Собрались как-то европейцы турок бить, ибо достали, плавают по Средиземному морю, острова себе забирают, пакостят и пиратствами непотребными занимаются. Вот и поговорим сегодня о том, как сборная Европы раскатала турецкий флот в битве у Лепанто, и при чем тут опять евреи.
Султан Сулейман Великолепный отдал Аллаху душу в 1566 году, на теплое место уселся Селим II. Новый султан был личностью неординарной, умудряясь, будучи главой светской и духовной власти в Османской империи, качественно прибухивать импортные вина. А помогал ему в этом благом деле португальский еврей Иосиф Наси, неоднозначно намекавший султану, что на островах, а конкретно на Кипре, растет вполне себе кошерный и прущий виноград, и было бы совсем неплохо отдать остров самому Наси, дабы тот правил от имени великого султана (есть и другие версии, не исключающие эту, скорее дополняющие, например, наличие на Кипре пиратов-христиан). Так или иначе, но турки отправились завоевывать новые земли и виноградники. Остров принадлежал Венеции, та сразу забила тревогу, мол, спасите-помогите, хулиганы неверные земли отжимают! Да не особо кто-то спешил на помощь, подозреваю, что европейцы помнили славные времена, когда Венеция, пользуясь практически монополией на торговлю с Востоком, бессовестно и нагло наживалась на братьях по вере. Пришлось подключать козыри в виде папы Пия V. Викарий Господень уговорил Филиппа II, короля Испании (тот, что, по слухам, улыбнулся лишь дважды в жизни) выделить флот и армию.
Тем временем турки проводили свой блицкриг, захватив почти весь Кипр. Толковое сопротивление оказывала лишь крепость Фамагуста. Причем христианский флот вышел в море аккурат только для того, чтобы узнать о падении Никосии (крупный город на Кипре), всплакнуть и повернуть назад. Но Фамагуста стояла аки Кадия, почти год держалась, надеясь на подкрепления. Увы, еда, люди и боеприпасы с порохом быстро подошли к концу, крепость пришлось сдать. Защитников перебили, христианские святыни разрушили, слова нехорошие на них написали: этого хватило, чтобы европейцы решили мстить. К изначальному испано-венецианскому флоту присоединились итальянские государства и мальтийцы, а также добровольцы со всех концов Европы, император Максимилиан и папа римский скинулись кто сколько сможет на финансирование похода. Назвали этот интернационал "Священной лигой". Численность личного состава и количество кораблей были доведены до 84к матросов (из них 20к солдат абордажных рот) и почти 300 кораблей разного калибра, в основном, старые добрые галеры. Турки же имели в запасе чуть меньший по количеству флот: 210 галер и 66 галеотов. С личным составом интереснее: примерно столько же матросов, но почти вдвое меньше абордажников, да и треть людей представляли собой христиан-гребцов, в чьей лояльности посреди боя можно было обоснованно сомневаться. Командование флотом Лиги доверили брату Филиппа II Хуану Австрийскому и генуэзцу Дориа. Турецким флотом руководил Али-паша Муэдзинзаде, кстати, османские историки XVI-XVII веков несколько критично относились к задаткам флотоводца у Али-паши, указывая на полнейшее их отсутствие.
Ну вот, неокрестоносцы и турки начинают играть в кошки-мышки. Неожиданно друг для друга 7 октября 1571 года оба флота столкнулись недалеко от Лепанто, Греция. Соперники сразу выдвинули корабли на сближение, и вот тут мы наблюдаем первый и главный косяк с турецкой стороны: более легкие галеры, оснащенные передовым двигателем фирмы "Гребисука&Гребусука", урвались далеко вперед, оставив позади галиоты (они тоже с веслами, но тяжелее, тут двигатель посильнее нужен). Союзники напротив, выставили вперед более тяжелые корабли, и смогли принять бой полным составом сразу.
Сражение было разделено на 3 основных участка. Левое крыло флота Лиги попало в окружение, ситуация была весьма и весьма грустной, если только не вспомнить про то, что союзные корабли обладали почти впятеро большим количеством морпехов. Да, правильно понимаете, загнанная в угол мышь внезапно начала раздавать люлей котам. К полудню турки поняли, что на левом фланге ловить нечего, пошли в медленное отступление. А в центре кипел праздник жизни: стычки между кораблями носили крайне ожесточенный характер, море кипит, повсюду пожары, трупы, разбитые остовы, а на целых пока кораблях идет яростная абордажная схватка. Посреди боя флагманские корабли сходятся, палубы заливает кровью, командующие флотилиями вынуждены отбиваться лично. Али-паша погиб в перестрелке, голову горе-флотоводца испанцы насадили на пику подлиннее. Деморализованные турки в центре начинают отступать, дон Хуан спешит за ними. Тем временем, в попытке вылечить пострадавшую самооценку, турки из левого фланга рванули прямо в центр. Союзники подтянули резервы и правофланговые корабли, и тут уже турок понял, что окружен. Командир левого османского крыла Улудж Али смазал лыжи и, с 12-ю кораблями, ускользнул домой, причем умудрившись при отступлении захватить флагман мальтийцев (видимо в качестве компенсации за моральный ущерб). Виват! А теперь смотрим, что у нас в итоге.
Бесспорно, турки проиграли, потеряв 224 корабля, из них половина была попросту захвачена, погибло порядка 25к турецких солдат и матросов, из них 10к обычные гребцы, которые, будучи прикованными к рабочему месту, не могли покинуть корабль. Союзники потеряли всего 13 кораблей и около 7к человек. Вообще сражение было весьма интересным с точки зрения тактики: под прикрытием пушек и аркебуз, сквозь дым и огонь, абордажные роты перебегали с корабля на корабль, вырезая там все, что подозрительно двигалось. Это уже не столько морское сражение, сколько кучи небольших и предельно жестоких стычек. Все это, кстати, наблюдал некий испанский морпех по имени Мигель де Сервантес Сааведра, именно здесь он и получил три огнестрельных ранения.
Что у нас с итогом этой битвы? Ну, тут все сложно, вроде как разгром неслабый, европейцы так вообще праздновали чуть ли не всем континентом, порвали все баяны в округе. Вот только через год турки построили еще 220 галер, практически восстановив силы, про сухопутную армию вообще молчу, та еще лет двести будет нависать над Европой. Союзники выиграли время, получили бесценный опыт работы в команде. Но время было непростое: Филипп II пытался успокоить Нидерланды, папа и император думали, как задушить гидру Реформации, итальянские города вернулись к привычным дрязгам и срачам, всем было глубоко до известного места на проблемы далекого и опасного Восточного Средиземноморья. Одна лишь Венеция пыталась вернуть Кипр (с чего и весь сыр-бор), но увы, куда ей до Блистательной Порты. Так что победа при Лепанто хоть и не сыграла ощутимой роли в борьбе с турками, но идеологический успех очевиден: никогда до этого христиане не одерживали таких масштабных побед над турками.
Автор - Антон Коженков
