Даже если вы бесконечно далеки от мира искусства, побывав однажды в Израиле, вы обязательно столкнетесь хотя бы с одной из этих работ. Огромное множество овечек, изображенных в самых разных цветовых сочетаниях, присутствуют повсюду - в холлах отелей, в граффити на стенах, в небольших уличных галереях и солидных музеях.
Все эти овечьи портреты похожи друг на друга (грустные, почти человеческие глаза, длинные опущенные уши), но при этом одинаковых среди них нет. Создал всю эту живописную отару художник и скульптор Менаше Кадишман. И, как это часто бывает со значительными явлениями в искусстве, всё произошло случайно.
В этом месте я непредсказуемо сменю направление рассказа и обращу ваше внимание на другое. Помнится, когда я жил в России, меня всегда удивляло, как много на наших улицах всевозможных памятников и мало искусства. Спору нет, памятники тоже бывают талантливые, но, глядя на них, мы скорее думаем о личности, которой они посвящены, чем о замысле скульптора. А хотелось бы видеть что-то, что украшало, дополняло и усложняло бы нашу реальность. Скульптуры и инсталляции, которые хотелось бы разглядывать и разгадывать.
Израиль в этом смысле полная противоположность. Даже памятники знаменитым историческим личностям тут часто выглядят совсем не как реалистичные портреты и уж точно не как парадные изображения. Что же касается чистого искусства, то в этом определенно нет недостатка. И почти всегда это нечто загадочное и труднообъяснимое, однозначно привлекающее внимание.
Скажем, вот эти огромные круги на площади возле театра "Габима" в Тель-Авиве.
Конструкция, которая, кажется, падает на наших глазах, но всё никак не упадет, создана все тем же Менаше Кадишманом. Этого художника так же трудно оценивать однозначно, как и многие его произведения, настолько он оригинален и в живописи, и в скульптуре. Причем совершенно по-разному.
Так вернемся к нашим баранам. В смысле - к овечкам.
Кадишман, родившийся в Тель-Авиве в 1932 году, в молодости работал пастухом в кибуце. С тех пор природа вообще и овцы в частности стали его постоянным источником вдохновения. Как это часто бывает, начинающий художник много экспериментировал в самых разных направлениях. Но случай, о котором я упоминал в начале, помог ему найти свой индивидуальный стиль.
Однажды в составе группы художников Кадишман участвовал в подготовке израильского павильона для венецианской выставки в 1978 году. И просто в попытке быть оригинальным он предложил привести живых овец и раскрасить их шерсть в яркие цвета. Никому и в голову не могло прийти, что это произведет настоящий фурор.
На выставке к Менаше подошли представители американского художественного журнала и спросили, нет ли у него случайно каких-то изображений этих прекрасных овец, которые можно было бы опубликовать. Изображений, понятное дело, не было, поскольку идея была спонтанной. Но Кадишман не растерялся и обещал всё предоставить в лучшем виде.
Время однако поджимало. Поэтому для ускорения процесса художник просто наделал фотографий своих овец, и принты затем еще дополнительно раскрасил, чтобы усилить впечатление. Американцы были счастливы. Но Кадишман и сам подумал, глядя на результат, что в этом определенно что-то есть.
С тех пор это стало для художника настоящей одержимостью. Он рисовал своих овец сотнями, почти в одном и том же ракурсе, но декорируя каждый раз по-разному. И его страсть передалась публике. Овцы Кадишмана превратились в настоящий культ. Их популярность была так велика, что картины начали подделывать.
Когда художника спросили, как отличить оригинал от копии, он сказал, что нужно просто взглянуть овечке в глаза. И был, конечно, прав. У его персонажей глаза невероятно выразительные.
Но как же можно при такой своеобразной живописной технике быть еще и скульптором, создающим нечто настолько непохожее на пасторальные картины? Как выяснилось, можно. Сам Кадишман на подобные вопросы пожимает плечами и отвечает, что его скульптуры в большинстве своем выполнены в плоскости, как рисунки, лишенные холста.
Например, те же круги в Тель-Авиве или вот такая трогательная фигура под названием "Родина".
Однако есть в скульптуре Кадишмана и существенное отличие от живописи. Его всегда привлекал некий баланс, игра с равновесием, способным сопротивляться гравитации. Именно поэтому он создал множество арт-объектов, как будто парящих в пространстве и вызывающих удивление, почему эти огромные железяки не падают.
Кстати, Кадишман намеренно выбирает железо, которое начинает ржаветь еще в процессе работы. Для художника эта нарочитая грубость и ощущение тяжести в сочетании с невесомостью всей конструкции рождает какое-то детское недоумение, как будто мы смотрим на кадр из фантастического фильма о мире, где не действуют привычные нам физические законы.
Ну, и, конечно, не был бы Менаше Кадишман настоящим израильским художником, если бы за необычными формами, в которых воплощаются его произведения, не скрывалось некое драматическое содержание.
Считается, что образ овцы восходит к библейской притче (а для евреев - к притче из Танаха) о жертвоприношении Исаака. Когда бог убедился, что Авраам готов по его требованию принести в жертву собственного сына, чтобы доказать безоговорочность веры, он пощадил Исаака и позволил заменить его жертвенным ягненком.
С тех пор овца воспринимается как животное с трагической судьбой, которому сам бог велел принять на себя человеческие грехи и умереть во искупление. И эта жертвенность в еврейском сознании перекликается с той покорностью, с которой многие наши предки приняли смерть во время Холокоста. Кадишман как еврей и израильтянин просто не мог не учитывать такие ассоциации.
Впрочем, есть у него и работы, напрямую посвященные памяти жертвам Холокоста. Возможно, самой пронзительной стала инсталляция "Листопад", созданная им для одного из музеев. Пол пустого зала покрывают круглые железные пластины с изображением лиц кричащих людей. Этот немой вопль, повторенный в тысячах лиц, производит сильнейшее впечатление. К тому же посетителям музея приходится пройти по всем этим лицам ногами, как по опавшим листьям.
Довольно мучительный опыт.
Кадишман прожил 82 года. И за это время успел создать столько картин, скульптур и инсталляций, что встретить их теперь можно в самых разных странах, а уж в Израиле-то буквально повсюду.
С тех пор, как я приезжал в Израиль туристом, у меня накопилось множество художественных впечатлений от этой страны. Но лишь начав интересоваться творчеством Кадишмана, я понял, что добрую половину этих впечатлений составляют его работы. Так что лично для меня его железные скульптуры и многоликие задумчивые овцы в каком-то смысле и есть Израиль.
*Комментарии приветствуются, но каждый комментатор сам выбирает стиль общения: на вежливые высказывания реагирую с уважением, на хамство, агрессию и упрямое желание оспорить каждое слово отвечаю адекватно. Если не можете быть корректными, лучше ничего не пишите.
**Автор не обязан сообщать кому бы то ни было по первому требованию, где он берет информацию. Если ссылка на источник не указана в тексте, каждый желающий может поискать сведения сам. Гугл вам в помощь.