В основном армейская служба в Группе Советских Войск в Германии проходила в закрытых военных гарнизонах, которые были размещены в бывших немецких военных городках. Кайзеровские казармы были обнесены бетонным забором с КПП. Служба проходила без увольнительных и с редкими выходами в немецкий город в составе организованной группы под предводительством офицера или прапорщика. Немцев видели только по дороге на стрельбы и ученья, или в самоволках. Но, была и другая служба! Приводим пример из немного сокращённых воспоминаний бойца ГСВГ, более известного среди нас, как ОЛЕГ 4МСР:
«Теперь о своей службе. В общем, с середины декабря 70-го служим в 4 роте. Вспоминается 90-килограмовый НЗ боеприпасов, который мы с бойцом, тоже питерским моего призыва, таскали по тревоге до автопарка. Металлический ящик с "ушами" по бокам, в которые вставляли два лома. Вообще нас, питерских из Карелии прибыло семь человек - четверо осели в 4 роте, ещё по одному в оркестре, танковом батальоне и ГДО.
Первые учения были в эту зиму с 70 на 71 год. Запомнились тем, что я на второй же день провалился где-то по пояс в воду, шинелька сразу замёрзла вместе с сапогами, встала колом, и присесть с ней не было никакой возможности. Так вот, опять о стариках. Когда стояли в лесу, молодёжь была в дозоре у техники, а старики разводили костёр. Так зам.ком.взвода всегда старался задвинуть меня к костру - отогреть шинель, видя моё бедственное положение. Так, от костра к костру я бывал со стариками, слушал их байки, воспоминания и где-то за неделю постепенно обмундирование пришло в сухое состояние. Удивительно, но даже не заболел.
В полку уже вспоминаются марш-броски на шесть километров с полной выкладкой на время. Иногда в противогазах. А потом "окуривание" в газовой палатке сразу после финиша. Здесь выявлялись "самые умные", кто вынул клапан из противогаза, чтобы дышалось полегче. Наряды по кухне, мытьё жирных котлов и бачков. Чистка картошки до рассвета. Картофелечистка что-то никогда не работала. Обязательные три километра бегом на зарядке. Служба была по- пехотному напряжённой, что я к весне скинул около десяти кило. Но, зато время мчалось неимоверно быстро.
Техника у нас была ПБ-60, гробы 152-е я видел, но, по-моему, их уже почти не было. В конце зимы, к весне 71-го в полк пришли БМП (братская могила пехоты, как их обзывали). Отличная машина, по пересечённой местности внутри лишь слегка покачивало, было ощущение легкового автомобиля, типа "Волги". Говорили, что совсем новая машина, что в Союзе стала только- только появляться. Незаметно наступил апрель, и я попал на сборы спортсменов к зенитчикам.
А оттуда в Олимпишесдорф, где пробыл восемь месяцев с разъездами, т.к. довелось играть за сборную 20 армии по волейболу, а заодно и по баскетболу. Достижениями были третьи места по ГСВГ, хотя всего-то было шесть армий. В Олимпии особо не сидели, ездили очень много на игры. В записной книжке остались записи соревнований: Олимпишесдорф, Эберсвальде, Бернау, Цвиккау, Лепциг, Финофурт, Берлин, Кёнигсбрюк, Потсдам, Риза, Вюнсдорф (в "Королевском" полку, где 1 рота РПК).
Помню, мы что-то редко стали подстригаться и причёски были не общевойсковые. И когда в "Королевском" полку нас увидел кто-то из начальства во время следования на обед, то закричал: "А ЭТО что такое?!" А мы ему: "Спортсмены!" Ну, тогда вроде успокоился. Кстати, побывав во многих частях, тоже замечу, что такого красивого, стройного и целостного городка, как наш в Ютербоге, нигде больше не видел. В ноябре пришла телеграмма в полк, что у меня мама умирает, за мной на сборы приехали и я оказался в Ютербоге, затем в отпуске в Ленинграде, где и прошёл ноябрь.
Декабрь и январь 72-го провёл в Ютербоге. Новый Год встретил в ГДО, где мы до утра играли на танцах вместе с музыкантами из оркестра, но в составе вокально-инструментального ансамбля. На каникулах играли ещё в средней школе. В январе начались проблемы с рукой, примороженной ещё прошлой зимой на учениях. И я оказался в Дрездене, в Верхнем госпитале на полтора месяца. Госпиталь находился прямо в городе, в потрясающе красивом, живописном месте. Был там назначен старшиной отделения, единственной обязанностью было выдавать сигареты. Ну, и режим был свободный, можно было с ночной медсестрой болтать до утра. Начальник отделения предлагал остаться у них писарем служить, но не судьба.
К слову, недавно искал информацию о госпитале, зашёл на Дрезденскую страницу и там прочёл, что главный корпус был домом Адольфа Гитлера. После этого перелопатил массу инфы, и выяснилось, что это очередная солдатская легенда, как и то, что в здании нашей гауптической вахты сидели Роза с Кларой, что в Ютербогских казармах квартировала СС, в Дрезденской губе - Гестапо и т.п. На самом деле госпиталь был очень известным и престижным в Германии санаторием, основанным в конце 19 века доктором Генрихом Ламанном. И единственным нацистким персонажем была лечившаяся жена Геринга. Правда ещё бывал авиаконструктор Юнкерс и какой-то министр Рейха. После госпиталя март-апрель служил в своей роте, а следующие май- июнь с подачи земляка из оркестра - сигналистом на "вертушке", составе, который гонял по Польше между Германией и Союзом дембелей - в Союз, а молодых в Германию.
Маршрут: Эберсвальде - Ютербог - Франкфурт - Черняховск - Франкфурт - Брест- Кёнигсбрюк - Котбус - Ютербог - Франкфурт - Черняховск - Финофурт -Ютербог (из записной книжки). После вертушки оставшиеся три месяца дослуживал в своей роте. Летом были крупные учения, по-моему, на Хейдоровском полигоне, где рыли оборону полного профиля и капониры под БМП. Кидали боевые гранаты, была "обкатка" танками по окопам. Но, мы были уже стариками. Перед ребятами, безвылазно служившими в роте немного неудобно за свою музыкально- спортивную службу, правда тогда ничего бы и не увидел, кроме казармы да полигона.
Что ещё вспоминается? Раза два -три убегали бойцы с оружием, последний раз осенью 72-го, перед дембелем. Солдатское кафе под названием Чайная. Медсанбат с орлом, где зашивали бровь и челюсть. Телевизоров в полку не было, по субботам раз в месяц бегали в ГДО посмотреть Beat-Club из Западного Берлина, кто интересовался музыкой, тот знает. Сахар вместо сигарет не давали, сигареты получали на всех и некурящие отдавали нам, у меня пол чемодана накопилось в каптёрке. "Охотничьи и Северные", были ещё Гуцульские и Дымок. На сигаретах стоял 1948 год. Всегда сырые, приходилось сушить на калорифере.
Старшина Зыбин незабываем. За месяц до дембеля пришлось посидеть на губе. Что-то не то написал на стенгазете. Дали семь суток, первые "колотился" в Шестой камере (холодильнике) а уже был октябрь. Вторые сутки перевели в другую, а на третьи амнистировали, видимо наказание было неадекватно проступку. Зыбин был в отъезде, обошлось без саечек. Мужики со Второго поста рассказывали, что жил там несгибаемый арестант, который очень огорчал Зыбина. Его раздевали и обыскивали всё время, а он неизменно торчал в окне с улыбкой и сигаретой в зубах. ЧуднОй парень, года полтора "отслужил" в камере, и оттуда на дембель. Помню прекрасные тёплые печки в кубриках, уголёк в брикетах, ночные разгрузки. Помню каштаны перед батальоном, убирать их было весело, особенно в ветреную погоду. По воскресеньям в полку играло радио, поднимало настроение.
Относительно спора о немцах скажу, что немцев и нацистов всё же надо разделять, немцев есть за что уважать. Ещё удивителен эффект нашей всеобщей ностальгии по ГСВГ, причём даже у школьников. У служивших в Союзе такого нет. Удивительно!
Распространённой шуткой на дембель было сунуть товарищу в дембельский чемодан деревянные тапки - "стукалки" или противогаз. "Газы! Вспышка слева!" -помните? Во Франкфурте шмона не было вовсе, не знаю, по какой причине. Так что привёз шмоток полный чемодан, так как из своего отпуска привозил кофе, сигареты, часы- крабы, всё, что камрады легко покупали. Ну, вот вроде и всё, дорогие ветераны. Извините за многабукфф, наверно многое написал даже для себя. Очень приятно вспомнить время молодое…»
Если Вам интересны мои публикации, поставьте палец вверх и подпишитесь на канал — тогда они будут чаще появляться в Вашей ленте новостей. Спасибо за внимание!