С одной стороны, Гнездниковские переулки столь известны, что и говорить о них неудобно, с другой – часто единственным определением для них бывает «это где-то рядом с Тверской». Проясним же этот вопрос для не ведающих и повторим для знающих.
Встанем лицом к Красной площади и спиной к площади Пушкинской, у углового здания, известного прежде всего бессменным магазином «Армения», нынче закрытом на ремонт. (Правда, когда-то он именовался «домом под юбкой» из-за украшавшей его фигуры балерины). Несколько шагов вперед – и мы у арки, ведущей в Большой Гнездниковский переулок. Сумерки. Почти смыкающиеся над головой ущельем серые дома.
Первой достопримечательностью, говорят, является здесь вовсе не известный дом Нирнзее, а голый серый двор направо, на месте которого еще во времена Дмитрия Донского был погост. Но тайны его давно скрыты под толщей асфальта, так что придется все-таки обратить свое внимание на первый московский тучерез, обозначенный номером 10.
Десятиэтажный доходный дом, выстроенный Эрнстом Нирнзее в 1914 году, называли также «домом холостяков» из-за крошечных, большей частью однокомнатных квартир. Прихожая, санузел, и все. Личные кухни должна была заменить столовая, располагавшаяся на крыше, там же – маленький скверик для прогулок, в подвале – домашний театр. В общем, такой прообраз конструктивистского дома-коммуны. Но знаменит он стал другим – тем, что оказался самым высоким домом в Москве (до него первенство принадлежало 8-этажному дому с эркерами на Красных Воротах).
Дом менял владельцев как перчатки. От Нирнзее в 1915 году перешел к мошеннику-банкиру Дмитрию Рубинштейну. В 1917-м тучерез оказался в самом центре октябрьских боев. «Достаточно было установить на его крыше пулеметы, чтобы поливать оттуда весь двор и все здания, лежащие внизу», – вспоминал комиссар московского градоначальства Вознесенский. Но дом был захвачен, юнкера сдались, а небоскреб нарекли Четвертым домом Моссовета и заселили туда новую московскую элиту. Тогда-то он и превратился в настоящий дом-коммуну – с собственным правлением, яслями, детским садом. Судьба «Нирнзее» не отличалась от судьбы страны. В 30-е годы на 7-м этаже поселился «кровавый прокурор» Вышинский, треть жильцов была репрессирована, а остальные пребывали в страхе и ожидании. Во время Великой Отечественной здесь снова стреляли – тут располагался штаб 5-й артиллерийской дивизии.
Тем не менее большую часть жизни дома сопровождал праздник. Жизнь на крыше уникального здания била ключом. В 1916 году там открылось кафе, затем – дорогой ресторан. Зимой заливался каток, а в остальное время катались на ставших тогда модными роликах. Открылась смотровая площадка. В подвальчике, где располагалось кабаре «Летучая мышь» и играли капустники актеры МХТа, не смолкали музыка и смех. Здесь жил Давид Бурлюк, у которого частенько гостил Маяковский, Корней Чуковский, великий Таиров с женой и примой его театра Алисой Коонен.
В районе Страстной площади в начале века возник «русский Голливуд» (всевозможные киноучреждения, фирмы, кинотеатры), дом Нирнзее тоже попал на эту орбиту: здесь поселились работники кино, было создано «Товарищество Венгеров и Гардин» (позже «Киночайка»), а на крыше его владельцами оборудован уникальный съемочный павильон. Там успели снять две комедии по сценариям Аркадия Аверченко и нашумевшую картину «Дочь улицы», многие сцены которой происходили на крыше небоскреба.
Волнующая история приключилась на съемках десятисерийного боевика: в одном из эпизодов герой должен был спускаться по водосточной трубе с крыши. Согласился попробовать себя в этой героической роли молодой актер Амо Бек, и зря – труба сорвалась с укреплений. Бек спасся чудом. Каково же было отчаяние участников, когда выяснилось, что камера оператора была неисправна!
Здесь же была открыта школа, где предполагалось обучать всем звеньям кинопроцесса: актерскому мастерству, искусству грима, операторской работе и режиссуре. А потом случилась революция – «кино умерло, да здравствует кино!» В 1924 году в доме Нирнзее поселилась Ассоциация революционной кинематографии, возглавляемая Сергеем Эйзенштейном и Львом Кулешовым. Ну и последние эпизоды из киножизни дома. Именно на его крыше снимались сцены «Служебного романа», а также «Сказок старого Арбата» Саввы Кулиша и шахназаровского «Курьера». Сейчас проход на крышу закрыт. В подвале вместо «Летучей мыши» поселился Учебный театр ГИТИСа.
Зачем мы здесь так надолго застряли? Ах да, еще надо сказать про любовь. Случилось это в тот день, когда она несла в руках «отвратительные, тревожные желтые цветы... повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете? По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного. Повинуясь этому желтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по ее следам. Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой». И тут события приобрели криминальный уклон: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!» Ну а проще говоря, именно здесь, в Большом Гнездниковском, в доме Нирнзее, Булгаков познакомился со своей Маргаритой – Еленой Сергеевной.
