Это серия интервью с моими друзьями по всему миру. В попытке найти ответ на вопрос - зачем люди эмигрируют (уезжают из страны) или иммигрируют (въезжают в другую страну)? – я решила заодно и поинтересоваться, как и чем они живут. Составив одинаковый список вопросов для всех, уверена: абсолютно одинаковых интервью не будет, у каждого есть что-то своё.
Героиня моего самого первого интервью этой серии - Ольга Санжеева-Пезольд. Оля - моя землячка: мы обе родились и выросли в Бурятии, городе Улан-Удэ, периодически играя в одной песочнице. Сейчас я в Москве, она - в Калифорнии.
– Оля, я знаю, что ты живешь в Калифорнии. Как ты здесь оказалась? Это было осознанное желание иммигрировать или «так сложились обстоятельства»?
– Я вышла замуж за американца. После 15 лет брака и двух совместно нажитых детей уверена, что это было осознанное решение.
– Сколько лет ты здесь?
– Тринадцать
– Ты считаешь Америку своей страной, родной страной? Если да, то спустя сколько лет, по твоим ощущениям, произошёл этот переход?
– Да, считаю. Думаю, ощущение пришло, когда получила гражданство, т.е. примерно через пять лет. Хотя, мне кажется, что оно появилось еще раньше, года три спустя после того, как я сюда переехала.
– Сколько длился твой период адаптации?
– Год. Я приехала, когда моей дочери был всего годик. Некогда было долго адаптироваться. У каждого своя Америка, конечно, каждый живёт в каком-то своём пузыре. Мне лично повезло с городом: здесь (прим. Ольга живёт в San Francisco Bay Area) многонациональная среда, было легко. И люди более либеральные, свободные, демократичные.
– Более свободные чем в других штатах?
– Не надо далеко ходить. Считается, что, переехав через тоннель за пределы Bay Area, люди уже более консервативны. Мы недавно ездили в Кентукки, там всё какое-то совсем другое. Даже лица у людей. Еще мне бросилась в глаза сильная сегрегация. Например, в Калифорнии очень много состоятельных, образованных, юридически подкованных афроамериканцев. А в Кентукки многие афроамериканцы занимаются неквалифицированным трудом. Практически весь обслуживающий персонал – это исключительно чернокожие. Во Флориде я тоже это часто наблюдала.
– Помимо языка, к чему было сложнее всего адаптироваться?
– К еде. Причём речь не о традиционном американском фаст-фуде, а о непривычных фруктах и овощах. Не поверишь, я же до этого ни спаржу, ни авокадо никогда не видела – девочка из Сибири. Кроме этого, я думала, что Америка – это бургеры и пицца, а тут – авокадо, зелень, разная экзотика. Но я думаю, «меню» опять же зависит от Штата.
– И, наоборот, к чему приспособиться было легче всего?
– К людям! Здесь очень открытые, дружелюбные люди. Легко заводят разговор, постоянно делают тебе комплименты, искренне интересуются твоими делами.
– Остались ли до сих пор какие–то вещи/аспекты жизни, к которым ты до сих пор не можешь привыкнуть?
– Звонки продавцов по телефону. Как же они надоели!
– Какие вещи/порядки/ законы/аспекты тебе больше всего здесь нравятся?
– Сложный вопрос. Я живу в Окленде и ужасно люблю этот город. В пределах своего района («neighborhood», как его тут называют) всё нравится, а дальше с какой стороны смотреть и как далеко. Мне нравится, как относятся люди друг к другу. Поскольку я родом из Улан-Удэ, то буду сравнивать с Улан-Удэ. Так вот там, если кто-то упал на улице, то все проходили мимо. Здесь я как-то видела картину: шла по улице женщина, запнулась, упала. Тут же несколько людей схватили телефоны, начали звонить 911, кто-то сразу начал поднимать её. Люди неравнодушны.
– Помимо Окленда, про какие еще места ты можешь рассказать?
– Было интересно наблюдать за людьми в Нью-Йорке. Я бы назвала город «организованным хаосом». Первое впечатление – боже мой, как они здесь живут! Но есть определенные, порой неписаные правила, и ты обязан их соблюдать. Люди не будут сидеть и молчать, если ты их нарушаешь. Нью-Йорк – как отдельная нация в Штатах. На первый взгляд, кстати, кажется, что они – большие снобы, сморят на тебя свысока, как бы не замечают. Но это не так: стоит тебе что-то нарушить – тебе сразу об этом дадут знать, потому что все соблюдают порядок. Вообще, считается, что Нью-Йорк – один из самых безопасных городов в мире, поверишь или нет. Хотя лично мне тут не очень понравилось: слишком быстрый темп. Только зазеваешься – тебя сразу одергивают, торопят, нервничают. Чем мне нравится Калифорния – здесь более размеренный образ жизни. Баристы в местных кафе с каждым клиентом поддерживают светский разговор минут на десять. Сразу вспоминается мой визит в кафе в Нью-Йорке, когда на моё «я подумаю», бариста меня прервал и сказал, «ну, пока вы тут думаете – следующий».
– Какие вещи/порядки/ законы/аспекты тебе здесь категорически не нравятся?
– Пешеход всегда прав, и он ходит где хочет. А еще он никуда не торопится. Но это именно в Сан-Франциско и окрестностях. Когда я ездила в гости к свекрови в Нью-Йорк, она мне сказала, «Оля помни, ты не в Сан-Франциско, здесь всё по правилам». У нас же пешеходы переходят дорогу медленно, на красный свет и где попало.
– Кто составляет твой круг общения? В нем больше местных или русских? Какое процентное соотношение?
– Больше местных. Примерно 25% знакомых из бывшего Союза, остальные – американцы. Мне сейчас с американцами общаться даже проще чем с нашими иммигрантами.
– Почему?
– Потому что американцы более открытые, коммуникабельные. Еще в какой-то момент мне пришлось много общаться, чтобы получать информацию, связанную с разными мероприятиями для ребенка: мы были одними из первых среди наших друзей, у кого появился ребенок. Это тоже способствовало установлению разных контактов с американцами.
– В профессиональном плане, насколько реализованной ты себя считаешь?
– Если говорить об успешной карьере в большой компании, то я вообще себя никак не реализовала: по российскому образованию я юрист. Для того чтобы здесь подтвердить диплом юриста, нужно пройти очень дорогой и длинный путь. Зато считаю себя неплохой женой и матерью.
– Если у вашей семьи свой бизнес, какое процентное соотношение местных клиентов и русских иммигрантов?
– Я занимаюсь перетяжкой антикварной и винтажной мебели, в основном имею дело с состоятельными местными семьями с традициями. Работаю с тем, что у них передаётся из поколения в поколение, как говорят здесь «heritage». По этой причине среди клиентов, конечно, больше американцев.
– А говоришь, что не реализовалась. Звучит очень интересно и необычно. Как всё началось?
– Полтора года назад подруга предложила взять курс по перетяжке. Она сказала, что у меня это хорошо получится, потому что я шью и люблю делать вещи руками. То есть это началось как хобби. А теперь у меня целый бизнес, я довольно неплохо разбираюсь в старинной мебели. Встречаются очень интересные предметы. Например, прабабушки или прадедушки привезли в Америку три стула из Германии, и уже их правнуки между собой эти старые стулья поделили и решили привести их в божеский вид. И вот они зовут меня. А я, когда начинаю работать с этим стулом, нахожу в набитом конским волосом сиденье старинные монетки, которые туда раньше для равновесия подкладывали. Каждый раз - какие-то открытия. В общем, это всегда увлекательно, мне очень нравится этим заниматься.
– Как ты думаешь, почему некоторые русские, которые давно иммигрировали, довольно хорошо интегрировались, имеют свой успешный бизнес или должность, по-прежнему пристально следят за чисто внутренними русскими новостями и комментируют их так, как будто бы это касается лично их, как будто бы они по-прежнему живут в России?
– Не знаю! У меня есть знакомый: он молодой, у него американское гражданство, успешный бизнес и вся семья здесь. Всё время на своей странице в Фейсбуке портреты Путина вывешивает. У пожилых я могу, наверное, понять их интерес, у молодых – нет.
– А ты насколько интересуешься российскими новостями?
– Поскольку у меня из близких здесь только муж и дети, а остальные родственники в России, то меня прежде всего интересуют международные отношения, конечно.
– Ты имеешь в виду всё то, что может повлиять на визовую политику?
– И это тоже. Да что там далеко ходить: мне скоро будет нужно обновить мой русский загранпаспорт и внутренний российский паспорт. Выяснилось, что все российские консульства на западном побережье закрыты. Осталось консульство в Вашингтоне, Нью-Йорке и Хьюстон под вопросом. И ты не можешь это сделать по почте, только лично. Получается, кто страдает от ввода различных контрсанкций и постоянных препираний? Такие русские как я. Американцам эти консульства не особо нужны.
– В разных произведениях об иммиграции, рассуждениях уехавших, философских наблюдениях звучит тема потери. Когда ты оставил что-то на родине, где ты родился/вырос, когда ты как будто оторвал часть себя. Иногда эту потерю можно назвать предметно "язык, друзья, родители, дом". Иногда все вышеперечисленное не воспринимается потерей, но, тем не менее, само чувство потери есть. Как ты думаешь, в чём состоит это неосязаемое, порой сложно объяснимое чувство потери? Ты его испытывала?
– Раньше испытывала, да. Хотелось к маме, брату и родственникам. Сейчас многие друзья - все живут вне России, и с возрастом это чувство потери притупилось.
– Ты жалеешь, что уехала? Если бы можно было отмотать назад тот момент, ты бы поменяла решение?
– Нет, не жалею. И ни за что бы не хотела что-то менять.
– Есть ли у тебя советы, которые в своё время оказались полезными для тебя и которые ты могла бы дать тем, кто собрался иммигрировать (помимо изучения языка страны, что является самоочевидным).
– Я не понимаю, когда люди в иммиграции живут в той же среде (community). Например, русские – исключительно в русской. Может быть им тогда и не надо было иммигрировать? Я считаю, что нужно быть более открытыми и пытаться понять культуру и страну, в которую они иммигрировали.
– За что ты благодарна этой стране?
– За гражданство, чёрт побери! Как же мне нравится путешествовать с синим паспортом!
