В поздне-советском кино почему-то бытовал образ липкой бабы, то есть женщины, что активно приклеивается к мужчине и ждёт от него любви. Если посмотреть, они все - и аристократичные дамы Маргариты Тереховой, и красотки Людмилы Гурченко, и многочисленные сладкие женщины от Натальи Гундаревой - лезут, любят-не-могут, пристают, сильно требуют, рыдают, не получив.
Но самая парадоксальная в этом ряду (помимо медсестры-Кати, которая ждала алкаша Афоню, как Ассоль - Грея), так вот самая феерическая - это героиня фильма «Влюблён по собственному желанию» (1982). Моя подруга, когда мы в детстве это смотрели в кинотеатре, помнится, шепнула: «Убогие тапочки».
Скромная и полнотелая библиотекарь Вера Силкова (звучит слово «силки» - поймает, не вырвешься, Птица Счастья). Тихая, правильная, ясноглазая, могучая задом и светлая мозгом, она ходит в таких шмотках, которые впоследствии позволят антисоветчикам утверждать, что женщины Советского Союза носили плохо скроенные, серо-бурые тряпки.
Духовно богатая девственница в тапочках - что может быть чудесней? Но она отзывчива и правильна, у неё - прекрасные глаза и такие же мыслеформы. Поэтому бывший спортсмен, а ныне - гегемон, в конечном итоге и - с превеликими стараниями - выбирает Веру. Через не хочу, но - выбирает. Даже финальной сцене (в постели, когда её, наконец-то помяли), дева говорит высокие слова.
Вперив глаза в пространство (правда же, у актрисы Глушенко красивые глаза и вообще она симпатичная), так вот, вперив глаза, она произносит: «Теперь можно и умереть...». А потом, кинув взор на часы, на коих значится полночь, Вера продолжает: «Страшно, как начало мира. Ещё ничего нет, ни времени, ни пространства».
Да, она похорошела и похудела - ради Брагина. Он оценил. Без особого энтузиазма, но - оценил. Дальше, быть может, стерпится и слюбится, как в поговорке. Сюжет, как все помнят, оптимистичен: можно влюбиться, если внушить себе и другому. Захотеть всё то, что не нравится и - не интересно. Справедливости ради, Брагин - тоже не самое большое бельмондо.
В том плане, что Верочка в убогих тапочках и полинялый супермен Игоряша никому особо не сдались (не считать же ту раскрепощённую мадемуазель, которую Брагин заманил по сень сеновала - такие шалые Наташки всем дают; ничего личного - только либидо). Они - одиноки по жизни.
А Вера - это навеки. Не на полчаса, а на - годы. Потому что она ...никогда не уйдёт. Намертво прикована, а ключ - потерян. Ему с ней спокойно и чётко. Конечно, Брагин будет гулять и убегать. Потом, получив очередную порцию разочарований, приползать к своей - чистой помыслами - библио-белль-фамм, у которой - ни слова в простоте.
Зина Корзина (с)