Я рос рядом с кладбищем,
Ничего себе, площадка для детских игр!
Нередко, с друзьями или один,
Глядя на фото и эпитафии,
Я бродил посреди могил.
Здесь, где чайки и вороны
Пируют в Великую пятницу,
Меж богатым, мудрым или глупцом
Не ведая разницу,
Начинаешь чувствовать к жизни вкус,
И смотреть с оптимизмом
На крест – как на плюс,
А куст бузины, кажется, знает главное:
Как гулок звук шагов в старой церкви,
Где стоит в рулонах бумага,
В семье хранились ключи
от этого священного склада.
И пыль блестела струнами
На закатных лучах, стекающих в бреши свода,
А мысль и фантазия в пустоте обретали свободу.
Я встречал черепа ушедших,
Беззубые совсем или на часть,
Они всегда улыбаются молча, слегка затаясь,
Чуть загадочно, чуть с иронией,
Но всегда дружелюбно,
Лишь взгляд на тебе сфокусирован
Как стрела из пустых глазниц,
он задумчив,
Что-то от Ницше,
Что-то от древних философов,
Протагор Аристотеля вспоминается,
взгляд опускается ниц,
На тропинке, ни вправо, ни влево,
Со взглядом на ней лежащего черепа,
В полночь не разойтись.
Может быть, дырка в черепе проделана изнутри,
Одним очень важным вопросом:
О собственной значимости в процессе,
происходящем под толщей земли…
Впрочем, по законам драматургии,
У каждого черепа должно быть ИМЯ,
И когда, как и каждого,
Не дождетесь, это будет очень нескоро,
Меня потревожат лопатой могильщики или воры,
То я, как воспитанный череп,
Подмигнув,
непременно,
представлюсь!
25.06.2018г.
