...За окном наступил вечер. Подождали еще час. Когда вокруг нее утихло, Нина сказала: «Пора!» — и вышла на огород. Ночь была тихая и теплая. По небу плыли темные облака. Вслушиваясь в каждый шорох, несколько минут постояла. Вокруг все безмолвно. Она вернулась в хату, дала знак. Так же тихо, но уже втроем вышли в огород и направились по узенькой стежке в степь. Проходя мимо соседнего сада, они увидели шесть привязанных оседланных лошадей. Оставив Тугая и Пашу на месте, Нина подобралась к лошадям поближе. Они стояли и своими мягкими губами перебирали скошенную траву. Вокруг никого не было. Она вернулась к товарищам и предложила взять лошадей.
— Ночь темная, и нас могут не заметить. Пока перейдем передовые позиции немцев, а там сядем на лошадей и галопом к своим,— доказывала Нина.
Идея была заманчива, но и опасна. Одно дело одному пробираться, другое — тащить с собой лошадей. И все же Нина настояла. Решили взять лошадей. Они подошли к саду, отвязали их и потихоньку гуськом направились на край огородов. Так они, чередуя короткие остановки с быстрыми переходами, прямо по степи и оврагам вскоре пересекли линию, где проходила оборона немцев, сели на лошадей, переправились через реку и продолжили свой путь дальше.
— Стой! Кто идет?
— Свои!
Часовой еще раз крикнул:
— Кто свои? Пропуск!
Когда Тугай и девушки снова закричали: «Мы свои. Возвращаемся из Княгиневки»,—часовой приказал остановиться. Тут же к ним подбежали несколько бойцов, осветили карманным фонариком.
— Та це ж Тугай! — закричал один из них.— Та ще якихось дви дивчины з ным на конях сидять.
Через несколько минут старшина разведроты В. К. Хацко готов был расцеловать их и искренне благодарил за лошадей, которые были очень нужны.
Наутро вся рота говорила только об одном: «Тугай вернулся с двумя девушками...» И каждому бойцу хотелось увидеть их, и, может быть, не столько Тугая, сколько этих двух патриоток, и от души пожать им руку.
Тугая и девушек вызвал к себе комиссар разведроты С. А. Железный. Он долго с ними беседовал. Поблагодарив за геройский поступок, пообещал вечером дать надежных бойцов, которые проводят девушек обратно.
— Нет, товарищ комиссар, мы просим оставить нас в части,— заявила Гнилицкая.— Мы твердо решили: бить немцев вместе с вами.
— Но мы не имеем права вас оставить. Да и по штату нам не положено иметь женщин.
Но Нина не отступала.
— Я здесь всю округу знаю и всех вас буду в разведку водить,— настойчиво доказывала она.
Комиссар роты сам решить этот вопрос не мог и тут же доложил начальнику политотдела дивизии, старшему батальонному комиссару М. И. Куликову. Тот велел пригласить девушек к себе. Нина и Паша в сопровождении комиссара Железного прибыли в политотдел. У Куликова был и начальник штаба. Выслушав Нину, он предложил девушкам остаться санитарками в медсанбате. Паша Белогрудова согласилась. Нина настаивала на своем — только в разведку.
— Я и стрелять хорошо умею, и могу быть связной, но больше всего хочу быть разведчицей,— упрашивала она. И начальнику ничего не оставалось, как капитулировать перед настойчивостью Гнилицкой. Нину зачислили в разведроту. Через несколько дней ей выдали военную форму. Началась новая, боевая жизнь.
В эти дни на страницах армейской газеты «Знамя Родины» было рассказано о героическом подвиге политрука Андрухаева. Когда Нина узнала об этом подвиге, ее еще больше охватило горячее стремление беспощадно уничтожать фашистов.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!