Эту необычную историю со счастливым финалом мне отправил наш однополчанин гвардии прапорщик ГСВГ (в запасе пока) Василий Ездин. Всё рассказанное было на самом деле. Да и такое придумать невозможно при всём желании! На фото сам виновник всех этих событий. Прошу дочитать его рассказ до самого конца и выразить своё мнение нажатием пальца вверх. Итак быль:
«Жарким летом 1989 года меня, молодого прапорщика Советской Армии направили в командировку «на работу к немцам». Была ещё тогда в ГСВГ такая мутная формулировка. Ещё это называлось «оказание шефской помощи немецким товарищам».
Суть «помощи» заключалась в том, что командирам частей было дано официальное право заключать договора с немецкими предприятиями (в том числе и сельскохозяйственными) о направлении солдат срочной службы для выполнения каких-либо работ, в основном не требующих высокой квалификации. За выполненную работу немцы рассчитывались не только переводом денег на специальные счета, но и какой-либо продукцией (стройматериалами, сельхозпродуктами т.д.)
Но если было «официальное» право, то, следовательно, существовало и «неофициальное». Это когда мало-мальски самостоятельный командир части или подразделения мог втихую от вышестоящего командования без всяких официальных договоров некоторое количество солдат отправлять на работы к «знакомым немцам». Эти «знакомые немцы» передавались по наследству из поколенья в поколенье. Отсутствие же солдат на фоне численности того же мотострелкового батальона не особо и чувствовалось. На чей карман шли неучтённые заработанные деньги при расчётах, остаётся только догадываться, но уж точно, только не солдатам.
Бойцам такие «командировки» очень нравились. Жили, порой месяцами среди немцев в общежитиях. Ходили в «гражданке». Питались на немецкой кухне. Никаких нарядов, караулов, командирского самодурства и т.д. Естественно, что к финансовой стороне дела рядовые и сержанты не допускались. Будучи ещё солдатом и мне приходилось выезжать на однодневные работы. Мы собирали на полях камни в тракторную тележку. Наводили порядок в цеху одного из предприятий в Дрездене. Рыли вручную небольшой котлован.
Мне, как человеку любопытному и наблюдательному всё было интересно: культура, быт, кухня, взаимоотношения. Кормили нас в немецких гастштетах очень вкусно, по-домашнему. Давали хороших сигарет, правда я не курил и отдавал всё товарищам. Немцы тайком нам ещё и пиво подсовывали.
В ГСВГ ходила легенда про одного солдата-крановщика, который полтора года проработал на кране у немцев, якобы «зарабатывая деньги для части». Когда подошло время дембеля, немцы солдата привезли в полк, а в полку оказалось, что про него уже давно забыли. Заменились в Союз те офицеры, при которых его отправили к немцам. Вновь прибывшие офицеры, ни разу не видевшие этого солдата, посчитали, что в списках ошибка и что солдат уже демобилизовался. Поэтому его вычеркнули из списка части, сняв со всех видов довольствия.
Я, молодой прапорщик, тоже, не особенно вникал в финансовые тонкости этих дел. И когда услышал, что меня и ещё десять солдат из моего батальона на месяц отправят на работу в один из немецких сельскохозяйственных кооперативов, то я просто подпрыгнул от радости. На целый месяц избавиться от полкового дурдома!
Направлялся я туда по рекомендации, тогда ещё моего близкого товарища – штатного секретаря комсомольской организации батальона, прапорщика Г. Назову его Олег. До этого выпито с этим папорщиком было немало. Наш комсомолец батальона уже неоднократно был в этих «командировках». Был он уже женат и растил маленькую дочь. И эти «командировки» ему стали надоедать. А тут ещё подошёл очередной отпуск в Союз.
Встал вопрос у командования батальона: кого отправить старшим с солдатами к немцам? Офицеров – командиров взводов, нельзя. Боевая подготовка! Прапорщиков – старшин рот – тоже. Ротные хозяйства нельзя оставлять без присмотра. Вот тогда выбор по рекомендации комсорга батальона и выпал на меня.
Хотя я тоже был и женат, но жена ещё была в Союзе. Моя прапорщицкая должность арт.техника в масштабе батальона погоды не делала. Да и, вообще, Олег охарактеризовал меня, как «очень надёжного парня». В начале июня я, Олег и ещё десять солдат погрузились в армейский ГАЗ-66 (Шишига), и направились в направлении города Карл Маркс Штадт (Хёмниц), под которым находилась немецкая деревушка Галенц – место нашей будущей «командировки».
По приезду мы были встречены местным немецким руководством сельхозкооператива. Нас разместили в старом каменном двухэтажном особняке. Солдат на первом этаже в отдельной комнате с двух - ярусными кроватями. Нас с комсоргом в отдельной комнате с телевизором на втором этаже. Ещё перед отъездом Олег уговорил замполита батальона, с которым был в очень хороших отношениях и который нас привёз в Галенц, что останется со мной в Галенце на неделю «для передачи дел».
Как только наш ГАЗ-66 с замполитом батальона скрылся из вида, я понял, что попал просто на курорт. Погода выдалась отличная. Море свободного времени. Неплохая бесплатная кормёжка в немецкой кооперативной столовой с ежедневным выделением мне, как командиру бесплатно, бутылочного пива. Подчёркнуто доброжелательное к нам отношение местных немцев.
На следующий день рано утром за солдатами приехал автобус, чтобы увезти на завтрак, а затем развести по местам работ, в основном на строительные участки. В нашем, с Олегом распоряжении был лёгкий мотоцикл немецкой марки «Simson», вытребованный у руководства кооператива Олегом под предлогом «осуществления постоянного контроля за работой солдат». «Тачка» была хорошая. Меня вдвоём с Олегом тащила на «УРА!». Вот на этом-то мотоцикле мы с Олегом и стали наматывать километры «в ходе приёма-передачи дел». Бензин был халявный – немецкий.
Олег сносно говорил по-немецки. Он показал мне все объекты, где могли работать наши солдаты, перезнакомил со всеми знакомыми немцами, показал все известные гастштеты. Естественно, что заезды к «нормальным» немцам и посещения гастштетов не обходились без хороших «триньков» и бокалов пива. Так пролетела неделя. Олег уехал.
Первую неделю я вместе с солдатами поднимался в 06.00 и ехал на завтрак, и вскоре мне это надоело. Возвращался в комнату и валялся до обеда, мучая телевизор, или прыгал на мотоцикл и объезжал окрестности, проверяя солдат. После обеда наступало время мучительного безделья и ничего неделания. Я ждал возвращения моих бойцов с работы, как родных. Наступали хоть какие-то развлечения: игра в карты или в футбол на местном поле.
Дисциплину я там поддерживал в нужных рамках. Солдаты меня слушались. Да и попробуй, ослушайся. Перспектива отправиться в полк, в казарму их очень не устраивала. По субботам-воскресеньям солдаты не работали. И если немцы нас никуда не приглашали (в основном на местную дискотеку), то сами устраивали разнообразие жизни. Наводили порядок в доме, мыли полы, организовывали стирку. Так пролетел месяц.
Олег вернулся из отпуска и сразу же был направлен для моей замены. Опять недельная «передача дел». В ближайшую субботу в соседней немецкой деревне, от нашей километрах в восьми, устраивался какой-то праздник с бесплатным традиционным немецким угощением – жаренные сосиски с пивом.. Были приглашены и мы с солдатами.
За солдатами приехал автобус. Мы с Олегом поехали чуть позже следом на мотоцикле. Когда мы приехали, праздник уже был в самом разгаре. Солдаты кучковались с местной немецкой молодёжью, с которой познакомились во время работы. А чтобы это «кучкование» для них прошло на необходимом уровне, они организовали нам с коллегой прапорщиком дополнительные порции сосисок с пивом и бутылку водки, «раскрутив» местный молодняк.
Праздник закончился большой дискотекой с фейерверком. Пора разъезжаться по домам. Мы решили, что нас по - очереди на мотоцикле отвезёт один из наших солдат-узбек, который, вообще, не пил. Первым поехал я. Как только мы проехали метров сто, я решил поехать за рулём сам. Мы остановились, и я пересел за руль. Чувствовал я себя превосходно.
Только проехали ещё метров пятьдесят, как вдруг нам наперерез, махая огнями полосатого жезла выскочил немецкий полицейский. На празднике я их не видел ни одного, что для меня было необычно по сравнению с Советским Союзом, где ни один праздник не обходился без присутствия милиции.
Мы остановились. Скрываться и не думали. Тут уши резануло так знакомое по советским фильмам про войну: «Битте, аусвайс!»
Документов у меня, кроме удостоверения личности прапорщика никаких не было. Ни водительских прав, ни документов на мотоцикл. Но удостоверение личности прапорщика я предъявлять не собирался. Прекрасно осознавая, стоит ему оказаться в чужих руках, то мне «кранты». Сразу начнётся выяснение: на каком основания я нахожусь так далеко от своей части. И объяснение про «командировку» и «советско-германскую» дружбу может продолжиться большими разборками и моим откомандированием в Советский Союз в течение 24-х часов. А мне туда очень не хотелось.
Вместе с полицейским были ещё двое свидетелей-понятых: мужчина и женщина средних лет.Я, как мог на немецком объяснил ситуацию с документами. Мол, мотоцикл не мой, а кооператива в Галенце. Мне разрешено им пользоваться. А про остальное просто: включил «нихт ферштее» (не понимаю). Тогда полицейский – обер-лейтенант подал мне индикатор на алкоголь. И тут до меня стало всерьёз доходить, как я влип.
При моём выдохе индикатор помутнел, что показывало о значительном наличии в крови алкоголя. Да и как ему не быть после выпитого пива с водкой. Полицейский вытащил ключ из замка зажигания мотоцикла, приказал мне слезть с мотоцикла и следовать за ним. На какие-то секунды я растерялся. Не знал что делать. Я в Советском Союзе то никогда не имел проблем с милицией, а тут ещё и немецкая полиция!
Бежать! Куда? А толку? В округе, в радиусе 10-15 километров все знали про русских солдат, работающих в Галенце. Опять вырисовывались самые безрадостные последствия. Последняя надежда была на Олега. Я приказал солдату-узбеку срочно бежать за ним. После того, как мотоцикл закрыли в какой-то клетке, меня повели, как я понял, в полицейских участок. Перед самым входом в большое, старой постройки, здание полиции меня нагнал Олег. Я ему нарисовал обстановку. В ответ услышал печальное: «П….ц».
Я, Олег, полицейский с понятыми поднялись на второй этаж. Запомнились мне широкие массивные белые мраморные перила. Зашли в просторный, хорошо освещённый кабинет. Там стояли два массивных стола буквой «Т». За начальственным столом сидел полицейский оберст (подполковник) средних лет. Как я понял, это был начальник обер-лейтенанта, который меня остановил. Понятые сели в середине стола для совещаний по правую руку от оберста. Обер-лейтенант занял позицию тоже справа от шефа, но позади.
Мы с Олегом встали прямо напротив понятых на некотором расстоянии от стола, по левую руку от оберста. Задержавший меня инспектор доложил шефу о происшедшем. Оберст какое-то время внимательно смотрел на нас, изучал. Потом что-то спросил на немецком. Я тут же переспросил у Олега. Ответ ничего хорошего не предвещал. Олег мне перевёл, что шеф-полицай требует назвать номер нашей части и откуда мы. В случае молчания он свяжется с Советской Военной комендатурой в Карл Маркс Штадте.
От комсомольца батальона я опять услышал негромкое и унылое: «п….ц». Теперь уже для нас двоих. Олег, как мог на немецком, стал рассказывать про то, как уже много лет мы оказываем взаимную шефскую помощь. Про Мир, дружбу, жвачку. Угрозу войск НАТО. Что никогда не было проблем с полицией. А сегодняшний случай - это просто случайность и недоразумение. И что меня накажут по всей суровости Советских законов, воинских уставов, в том числе и судом Военного трибунала. Но, только сами. Поэтому очень просит герр шеф-полицая «понять нас и простить!». И … отпустить с миром. Одним словом: профессиональный комсомолец.
Вся эта речь длилась минут пятнадцать. Но, по взгляду оберста поняли, что эта тирада Олега не произвела на него нужного воздействия. И он повторил вопрос, напомнив о комендатуре, и положил руку на телефон. Комсомольский вожак взглянул на меня. Надо было что-то срочно предпринимать.
И тогда меня посетила идея: «прокрутить кино» - провалять (ломать) дурака! Терять было уже нечего. У меня был небольшой опыт игры в школьных спектаклях. Я и быстро предложил Олегу разыграть сценку: он – мой злой командир – начальник, я - олух-подчинённый. Комсомолец должен был начать всячески ругать меня при немцах, оскорблять, заставлять маршировать в кабинете, отжиматься. Я же всё это беспрекословно выполнять.
Олег сразу же ухватился за эту идею и тут же вошёл в роль. Да так, что предложил для большей убедительности зарядить мне по морде. Я посчитал, что это уже слишком и отказался. Это «кино» мы «крутили» минут пятнадцать. Я выслушивал, вытянувшись по стойке «смирно», все возможные оскорбления на русском и немецком языках. Маршировал по кабинету с высотой поднятой ноги солдата почётного караула Кремля. Отжимался.
Все присутствующие немцы впали в недоумение. Сначала сникли понятые, им стало жалко меня. Вижу, что инспектор, который меня остановил, чувствует себя неловко. Стал прятать глаза в пол. Шеф-полицай, вообще, впал в ступор, заняв неподвижную позу с удивлённым взглядом. Наконец, он обратился к комсомольцу батальона с просьбой это всё прекратить.
После этого у них состоялся диалог уже в более мягкой и миролюбивой интонации. Шеф-полицай сообщил Олегу, что он нас отпускает, но с одним условием: на мотоцикле мы не поедем, а будем всю дорогу до дома тащить его на себе. А он это проверит.
Да, легко! Мы вздохнули с облегчением. Когда мы выходили из здания полиции, то нас ждали наши солдаты. Узнав, что всё обошлось, они сели в автобус и уехали в Галенц. Мы же с Олегом поплелись пешком, ведя мотоцикл. Несколько раз туда-сюда мимо нас проезжал полицейский ВАЗ-2101, притормаживал, показывая, что всё под контролем.
Так мы протащились километра три и выдохлись. Таким темпом мы придём в Галенц только под утро. Но места были знакомые. Дойдя до места, где основная дорога пересекалась с очередной полевой дорогой, мы вскочили на мотоцикл и на скорости полевыми и лесными тропинками прилетели к себе домой. Только закатили мотоцикл в дом, как минуты через две-три невдалеке от нашего дома остановился полицейский ВАЗ-2101. Постоял с минуту. Просигналив нам маяками, уехал. Мы помахали в ответ руками. Обошлось!!!
Через два дня моя «командировка» закончилась и я вернулся в полк. Но этот случай мне хорошо врезался в память. Вот такое было «кино и немцы»!"
Если Вам интересны мои публикации, поставьте палец вверх и подпишитесь на канал — тогда они будут чаще появляться в Вашей ленте новостей. Спасибо за внимание!