Начало: Пятнадцатилетний КОТпитан1, Коалланйоки 2, Коалланъяур 3, Озёра4, Таскация 5, Вокман 6, Застава 7, Волшебное озеро 8, Пикник на обочине 9, Копакабана 10, Глухарский беспредел 11.
С впадением в Ноту опять показались чудные пейзажи "равнинных" речек.
Только изредка вдалеке синели горы.
Нота переводится с саамского, как "невод" и действительно она заполноводела и растеклась богатым на воду неводом, жаль что рыбалка не налаживалась.
Для клёва всё так же чего-то не хватало, то ли настроя, то ли удачи, а, может, влияла высота воды… ну не волшебное же озеро и вправду виновато?
Коту подарили чудесный солнечный день и старичок не без удовольствия нежился на солнышке, исполняя роль пятнадцатилетнего КОТпитана.
Ещё весной планируя сплав, я поняла, что рассказ о нём, если старый хрен осилит поход, назову в честь умудрённого многоопытного кота, философически позволяющего резвиться своим кормежникам, чесальщикам, возильщикам, а ныне и сплавляльщикам.
Как все нормальные люди - он умеет наслаждаться природой и красотой заповедных мест, мирясь с не всегда радующей погодой и сыростью. Никто не знает, сколько ещё таких поездок предписано ему по судьбе, впрочем, как и любому из нас, но каждый день, прожитый под северным солнцем мы научились принимать с радостной благодарностью, а по другому-то и жить глупо, ведь завтра есть не у всех и никому ещё не удалось переписать жизнь "на чистовик".
Пройдя водомерный пост перед входом в Верхнетуломское водохранилище, стали подыскивать стоянку, доступную для швартовки катера.
На мыске золотился песок, а костерок призывно тлел брёвнышком - нас ждали, освободив подходящее стойбище, как по заказу.
На мыске золотился песок, а костерок призывно тлел брёвнышком - нас ждали, освободив подходящее стойбище, как по заказу.
Напротив торчали останки большой пристани, вызвавшей у нас не мало вопросов и подаривших тему для обсуждения на следующий день долгих ожиданий. Оказалось, что недалеко отсюда финны в промышленных масштабах мыли золото, а при советской власти здесь заготавливали лес. Это объясняло "обжитость" близких к стоянке мест - большое количество разрушенных построек,
дышащего на ладан сортира и свалок, от которых успели отвыкнуть за две недели шатания по безлюдью.
Просто не верится, что у нас ещё можно где-то отдыхать вообще без людей. За всё время мы только издалека видели моторку в месте начала "волока", вероятно шедшую с базы на Вуэннияуре.
Накануне Леша, уйдя "ловить спутники", вернулся с загадочным лицом, в этот раз они взяли другой спутниковый телефон, который слегка отсырев, разрядил забитую в Светлом батарейку. На двух "шпалах" удалось считать спутники и сделать короткий звонок с уточнением, где нас забирать.
Все ответы растворились в тумане цифровой связи, отказывающейся работать без напряжения "в сети".
- Вроде меня слышали, если завтра часов в десять катер выйдет из Верхнетуломского, то к четырём нас заберут.
С этими надеждами и растворилась в голубике, чудно уваривающейся на костре даже без сахара до состояния десерта и аппетитно прикоптившемся закате.
День ожиданий выявил мировоззрение каждого, кто-то пессимистично вещал, что катера не будет,
кто-то философично сушил сдутую лодку, понимая, что на резинке 105 километров без запасов еды проходить будет трудно.
Я с надеждой паковала потихоньку вещи, предрекая, что пока не высохнут постирушки, катера ждать не резон.
Кот нахально до...капывался до собаки.
Ожидание затягивалось, заставляя напряжённо ловить отдалённые механические звуки. В далеке безысходно зацокал электромотор и из-за мыса показался катерок, явно не способный за раз транспортировать всю нашу команду.
Это оказались рыбаки, шедшие из Гирваса по Ноте в озёра на рыбалку. Возвращаться они планировали дня через три и могли передать от нас весточку в цивилизацию.
Солнце размаривало, как это бывает в последние тёплые дни на севере, окунания в прохладной воде спасали ненадолго.
На небе, зацепившись за облако, резвился четырёхглавый Горыныч, а потом побежали взбитые сливки.
Идея, подскочила я , и остатки сухого молока, превращённые в подобие сливок, скрасили остатки кофе, подарив истосковавшимся по вкусненькому подобие десерта. Уже давно заметила, что когда сахар, конфеты и прочие сухофрукты заканчиваются, начинаешь особенно остро ощущать естественные сахара продуктов, а также собранных ягод и трав
Как это принято у котов, в день "Х" Таракан попытался потеряться, зашхерившись в нагретую солнцем железную печку у нас под носом, что не помешало мне подпрыгивая и пенясь носиться по лесу, радиально расширяя круги, пока Ваня не обнаружил спящего "беглеца".
Близилось к семи - реперному времени, до которого откладывались все разговоры о дальнейших планах по эвакуации, хотя между делом нет-нет и скатывались на подсчёты оставшихся на пять человек и собаку припасов (две банки тушенки, две пачки макарон, порция гречки и пара горстей риса). Прикидывали, что мы пойдём за помощью в Верхнюю Тулому, сто пять километров для "таймехи" упираясь - два дневных перехода, если не раздует (там труба есть очень неприятная), для ребят на резинках это вообще очень трудно проходимый маршрут, но к вечеру из-за мыса нарисовался катер и тут же ушёл за острова.
- Это не "Ярославец", слишком быстро идёт, эх, за нами бы такой!
Катер вынырнул опять и направился к нам.
Ещё никогда мы не собирали лагерь так быстро и даже у штатных пессимистов нарисовалось счастье на лице.
Моментально забравшись на судно, вся компания передвижного цирка напряжённо ждала отчаливания - бросить последний прощальный взгляд на гостеприимное место.
Ошарашенных цивилизацией, нас принялись потчевать:
- Девочки, тут чай, ставьте сами, сахар.
- Сааахар! - заворожено затянули мы со Светой.
Примазавшись к славе лесоустранителей, мы чинно восседали на корме, а кот счастливо дрых в каюте на белокожих диванчиках.
По бокам в предзакатном золочении и бархатных зелёных заплатках проплывали тундровые горы.
Сколько сахаров чая, в смысле чашек, было выпито за пять часов хода, уже не помню, но стратегические запасы мы точно подорвали!
И чем ниже опускалось солнце, вызолачивая низ облаков, тем острее накатывало ощущение окончания отпуска, и хотя впереди было ещё много неизрасходованных дней, это чувство грусти от расставания с местами, одаривших счастьем безалаберного шатания, неизменный спутник любого путешествия.
И знаете, скажу я вам, таксация, в смысле таскация - это не профессия, а состояние души! И если профессии ещё можно научить в институтах, то мироощущение берётся здесь, вот в таких вот заповедных краях, начерпывается через край в закоулки души, чтобы серым городским днём было чему порадоваться, выныкивая по кусочку.
Не променяю Север я на потные моря...
Ваша Лиса)
#непроменяюсеверянапотныеморя
#лисаленагармашева #листочки #лисьитропы