не выдержала и захихикала, но тут же спохватилась и начала ужимать нерв, он за долгие годы растянулся и не хотел становиться на прежнее место. Домовой же стоял и что - то слушал по телефону. Потом стал отвечать моим же голосом.
- Угу, угу, да, пап.
Но потом резко прервал собеседника:
-Пап, ты извини, мне сейчас очень некогда и если тебе очень интересно, что может быть серьезнее разговора с отцом, то спроси у Макса, чем я занимаюсь. Извини, сейчас, правда, не могу, пока, и бросил трубку.
Я ужимала этот проклятущий нерв и удивлялась, как так ловко домовой отцу на уши лапшу вешает. Даже я поверила, что я там, а не тут.
- Ну, что там у тебя, - прибежал Афанасий, потирая руки.
-Да, вот, нерв, никак сжать не могу.
-А мне кажется, что уже нормально, - внимательно посмотрев на ногу, сказал домовой, - шрам заживлять будешь?
-Не знаю, чего- то сомневаюсь. С одной стороны, если делать, так от начала до конца. А с другой стороны, придёт мужик домой, глянет на ноги, а там нет ничего, от такого и помереть можно.
-Так уж и помереть, - засомневался Афанасий.
-А то, шок и как последствие инфаркт.
-Так ты его того, проверь, сосуды почисть, чего ты там ещё делаешь? Чтоб не помер от ерунды всякой.
Я отмахнулась от него:
-Не мешай.
Проверив ещё раз все сосуды возле перелома, начала читать заклинание на срастание кости. Теперь я не просто сращивала кость, а наблюдала, как соединяются мелкие пластиночки, всё медленно затягивается и становится на свои места. В финале я всё - таки решила убрать шрам с ноги, и немного повозившись с ним, отошла посмотреть, как это выглядит со стороны. Теперь о страшном рубце напоминала только полоска розовой кожи. Мне, почему то так и не удалось выровнять её до конца. Но так было, безусловно, лучше, чем раньше. Посмотрев на другую ногу, я покачала головой и принялась снова за работу. Шрамы на обеих ногах были ужасны, я помню, как когда - то дядя Миша разговаривал с отцом и признался, что жена забрала ребенка и ушла от него, она не могла видеть этот ужас каждый день. Я её могу понять, даже зажившими она выглядели страшно. Поэтому непременно нужно их убрать и не важно, что потом скажет больной. Когда я закончила и отошла посмотреть на свою работу, домовой встал рядом со мной и поцокал языком:
-Красота.
- А знаешь, о чем мы не подумали? Мы не подумали о том, как он встанет и пойдёт. А вдруг кость не выдержит его веса и снова сломается, - всполошилась я.
- Дааа, учить тебя ещё и учить. Надежда, когда же ты в свои силы поверишь? Нормально там у него всё. Встанет как миленький и пойдет. Правда, чуть - чуть похромает по привычке.
- Так чего, будем будить?
- Будем!
Афанасий быстренько одел дяде Мише штаны, я коснулась рукой его виска и тихонько скомандовала:
-Проснись.
Наш гость открыл глаза, непонимающе посмотрел на меня.
- Что случилось?
-А ничего страшного,- отмахнулась я, - только дядя Миша, боюсь, что я без Вашего разрешения лишила Вас инвалидности.
-Чего? - удивленно протянул мой собеседник, - чего лишила?
-Инвалидности, но сейчас Вам этого не понять. Домой придете, поймете.
-Да и хрен с ней, - дядя Миша, кряхтя сел на диване и начал обуваться.
Я проводила гостя до такси, пока шла с ним до калитки, всё вглядывалась в его перелом, но то ли на ходу было трудно сканировать, то ли я так заживила кость, что теперь и сама ничего не увидела. Нет, я увидела мышцы, сосуды, а перелома не разглядела.
Забежав домой с порога крикнула:
- Ну, Афанасий, отец звонил? Что говорил?
-Не нукай, не запрягла, - домовой выполз из-за печки, - ни минуты покоя от тебя. Отец звонил, рассказывал какой Максим у меня, тьфу ты, у тебя хороший.
-Ну, а что конкретно говорил?
-Ничего. Не успел. Некогда мне с ним было лясы точить, да и не знал я, что ему сказать.
-Не, ну ты вообще – то молодец.
-Чего, что я не так сделал?
-Да ты что, наоборот, молодец, говорю. Если бы я не знала, что стою тут, я бы подумала, что я находилась в коридоре и разговаривала с отцом. Жалко только, что ты не запомнил, что он говорил.
-Как это не запомнил, помню всё слово в слово, - и он начал монотонно пересказывать.
- Ты, Надежда, большая засранка. Ты зачем так над парнем издеваешься. Он с наряда пришел и попёрся в Долинск звонить. Как я его ни уговаривал не ходить, не послушал. В ночь, шесть километров пешком шел. Пришел на переговорный пункт, замерз как цуцик, зуб на зуб не попадает. Там бабы какие –то пьяные были, вели себя как прости господи и ты ещё выступила со своим концертом. Пацан ходит зелёный, как кузнечик, переживает, а она даже трубку не берёт.
-Всё? – спросила я.
-Всё, - подытожил домовой.
-Ну, знаешь. И это по - твоему ничего?
Домовой пожал плечами:
- А чего тут такого, сплошная болтовня.
-Болтовня? Да я же из-за тебя чуть не развелась.Знаешь что, я засранка, но и ты большой засранец. Всё, я на тебя обиделась, - я развернулась и ушла во двор помогать бабушке.