Если Сталин – это образ железной руки, которая по кровавым костям загоняет наш народ к сверхдержавности, переламывая хребты действительным и мнимым врагам, то Николай II - это воплощение мечты русского народа о нормальном, некатастрофическом историческом развитии, не прерываемом великими потрясениями и кровавыми мясорубками.
«Гагарина что, царь в космос запустил?» - торжествующе заметили мне комментаторы к одной из радиопередач. А то, что ценой рывка стали миллионы русских жизней, потерянных в гражданской войне, трех волнах голода, раскулачиваниях, репрессиях и котлах – так «с нами иначе нельзя».
При ближайшем рассмотрении всё оказалось чуть сложнее.
Сверхдержавой России при царе становиться было не нужно, поскольку она уже была сверхдержавой. Это место было утрачено нашей страной в результате революционного распада.
Гагарина в космос запустил всё-таки царь.
Реактивную артиллерию русская армия применяла уже в 1870-е при завоевании Туркестана. Работы К.Э. Циолковского были опубликованы в эпоху Николая II. Первые работы учителя С.П. Королева – Фридриха Цандера по межпланетным сообщениям появились еще 1908 году.
И не только Гагарина, Нейла Армстронга на луну тоже царь отправил.
«Трасса Кондратюка» - оптимальная траектория полета к Луне, на которую СССР, в отличие от американцев, так и не попал, была рассчитана в 1916 году студентом основанного при Николае II Петербургского политеха Александром Шаргеем. Большинство творцов русской космонавтики были именно выпускниками основанных при царе политехов.
Первую мировую войну царь отнюдь не проиграл. На момент его свержения коалицией мятежников и заговорщиков, русская армия твердо стояла на территории двух из трех граничивших с Россией вражеских держав.
Даже временное правительство не проиграло Первую мировую, несмотря на начавшееся революционное разложение русская армия однако держала фронт в ожидании уже предопределенной победы Антанты, которая должна была дать России место в лагере победителей.
Первую мировую за Россию проиграли большевики, распустив армию и заключив Брестский мир, предполагавший оккупацию всей западной России, отбросившую нас в XVI век. Переписать свое поражение на царя – умно, конечно, но как-то подловато.
Ни разу в ходе Первой мировой войны перед Россией не вставала даже близко такая угроза, как взятие Москвы или города на Неве, никто не мог представить до прихода большевиков, что немцы оккупируют Киев и окажутся в Крыму (напротив, в Севастополе готовились к занятию Константинополя). Даже самая крупная катастрофа этой войны – самсоновская – не шла ни в какое сравнение с киевским котлом, бывшим продуктом стратегического гения лично товарища Сталина.
Можно до хрипоты спорить, был ли действительным главнокомандующим русской армии в 1915-1917 году сам царь, или же генерал Алексеев, но сомнения нет – отлично понимая, что в сословной России назначение главкомом сына кантониста Алексеева невозможно, Николай II прикрыл его собой и дал развернуться его военному таланту. Отплативший за это черной неблагодарностью Алексеев вскоре обнаружил, что без царя никаким «главкомом» он быть не может, а главкомом вскоре окажется прапорщик Крыленко или Лев Давидович Троцкий.
То же и с русско-японской войной. Она была войной трех великих держав – России против Японии и стоявшей за её спиной Англии. Причем Россия воевала на третьестепенном для себя удаленном театре и не потерпела катастрофы только благодая построенному Александром III и Николаем II Транссибу. Как обернулось бы дело, если бы страна не получила революционный удар изнутри, с учетом чудовищных потерь японцев, еще неизвестно.
В 1945 Сталин же пожинал последствия разгрома Японии американцами и ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Дальневосточная война была захватом трофеев у уже капитулировавшей империи. Если бы Красная армия имела дело с действительно сопротивляющимися японцами, то, конечно, победители Гитлера победили бы и Хирохито, но мы бы заплатили за эту геополитическую победу сотнями и сотнями тысяч безвозвратно потерянных человеческих жизней.
Несомненно, грамотно найти союзников и выехать на их достижениях – весомый успех сталинской дипломатии (исщедра оплаченный русской кровью на европейском фронте), но только «выигрыш войны» у Японии тут всё же ни при чем.
Индустриализация в России шла с начала 1890-х годов (иначе откуда бы взялся рабочий класс, к которому апеллировали большевики), причем русская экономика была одной из самых быстрорастущих экономик мира.
Сталинская индустриализация выглядела впечатляюще только на фоне разрухи, в которую погрузили Россию большевистская диктатура и гражданская война. При этом, если царская индустриализация шла за счет увеличения капиталоемкости производств, приобретения трудосберегающего оборудования последней модели, то, не имея достаточно капитала, Сталин придумал своё ноу-хау: сократить практически до нуля цену другого производственного фактора – труда.
Отсюда крепостнические и рабовладельческие методы принуждения к труду в колхозах, спецпоселениях и лагерях. Оборудование же, напротив, бралось в лучшем случае предпоследнего поколения – сперва американское, невостребованное в годы Великой Депрессии, приобреталось за счет выжатого из деревни ценой чудовищного голода зерна, затем германское, забранное в качестве трофеев.
Военную промышленность Россия имела свою – могла строить самолеты Сикорского (выкинутого большевиками заграницу), линкоры… Советской власти так и не удалось достроить ни одного, и Ленинград в 1941 защищали орудия николаевских линкоров и николаевского же форта Красная Горка, а Севастополь защищали заложенные при царе и 30-я, и 35 батареи. Причем «тридцатьпятка» была оснащена орудийными станками царского же линкора «Полтава». Не будь этого царского наследства, Ленинград бы пал, а Севастоль не продержался бы год.
В годы Первой мировой именно усилиями Николая II Россия быстро преодолела снарядный голод (накрывший, напомню, все сражавшиеся стороны) – были созданы такие запасы вооружений, что их хватило, увы, и на гражданскую войну.
И, напротив, преувеличивать развитость советского ВПК в годы перед Второй мировой не приходится - несмотря на чудовищный перерасход человеческого материала в «первые пятилетки», к 22 июня 1941 года военная промышленность СССР зависела… от главного противника, Германии, о чем напоминают Алексей Исаев и Артем Драбкин, которых трудно заподозрить в антисталинизме:
«Закупленные у немцев оборудование и новейшие образцы вооружения способствовали интенсивному развитию советской военной промышленности. К примеру, самая массовая противотанковая пушка Красной Армии, знаменитая «сорокапятка», была усовершенствованным отечественными конструкторами орудием фирмы «Рейнметалл-Борзиг» («Rheinmetall-Borsig» AG). Авиационный двигатель М-17 являлся не чем иным, как лицензионным авиадвигателем BMW VI… Немецкие станки использовались при производстве новейших советских средних танков Т-34-76».
Нет никаких оснований полагать, что военная промышленность царской России в 1941 году была бы слабее того, чем получилось у советской. А с учетом того, что не были бы изгнаны ведущие инженерные кадры, скорее уж наоборот – танки Гудериана, двинься они на Москву, вполне могли встретить гелиокоптеры Сикорского, вооруженные противотанковыми ракетами Цандера-Королева.
Впрочем, еще неизвестно, двинулись бы немецкие танки в сторону Москвы вообще – не будь страха перед большевизмом, вряд ли бы партия русофоба Гитлера получила бы власть в 1933 году, скорее всего немецкие элиты ей предпочли бы более умеренные реваншистские группы, считавшие, что с Россией надо сотрудничать, а не воевать.
Вторая мировая война если бы и разразилась, то совсем с другими вводными – не в виде истребительного похода людоедов на Россию.
В итоге получается вот какая загогулина. С каждым днем исследований всё больше становится ясно, что все технические, геополитические, экономические, культурные достижения, которые советская власть могла предъявить в оправдание свержения монархии и революции, могли быть достигнуты в том же, а чаще всего и в большем объеме, если бы течение русской истории не было бы прервано революционной катастрофой.
При этом нам не пришлось бы платить мясорубкой гражданской, сепаратизмом окраин, кровавым красным террором и расказачиванием, позором цареубийства, включая расправу над подростком-инвалидом, мучительством над священниками и осквернением мощей, тремя волнами голода (1921, 1932, 1946), уничтожением технической и творческой интеллигенции как мнимых вредителей и врагов – были бы живы поэт Гумилев, инженер Пальчинский, биолог Вавилов, историк Любавский, военный теоретик Свечин и многие другие. На 10 лет раньше началось бы введение всеобщего начального образования, на 5 лет раньше был бы реализован разработанный при царе план ГОЭЛРО.
Иными словами, с точки зрения логики развития страны революционная чрезвычайщина не имеет никаких исторических оправданий.