Звонит подруга. Ну, говорит, читала твой скандал с феминистками.... опять ты у себя понаразвела черти чего.
Ну да, говорю, понаразвела.
- И охота тебе?
Я тут же забубениваю спич (прошу прощения за непростую терминологию, но лучшего определения данного действия - не найти), о том, что это мой гражданский цивилизационный долг: противостоять опасным, на мой взгляд, тенденциям, ломать затвердевающую ложную парадигму и вообще всячески поддерживать тонкие гармонии мироздания.
Говорю и сама понимаю, что хренотень гоню, матёрую такую хренотень, породистую - в самом-то деле, мало у нас тут парадигм в разных позах затвердевает что ли, все ломать - ломалок не напасешься. Да и о масштабах моего чувства гражданского долга можно рассуждать, лишь запасясь хорошим электронным микроскопом.
Что он Гекубе, что ему Гекуба.
Почему именно феминистки чаще всего провоцируют меня писать тексты, ответ на которые будет далек от благостного? Лента у меня разнообразнейшая, кого там только не водится, но в большинстве случаев моя реакция : "Ну что же, бывает и такой взгляд, значит. Интересно... хотя... анус динозавра!? прямо-таки мясорубкой?!... нет, в самом деле, ПОТРЯСАЮЩЕ интересно!"
И никакого стремления тут же бросаться в атаку, объясняя, почему автор текста сильно проиграл, не попав в статистику ранних выкидышей.
А потом я все поняла. Меня с младенчества папа чаще всего называл "ослом". То есть, иногда он говорил "эта" или "оно", иногда я трансформировалась в козла, а в особо удачные дни - в барана, но осел все-таки был наиболее популярным представителем этого животного мира. Не то, чтобы папа был великим педагогом, но понимать природу вещей он умел - невозможно было добиться от меня каких-то вещей более надежно, чем категорически это запретив.
Вот всякие там поддержки и слова одобрения - это все было мимо тазика. Но достаточно было сообщить: "Такой тупице никогда не выучить таблицу умножения!" как через час я добиралась до "девятьюдевять - восемьдесят один" - раскаленными цифрами впечатавшегося навеки в мозг.
Сообщение о том, что нельзя лазать по пожарной лестнице, я воспринимала как немедленное приглашение посетить крышу. Самым надежным способом заставить меня влюбиться - была демонстрация крайней степени безразличия к моей персоне.
Если брито, то стрижено, если нельзя, то надо.
Запреты разжигали мою страсть, насмешки и оскорбления - азарт.
С возрастом все конечно стало куда как спокойнее и разумнее. Ну, мне так кажется. Тем не менее приходится признать, что феминистки берут меня прежде всего тем, что категорически запрещают мне высказывать свои мысли. Ни одна другая группа граждан столь настойчиво не требовала от меня заткнуться, устыдиться, передумать и исчезнуть. Ни исламисты, ни монархисты, ни коммунисты, ни путинисты, никто не был таким громким, последовательным и настойчивым в своем требовании : Замолчи!
Так что жизнь идет, инстинкты дремлют, гормоны зевают, разум расписывает прелести смирения и конформизма.
И тут трах-бах-мат! баны-сканы, пулеметы расчехлены, сабли навострены, атомную бомбу подвозят на колесиках - и я прямо расцветаю, читая полотна комментариев - такой живительный душ, такая бодрость...
Прямо как в пять лет, когда конфеты заперты в серванте у бабушки. Конфеты - раковые шейки, я их терпеть не могу, но ведь вызов, да?