В Бобровом переулке не насчитать и десятка домов. Но каких! И мы выходим из метро «Чистые пруды», идем по Мясницкой и сворачиваем в первый переулок направо.
Раньше сказали бы просто: свернуть за храмом святых Флора и Лавра, но давно это было. Церковь XV века простояла на этом самом месте столетия, а погибла, как водится, в 1935-м. Но – благодарение Богу – стоящий по другую сторону переулка, гордо развернувший плечи Юшков дом авторства Василия Баженова с торжественной угловой колоннадой сохранился.
По имени владельца, генерала Юшкова, когда-то назывался и сам переулок. Разорившиеся потомки сдали в 1838 году помещения внаем Московскому художественному обществу для устройства здесь рисовальных классов, позже расширившихся и преобразовавшихся в знаменитое училище живописи, ваяния и зодчества, в 1920 году названное ВХУТЕМАСом. Несмотря на революции, перестройки и прочие пертурбации, здание в результате сохранило свое назначение: в конце 1980-х здесь открылась Российская академия живописи, ваяния и зодчества, возглавленная Глазуновым.
Напротив тоже расположился очаг культуры, правда не имеющий в здешней истории таких глубоких корней, – театр Et Cetera, в просторечии – театр Калягина. В начале 2000-х все ходили мимо и дивились на странный космический гриб, вырастающий из стройки. Спрашивали друг друга: а это еще что такое? И отвечали друг другу: а это театр строится! Ну вот он и построился, и открылся – в 2005 году.
Здание фундаментальное, и по логике должно бы начинаться с площади, а не с какого-то, пусть и трижды исторического переулка. Говорят, когда закончится строительство второй очереди, так и будет. И парадный вход, украшенный дворцовым порталом, скопированным с дворца Бурже, во всей красе откроется, и летний амфитеатр появится для всяких действ, но существующего положения дел это не изменит: вся «архитектура» повернута в переулок. Тут и огромная башня в виде дорической колонны, и бордовые детали на светлой стене, напоминающие о Казанском вокзале в исполнении Щусева, и окна всевозможных форм, и наличники, и балкончик. Сознательно, что ли, загнал архитектор Андрей Боков все эти красоты на задворки?
Вообще, вокруг этого сооружения шумиха была порядочная. Артист Александр Калягин на этот раз решил выступить в качестве архитектора. Ну не совсем архитектора, а того, кто будет архитектору диктовать, какое тут окошко сделать, а тут – арочку.
«Это будет мой маленький каприз!» – вспоминали по этому поводу реплику калягинской тетушки Чарли из фильма «Здравствуйте, я ваша тетя!». Каприз получился большой. «В принципе, такая вещь должна стоять на ровной полянке, примерно как стоит Детский музыкальный театр, построенный в 1970-х Александром Великановым на проспекте Вернадского, или стоящее рядом новое здание цирка – чтобы можно было отойти в сторону и оценить странность композиции», – писал архитектурный критик Григорий Ревзин.
Но в этих краях полянки не оказалось. Пришлось впихивать шедевр в плотную городскую застройку. «Если бы этот театр был дипломным проектом, его бы защитить не удалось. Даже как курсовая он больше «тройки» не получил бы», – оценил здание профессор МАрхИ, архитектор Александр Великанов, изначально работавший над проектом, а потом попросивший вычеркнуть его из украшающего стену списка авторов.
Чем вас утешить? В мягком вечернем освещении цветовая гамма переулка выглядит достаточно цельно. Стоящий во дворах дом яркого кирпича живописно перекликается с теми самыми бордовыми деталями на светлой стене. Светлая стена, в свою очередь, хоть и не в прямую, перекликается с Юшковым домом. А там уже и до очень сильно разведенной молоком кофейности дома «России» недалеко... Вот и выстроилась картина.
Вообще крохотный – в 300 метров длиной – Бобров переулок почти сплошь состоит из домов-глыб, домов-мастодонтов. (Ручейком из него вытекает еще меньший Фролов переулок, ведущий к началу Сретенского бульвара и вовсе состоящий из двух домов-гигантов – того самого театра и дома страхового общества «Россия».) Небольшой просвет, продых, где видно не только стены, но еще и небо с зеленью, находится посередине, возле домов № 4 (самое старое здание переулка, где когда-то была редакция «Русских ведомостей») и № 6. Здесь же неожиданно сосредоточились целых три кафе, вообще наблюдается некоторый милый московскому сердцу небрежный уют, чуть подалее задавленный московской же любовью к помпезной монументальности.
– К стенке! – неожиданно командует фотограф Леша, и мы, словно окруженные врагами пираты, прижимаемся к зеленому торцу здания. – Видишь?
И действительно, в просвете между театром и Юшковым домом вдруг возникает, высится, золотится Меншикова башня – церковь Архангела Гавриила, находящаяся там, за домами, за Мясницкой, в Архангельском переулке.
– Такой фокус, – улыбается Леша. – Только с этой точки ее и видно.