Солнечный луч коснулся скорченной фигуры, пробежал по длинным спутанным волосам, и они засверкали чистейшим золотом, не тускнеющим от пота и пыли. Лежащий вытянулся, а затем сел, тоскливо глядя перед собой. Его губы исказились страданием, но даже гримаса боли не могла скрыть красоту юного лица. У ног незнакомца лежал могучий лук и колчан со стрелами, но он не замечал их, вглядываясь куда-то вдаль, словно в прошлое, отчаянно стараясь разогнать пелену перед глазами, и мучительно пытался вспомнить нечто страшное, нечто, совершенное им вчера.
Солнце припекало все сильнее, и несчастный заполз в тень. Перед его мысленным взором мелькали какие-то лица, ему чудились чьи-то крики и мольбы, но он не в силах был собрать воедино обрывки жутких воспоминаний. И тогда в отчаянии он запустил руки в свои длинные волосы и с силой сжал голову. Мать моя, Лада, что же я натворил? Что?!
Словно утопающий, цепляющийся за тростинку, он схватил свой колчан и рассыпал стрелы. Он считал и считал их, страстно надеясь на ошибку, но надежды были напрасны. Семи стрел не хватало в колчане — семь жизней оборвал он вчера.
Убийца застонал, придавленный горем и раскаянием. Ведь он не хотел убивать, но иногда на него что-то находит. Словно бы кровавая пелена застилает глаза, голова пылает в огне, и слепящий гнев хватает за волосы, затуманивая разум и заставляя пускать в людей не знающие промаха стрелы.
А бывает, он убивает без стрел.
Он вытер рукою потный лоб, изнемогая от зноя и мечтая о прохладе севера. Как-то раз он встретил здесь девушку, может, и не красавицу, но ему она была люба. Он заглянул ей в лицо, а потом...
Темная волна бешенства захлестнула его, и, будто наяву, он увидел ее обезумевшие от ужаса глаза. Мерзкая тварь! Как посмела она отвергнуть бога?! Радость убийства охватила его, ему казалось, что он глотает пламя и плывет в кипящей крови. Девушка бросилась бежать, а он погнался за ней через раскаленный воздух, он не бежал, а летел, легко и свободно, как и всякий быстроногий пастух, и подстегивал ее яростными криками. Она задыхалась, и он настиг ее — свирепый убийца, охотник, преследующий дичь, серый волк, разрывающий добычу. Девушка упала и закричала в дикой мольбе, но он прыгнул вперед и сомкнул клыки.
Ярость отхлынула столь же внезапно, как и настигла его. Проклятый оборотень! К чему все это, зачем?
Неожиданно в голову ему пришла иная мысль, и он отчаянно уцепился за нее, как ребенок цепляется за материнскую руку. Может, он не убивал? Может, девушка превратилась в то странное дерево, расточающее тонкий аромат, дерево, которое он никогда прежде не видел?
Он прикрыл от солнца глаза и попытался отогнать мрачные мысли. А ведь так было не всегда. Он уже смутно помнил счастливую жизнь на далеком севере, друзей пастухов, звуки дудки и девушек, плетущих венки, но каждый раз отрадные воспоминания успокаивали его, усмиряя ярость.
Конечно, и здесь, среди беззаботных рощ и виноградников, можно наслаждаться жизнью, и здесь можно петь и любить, но всякую радость здесь убивает солнце, чужое солнце, сводящее его с ума.
Север... Он вспомнил, как брел через луг, с трудом пробираясь среди густых трав, как с наслаждением валился в полевые цветы и, лежа на спине, любовался голубым небом, где росли сугробы полуденных туч. Воздух был напоен медом и звенел крыльями стрекоз и трескотней кузнечиков, а он лежал и слушал далекую мелодию пастушечьей дудки, смех девушек и их песни великим рожаницам — его матери и сестре. Ну, а вечером, когда звезды водили хороводы на небесах, его племя жгло для него костры, а парни с девушками прыгали через огонь, прося о достатке и счастье, и он был добр к ним и в священную ночь открывал тайны целебных трав искусным.
О мать моя, Лада, зачем я покинул края бесконечных лесов и тихих болот, неспешных рек и нежного солнца! Зачем искал неведомого простора?
Мы шли долго, сильные и смелые пастухи, и моя сестра, такая же сильная и смелая. Серым волком, бурой медведицей бежали мы по степям и горам, а однажды увидели море — соленое синее море. Мы шли меж чужих племен и сражались с их воинами и богами, и священная ярость охватывала нас, и мы с радостным смехом бросались в бой, рассылая крылатые стрелы. Мы стали свирепыми воинами и восславили в песнях свои победы, но нет радости победителю в тесной клетке между горами и морем. Нет больше счастья губителю.
Он долго смотрел на север, и во взгляде его была боль и не было надежды.
Они чтут тебя, великая Лада, чтут и боятся тебя, мать убийцы. Они строят святилища мне и моей сестре и приносят кровавые жертвы на мои алтари, но все их дары ничто пред красою родной земли.
Если б я мог вернуться, если б я мог пройтись по родным лугам, окунуться в тихие воды и услышать забытые песни... Но я не смею, мать, я боюсь увидеть лето родимой земли, я боюсь испытать леденящую ярость, я боюсь вновь стать убийцей. Мое племя не должно видеть лик губителя.
Я никогда не вернусь, великая Лада, я никогда не увижу священных огней на воде. Для меня больше нет надежды, разве только удачливый вор украдет мой лук и колчан и пустит в меня золотую стрелу. Или боги и правда бессмертны?
Я больше ничего не знаю, я ни над чем не властен. Там, на далеком севере мы жили свободно, вне рока, вне судьбы, только здесь мы попали в ловушку, люди и боги, не властные над своей долей, люди и боги — несчастные рабы судьбы.
Я не хотел убивать, я не хочу убивать, но солнце сжигает меня. Я горю на костре, но в огне моем больше нет света. Мне нет спасения. Я обречен. Зной сводит меня с ума.
Тени исчезли. Беспощадные лучи проникли между листвой, обжигая кожу убийцы, а солнце остановилось в зените — свирепое и непобедимое. Губитель поднял к небу налитые кровью глаза и закричал, потрясая кулаками:
— Что ты яришься, убийца?! Ты же сжигаешь меня!..
Потом опустился на землю и тихо заплакал.
— Аполлон!
— Аполлон!
— Аполлон! — донеслось из ближайшей рощи.
— Он обещал петь!
Купало с тоской обернулся и встал. Даже имя его стало чужим, таким же чужим и нелепым, как и эта смешная одежда. Он устало подобрал лук, привычным движением закинул за спину колчан со стрелами и печально посмотрел вокруг. Что ж, здесь теперь его дом, его, Аполлона, не стригущего волос, губителя, насылающего мор на людей, стреловержца, убийцы и целителя, бога света, темного во гневе, и певца.
Купало в последний раз посмотрел на север и поплелся к роще.
Боги жаждали песен.
© Юлия Р. Белова
Путеводитель по каналу. Часть 1
Путеводитель по каналу. Часть 2
Путеводитель по каналу. Часть 3
Я на Автор.Тудей Регистрируйтесь и читайте.