Решение о моем зачислении в состав Радио Технической Службы атомной подводной лодки принимал не начальник всей РТС в звании капитан-лейтенанта и даже не командир группы акустиков Осокин, с которым я провел потом в автономке бок о бок все вахты на боевом посту, а мичман Броня. Офицеры просто были поставлены перед фактом, что Броня хочет видеть именно этого матроса в своей команде акустиков. И точка. Кадеты даже не попросили обосновать мичмана его выбор. Впрочем, скорее было бы странно, если бы они это сделали. Ни начальник РТС, волею непонятных движений в высших сферах Флота перекованный из радистов надводных коробок в командира БЧ-4/РТС атомохода, ни лейтенант Осокин, выпущенный лишь вчера из училища, для мичмана Брони авторитетами не были. Мичман сам еще матросом-акустиком ходил в моря на атомоходах первого поколения, когда его будущие непосредственные начальники даже не подозревали, что их занесет в подплав. Кроме того Броня с Коноваловым, вторым мичманом из команды акустиков, были единственными специалистами, кто реально разбирался в обширном хозяйстве гидроакустиков и в случае чего с помощью паяльника, стакана шила и матроса на посылках могли починить любой электронный прибор на Атомоходе за разумный срок. А при наличие лома и кувалды вправили бы мозги любому атомному реактору.
Одним словом, Броня решил, что мое место - на боевом посту акустиков, и Командир Экипажа тут же, не глядя, подмахнул приказ о моем зачислении в штат. Но лично обучать меня - своего зёмы - в планы мичмана Брони не входило. Типа, бросил в море, а дальше если сумеешь выплыть - хорошо, нет - и хрен с тобой. Главное вначале, чтобы у подчиненного вид был молодецкий. Сие было видно сразу. И если что, решалось хорошим подзатыльником, от которого можно было пролететь половину матросского кубрика в береговой казарме или посшибать лбом выдвижные на Атомоходе. Знакомство же мое с матчастью акустиков, как и полагается дедушке Флота Российского, мичман Броня поручил Осокину. Ну и чо, что лейтенант выше его по званию и должности!? Пусть заодно и сам подучит матчасть. Тем более лейтенант - человек с высшим, пусть и военным, образованием. Проходил педагогику. Новый матрос как раз хороший предмет для отработки на нем полученных за госсчет знаний. Кроме того, зеленому Осокину при обучении матросов наверняка будет легче найти общий язык с такими же, как и он сам, малолетними дебилам.
И вот, накануне Командир подписал приемопередаточные документы и Экипаж, получив ключи от сменяемой команды, спустился в прочный корпус Атомохода К-469 на правах хозяина. У карасей Экипажа это в лучшем случае было третье ознакомительное посещение своих боевых постов с брезжащей впереди полной приключений любовью с матчастью от носа до кормы. И пока во всю ширь разворачивался непродолжительный цветочно-конфетный этап, лейтенант Осокин решил не откладывать в долгий ящик обучение своих дебилов.
Впрочем, если бы не обширная плешь на макушке и не боевой номер на его груди с надписью "Командир гидроакустической группы", лейтенанта вряд ли бы сильно отличался от нас, матросов. Такой же малолетний дебил, как и я с Головой. Даже ночевал у нас в казарме на берегу, а не ехал к жене в Тихас вечером.
Осокин запустил нас в генераторную акустиков на средней палубе второго отсека, что была сразу под Центральным Постом Атомохода. Я впервые был впервые допущен в сие место. Зато Головко, матрос-акустик как и я, чувствовал себя в генераторной, будто дома. Он прослужил на полгода больше, чем я; кроме того, он дневал и ночевал в генераторной, когда Атомоход стоял в заводе. Однако знаний, в плане специальности, у Головы в голове было кот наплакал. Плюс ко всему, мне с Головой в учебке вбивали азы работы лишь на гидроакустической станции древних дизелюх 641-го проекта, где все оборудование акустиков, включая и антенны, вполне могло поместиться в одной лишь генераторной Атомохода.
Ясно осознавая околонулевые знания подчиненных, Осокин имел последнее время кислый вид и безбрежное поле для педагогической работы. Особо не надеясь на большой успех, лейтенант попытался нам, двум малолетним дебилам, рассказать сперва об устройстве гидроакустического комплекса "Рубин". Где-то в середине первого нашего урока, заключавшегося в часовом разглядывании эротических картинок, изображавших устройство главной акустической антенны в носовом обтекателе атомной подлодки 671-го проекта, и минут пятнадцати прослушивания магнитофонных записей шумов кораблей вероятного противника, Осокин сообразил, что у его учеников, как у дельфинов, поочередно отключается по одному полушарию головного мозга. А не выключенное полушарие работает только для обеспечения дыхания и произнесения выражений типа «Так точно, тащ лейтенант».
Такое положение вещей ему лейтенанту не понравилось. Тем более на первом его уроке!
Пока я с Головой равномерно дышали, прислушиваясь к голосам сирен в наушниках, Осокин отключил штатный бобинный магнитофон, на котором проигрывал внутреннюю жизнь механизмов авианосца Китти Хоук, переключил наши наушники на кассетник мичмана Коновалова и вставил в него свою кассету.
И включил запись.
Это был трек группы «Metallica».
Какой именно, я не разобрал.
Был сильно занят тем, чтобы вставить обратно в глазницы глаза, выскочившие наружу.
PS. Но уРОК удался…