Место действия – перекресток Садового кольца и улицы Сретенка. По ту сторону кольца величественно голубеет старинное здание с колоннами – знаменитый Институт Склифосовского. На нечетной стороне Сретенки, сразу обозначая диапазон времен, у выхода из метро, где бабушки продают желтые тюльпаны, как ни странно, органично соседствуют деловитый Макдональдс и полная покоя белоснежная Церковь Троицы в Листах. У церковной калитки, встречая, истово крестится, склоняясь в пояс, бородатый мужичок. На небольшом возвышении, с которого к церкви ведут несколько ступеней, женщина, запрокинув голову к куполам, медленно осеняет себя крестом. Перезвон. Шум машин. Крестится бородатый. Выходят из Макдака люди, потягивая через трубочки из высокого бумажного стаканчика кока-колу.
Противоположная сторона Сретенки, куда также выплескивается из недр метро людской ручей, пустовата, выглядит прозаично и буднично, и кажется, больше негде здесь затаиться призраку «московского Нострадамуса», колдуна и чернокнижника Якова Брюса. А ведь стояла аж с 1695 года в этих местах Сухаревская башня. «Четвероугольная, сизая, фантастическая громада... Ее мрачная физиономия, ее гигантские размеры, ее решительные формы, все хранит отпечаток другого века, отпечаток той грозной власти, которой ничто не могло противиться», – так охарактеризовал это сооружение Лермонтов. Москвичи издавна обходили стороной башню, где располагалась стрелецкая часть полковника Сухарева, – стрельцы в подпитии и ограбить могли, и кулаки пустить в ход.
Сменились времена, а с ними и назначение башни: в ней, по велению Петра I, поселилась школа математических и навигационных наук, в которой преподавал Яков Брюс, обрусевший потомок шотландских королей, рыцарей и авантюристов, бесстрашный военный, сподвижник Петра, знаток естественных наук. И тут, как ни странно, прохожие стали избегать этих мест еще интенсивней, чем в бытность там буйных стрельцов.
Пугала не сама башня, а ореол тайны, окружавший личность Брюса. И эликсир молодости он изобрел, и календарь предсказаний, и книгу волшебную имеет, а также (мол, люди видели) из светящихся заполночь окон обсерватории, расположенной на последнем этаже, вылетают железные птицы, а в подмосковном имении колдуна, ходили слухи, живет механическая кукла, умеющая ходить и говорить. Крепостные будто бы при виде ее сначала разбегались, а потом привыкли и стали называть «Яшкиной бабой». Нас уже ни железными птицами, ни говорящими куклами не удивишь, и кажутся вполне правдоподобными свидетельства, что сам Яков Вилимович был человеком скептическим и склонным к естественным наукам, а вовсе не к мистике.
В 1926 году в башне обосновался Московский коммунальный музей (позже – Музей истории Москвы), а в 1933-м Сталин принял решение: «Предлагаем снести Сухареву башню и расширить движение. Архитекторы, возражающие против сноса, – слепы и бесперспективны», – писал он Кагановичу. Участь башни была решена.