Я уже писал в одной из предыдущих статей о том, как устроен цикл панической атаки. Но вкратце повторю это здесь, в начале, чтобы последующий текст был более понятен.
Цикл панической атаки начинается в первого приступа паники, который вызывает испуг и переводит состояние человека в «страх страха», то есть страдающий паническими атаками человек начинает бояться повторения панической атаки. И вот тут всплывают две стратегии преодоления этого страха: контроль и избегание.
Обе этих стратегии приводят, рано или поздно, к повторению приступа паники за счёт того, что при таких стратегиях происходит накопление нервно-психического напряжения, которое сбрасывается как раз путём панической атаки.
На днях мне в голову пришла метафора о скороварке. У скороварки сверху обычно есть такой клапан, через который сбрасываются излишки пара. Если пар не будет сбрасываться, то скороварка просто взорвётся. То же самое происходит и с человеком: если напряжение не может естественными путями спадать, то происходит его экстренный сброс, который, собственно, и называется панической атакой. Если бы такой сброс не производился, то это привело бы к гораздо более печальным последствиям, чем паническое расстройство.
Можно сказать, что паническое расстройство сводится к тому, что человек, страдающий им, не имеет возможности избавляться от напряжения более естественными путями, у таких людей напряжение просто накапливается внутри, периодически сбрасываясь в виде панического приступа.
Здесь я хочу рассмотреть, как на это накопление влияют две основных стратегии преодоления страха: контроль и избегание.
Контроль, как стратегия преодоления страха, сводится к простой формуле: «если я не могу справиться со страхом, значит я создам в себе и вокруг себя такие условия, чтобы страх не появлялся». Контролёры создают вокруг себя более-менее благоприятную среду, в которой они могли бы управлять всем, в которой всё было бы предсказуемо и ожидаемо, а то, что не предсказуемо и неожидаемо, из такой среды вытесняется, либо переделывается в предсказуемое и ожидаемое.
Такие люди часто манипулируют своими родными и близкими, вырабатывая у них определённые правила поведения и обхождения с контролёром. Эти манипуляции не несут в себе какой-то корысти и умысла, очень часто они даже не осознаются самим человеком, страдающим паническим расстройством. Но само восприятие мира такого человека меняется таким образом, что он выстраивает вокруг себя управляемую модель, в которой он мог бы чувствовать себя безопасно.
Вполне естественно, что такие попытки контролировать всё вокруг очень часто натыкаются на огромное количество препятствий, создаваемых объективным миром, который невозможно контролировать. В данном случае контроль представляет собой лишь иллюзию контроля, поскольку человек даже в таком состоянии не способен контролировать собственные страхи и собственные психические процессы, не говоря уж о чём-то ином.
И, само собой, такие попытки контроля отнимают невероятное количество сил и продуцируют нервно-психическое напряжение чуть ли не в промышленных масштабах. И это напряжение, в свою очередь, за счёт накопления вызывает новые приступы паники, на которые человек отвечает ещё большим усилением контроля, руководствуясь своим слегка искажённым мировосприятием и думая, что в прошлый раз контроля просто не хватило.
Избегание, другая стратегия преодоления страха, сводится к формуле: «если я не могу справиться со страхом, то я буду избегать всех тех мест и ситуаций, где меня может поджидать страх». И действительно бегуны чаще всего страдают фобиями, связанными с пространством (агорафобия, клаустрофобия), с другими людьми (социофобия) и всеми возможными особыми ситуациями (мезофобия – боязнь грязи, инсектофобия, арахнофобия, аэрофобия – боязнь летать в самолётах, и т.п.).
Избегание приводит к тому, что человек начинает отступать от границ своей зоны комфорта, сдавая их фактически без боя. И, в конечном счёте, зона комфорта такого человека начинает сжиматься, пока не достигнет границ тела. Но самой яркой формой избегания является состояние деперсонализации и дереализации, ибо такое избегание, в некотором смысле, сужает зону комфорта до такой степени, что человек будто бы прячется сам в себе (об этом я уже писал в одной из предыдущих статей).
Избегание тоже продуцирует значительное напряжение, так как избегающий находится в постоянной тревоге. И, если у котроллера границы зоны комфорта и собственного психологического пространства чрезмерно напряжены и укреплены, то у избегающего их фактически нет, они лишь намечены неуверенной пунктирной линией.
Вышерассмотренные стратегии преодоления страха редко бывают выражены в чистом виде, гораздо чаще они находятся в некотором смешении. Очень часто человек, страдающий паническими атаками может брать под контроль какие-то явления и аспекты жизни, но при этом находится в состоянии избегания в других. Например, человек может страдать агорафобией, но при этом «построить» всю свою семью, всех близких и родных, чтобы создать вокруг себя безопасную среду.
В любом случае данные стратегии будут продуцировать новое напряжение, приводящее к новым приступам паники. Но такие стратегии дают человеку иллюзию понимания мировосприятия, создают некую опору под ногами, хоть и зыбкую, но вполне привычную. Такая опора недостаточна, чтобы преодолеть паническое расстройство, но вполне достаточна, чтобы привыкнуть жить с ним.
Сейчас у читателя, вполне вероятно, в голове возникает вопрос «если эти стратегии преодоления не позволяют избавиться от проблемы, то какая же стратегия может помочь?».
Такой универсальной стратегии не существует, она будет уникальной для каждого уникального случая, но какие-то параметры всё же выделить можно.
Первым шагом к преодолению панических атак является принятие своей тревоги и своего напряжения. Контроль и избегание означают либо борьбу, либо бегство и отрицание, но принятие даёт возможность заглянуть в глаза собственному страху и тревоге. Страх страшен только тогда, когда несёт с собой некую неизвестность, неопределённость. Мы боимся темноты, потому что не видим, что там, не знаем, что от неё ждать. Мы боимся пауков потому, что они могут нас укусить и отравить (хотя таких считанные единицы и у нас они почти не водятся). Боимся смерти потому, что не знаем, что после неё случится и случится ли что-нибудь. Боимся высоты, потому что боимся упасть и разбиться.
Но стоит заглянуть в страх, прояснить его для себя, убрать неопределённость и неизвестность – и вот страх уже не так и страшен, там уже всплывают совсем другие эмоции. И с этими эмоциями можно уже работать, можно прояснять дальше.
А дальше у каждого будет своя стратегия, свой путь. И если хотите узнать, какой именно, то я могу вам помочь в этом с помощью психотерапии.