О конфликтах врачей с пациентами говорят обе стороны, обвиняя друг друга так безапелляционно, что это напоминает спор о том, с какого конца разбивать яйцо, свидетелем которого стал Гулливер.
Работая в одной из подмосковных больниц я почти каждый день слышал о "хамстве" пациентов и читал жалобы последних на "хамство" врачей. И вот, будучи человеком, стремящимся к познанию истины, я решил остаться на ночь в приемном отделении и увидеть "хамство" воочию. Принимать пациентов я не мог, поскольку не был причислен к лику блаженных докторов приемного отделения. Поэтому мне пришлось взять на себя скорбную роль посредника, спрашивающего у ожидающих о причине их столь позднего визита и сообщающего о занятости доктора и необходимости подождать. Как видит читатель, роль весьма незавидная.
Неумолимо приближалась полночь и "предбанник" наполнялся страждущими. В воздухе начинал витать дух назревающего конфликта. Выйдя к ним, я первым делом вспомнил о таком термине как "сортировка" пациентов. Я запомнил это слово на курсах военной медицины, и оно мне почему-то казалось довольно циничным, когда я представлял, как военврач ходит среди раненых и помечает тех, кому оказать помощь в первую очередь, кому - позже, а кого и вовсе не трогать - все равно не помочь. Несмотря на цинизм, этот подход правильный, ибо, пока врач будет заниматься безнадежным пациентом, может умереть тот, которому можно было помочь. Поэтому очередь в приемное отделение больницы, травмпункт или кабинет неотложной помощи отличается от очереди за чем-либо тем, что тут первенство не у того кто раньше пришел, а у того, кому быстрее станет совсем плохо. И кого принять первым, решает врач.
Слава богу, такого сложного выбора, как у упомянутого военврача, у меня не было. Все ожидающие были больше живы, чем мертвы. Убедившись, что кровотечения ни у кого нет и все в сознании (а это были бы первые в очереди), я стал расспрашивать ожидающих об их симптомах и "сортировать" по степени тяжести в очередь к трем имеющимся в наличии врачам (терапевт, хирург, травматолог).
Записывая фамилии, я решил отойти от общепринятой манеры и объяснил людям, зачем я это делаю, и кто после кого пройдет к врачу. Этот шаг был принят собравшимися весьма благосклонно, благодаря чему, витающий "дух конфликта" начал рассеиваться.
Итак, первые три пациента в моем списке прошли к своим врачам. Тут нужно отметить, что они не сидят в приемном отделении, ожидая пациентов, как можно было бы предположить. Они предпочитают сидеть у себя в отделении и для того, чтобы им позвонить и вызвать вниз необходимо некоторое время. Дело в том, что в приемном отделении дежурит лишь терапевт, а хирург и травматолог являются дежурными соответствующих отделений и считают своим долгом вернуться в уютную ординаторскую после каждого пациента, из-за которого они вынуждены были ее покинуть. Обвинять их не стоит, потому что отделение - их прямая ответственность.
Пока хирург и травматолог степенным шагом шли к приемному покою, медсестры занимались бумагами пациента, заводя карту больного в электронной программе учета пациентов. Оценив навскидку сроки оказания помощи трем первым счастливчикам, я решил морально поддержать остальную очередь, удостоившись за это одобрительных кивков и "спасибо".
И вот, счастливый миг - пришли врачи! Осмотрев пациентов, хирург отправил своего на УЗИ, а травматолог, по принятому у них в цеху обычаю, решил облучить своего рентгеновскими лучами (таков протокол, надо иметь доказательства). УЗИ находится в диагностическом отделении, метрах в ста от приемного, а рентген, слава богу, прямо тут. Хотя радость от этой близости омрачалась тем, что рентгенолог предпочитал сидеть на втором этаже. Пока первый шел на УЗИ, а второй ждал рентгенолога, я решил не оставлять врачей без дела и пригласить вторую партию пациентов на осмотр. Но не тут-то было! Врачи ушли наверх! Минут через двадцать они вернулись и на мой вопрос дали вполне разумный ответ - в отделении тоже дела есть! В итоге, растянув то, что должно было длиться 15 минут на все 40, они покончили с первыми двумя и приступили ко второй паре. Хочу отметить, что терапевт за это время успел осчастливить троих за счет того, что никуда не ходил. Правда двое из них еще ждали анализа крови, но зато они были в процессе и поэтому не жаловались.
Наконец мне встретились пациенты, о которых рассказывают врачи. Первой была потрепанная девушка лет двадцати, от которой исходил аромат этилового спирта. Ей было плохо от того, что она перепила и единственное лечение, могущее ей помочь, было сном и таблеткой аспирина. Ну, может, еще одну утром. Естественно, терапевт, наметанным взглядом определив все это, начал ей читать мораль, в ответ на это получая той же монетой. Я сел рядом и, попросив успокоиться, стал объяснять ей слова терапевта в вежливой манере. Тронутая моим участием девушка расплакалась и рассказала, что год назад в этой больнице умер ее отец, а теперь и она умрет на пороге приемного отделения, потому что врачи скоты и не желают спасать людей. Я долго работал с людьми и всегда мог находить общий язык с ними. Найдя для нее слова утешения, я отправил ее домой за 10 минут. В "предбаннике" она обняла меня и поблагодарила за участие под недоумевающими взглядами ожидающих. После этого возмущение исчезло совсем. Люди увидели человеческие отношения врача и пациента.
Но была среди них одна не столь впечатлительная особа. Подойдя ко мне, она заявила, что ее укусил клещ, и она умирает от клещевого энцефалита. Причем, сие злосчастное насекомое было ею умерщвлено еще утром. Я не смог удержаться и спросил, насколько мог наивнее, почему она не обратилась в поликлинику, а ждала целый день? Усмехнувшись моей наивности, она сообщила, что туда попасть невозможно. Самого клеща при ней не было, так что приходилось верить в ее зоологическую грамотность. Ее первым требованием было проверить, не остались ли в ране "части" клеща и вторым - прививка. Я предложил осмотреть укус прямо сейчас, но за прививкой сказал идти в поликлинику. Не отвлекая никого я подмигнул медсестре и мы завели ее в перевязочную, где я тщательно осмотрел укус, чем-то напоминающий комариный. Я помазал место укуса йодопироном для пущей важности и отпустил ее с миром.
Постепенно очередь исчезла. Все без исключения благодарили меня на выходе, вызывая ревность врачей. Медсестры позвали меня пить чай и тоже благодарили, сказав, что именно такого человека как я тут не хватает. Я пил чай с пирогом в три часа ночи и думал об особенностях отечественного здравоохранения, чувствуя удовлетворение от своего труда.
Кто же виновен в хамстве? Врачи, не снисходящие до душевных переживаний пациентов и забывающие об этике и деонтологии или пациенты, желающие получать бесплатную медицинскую помощь с уровнем сервиса швейцарской частной клиники? Полагаю, что этот вопрос недостоин обсуждения, потому, что его можно закрыть очень простым способом - добавить в штатное расписания приемного отделения ставку администратора с образованием психолога или просто человека, умеющего ладить с людьми.
Цена вопроса двести тысяч рублей в месяц. Это зарплата нескольких администраторов, для обеспечения круглосуточной работы. Чтобы читатели могли оценить значение этой суммы, скажу, что фонд оплаты труда той больницы составляет около 60 миллионов рублей в месяц. Хотя возможно, лучше будет потратить эти деньги на что-то более ценное, по мнению главврача, чем удовлетворенность пациентов доступностью медицинской помощи.
Подписывайтесь на канал и присылайте на почту вопросы и предложения по темам новых статей.