Прекрасно помню последний Новый Год, когда кто-то еще считал меня ребенком. Хотя если и был им, то точно не понимал этого сам. В отличие от бабушки. Она-то понимала куда больше.
Бабушку Нину любил, само собой, но бабушка моя для меня была одна. Бабушка Маша, мамина мама, самая добрая и лучшая, с детства качавшая на коленях, читавшая, как и мама:
- Я люблю свою лошадку
Причешу ей шерстку гладко
Гребешком приглажу хвостик
И верхом поеду в гости
Стих про Новый год не помню, как не напрягая уже чего-то уставший мозг. Но это не главное.
Мы провожали девяносто четвертый, сидя у нее в гостях. Отца с нами уже не было, но мы старательно делали вид, что все хорошо. Ведь все же мы были вместе, нас было не так и мало, почти десять человек, да еще и в нашем доме. Нашем. Доме. Небольшом, в три жилых комнаты, столовую и кухню. Дед купил его в конце пятидесятых и голубые стены с зеленой крышей всегда были рядом всю мою жизнь. Всю мою долгую четырнадцатилетнюю жизнь.
Брат все рвался быстрее уйти. Действительно, скучно же, чего тут делать? Пугачева по телику, Ирония судьбы, обсуждения про мой девятый и его одиннадцатый, о моем отце и о его, что хотел выпить, но дед не разрешал. Скучно. Глупо. И бабушка подарила нам подарки, те самые, из конфет с шоколадками. И с большим, еще настоящим, шоколадным яйцом в красивой цветной фольге. Их мы отдали моей сестренке, она же маленькая, мы же большие.
Бабушка смотрела грустно и обеспокоенно, но кому из нас двоих было тогда дело до ее взглядов? Мы же хотели уйти и развлечься. Мы же были жутко взрослыми и самостоятельными.
Из самостоятельного нас хватило сообразить на поллитра Родника и две бутылки апельсинового лимонада на двоих. Из закуси, о как, случились пять мандаринов. Если бы мы взяли колбасы с огурцами, то вряд ли нас отпустили. И пили-то, взросло-серьезные люди, в беседке садика у городской площади. Все беседки оказались оккупированы, но нас двоих никто не выгонял, места хватало.
Двести пятьдесят грамм водки под мандарины – это круто. На площадь мы шли качаясь, хватаясь друг за друга и, порой за прохожих. Менты, глядя на очередных ужравшихся малолеток отворачивались и шли по своим делам.
- Э, олени, вы чо?!
Брат икнул и не ответил. Я, глядя на одного из десяти самых-самых отрадненских качков тоже растерялся. Если не сказать больше.
- Сюда иди…
- А чо…
Господи благослови вышедшую из машины красотку в шубке по самые пятки. Девчонки тогда старательно прятали половые признаки и старались их не замораживать, а про джинсы на бедрах никто и слыхом не слыхивал.
Вот именно про «Господи благослови» подумалось тогда, пусть и не совсем так. Сейчас, вспоминая, хочется иного.
Втычки в голову.
Собственные ноги над головой.
Вертящиеся фонари и снег, принимающий в себя.
Глядишь, не убили бы. А вот ноги точно понесли бы домой, а раз нет ключа от квартиры, то к бабушке. Кровь бы прекратилась, синяки прошли, а детство задержалось бы еще ненамного, вместе с временем, когда самая добрая женщина моей жизни была рядом.
Про 90-ые и крепконогих Тропиканок
Про 90-ые, Элен с ребятами пополам с фаршем
Про 90-ые, гормоны и ботфорты
Про 90-ые, Саддама и натуральных блондинок