У американского писателя Стивена Кинга существует два романа, замысел которых очень напоминает "Пикник на обочине", братьев Стругацких. Речь идет о романах "Под куполом" и "Почти как бьюик".
"Под куполом", по которому был снят одноименный и незаконченный сериал, имеющий мало общего с оригиналом, повествует о некоем предмете инопланетного происхождения, который был оставлен возле небольшого городка, и сгенерировал вокруг себя невидимый купол, нечто вроде энергетического поля, абсолютно непроницаемого. Мягко говоря, этот факт вызвал у жителей множество проблем. Это привело к катастрофе с большим количеством жертв. Неизвестно, какое назначение было у предмета, который генерировал поле, а также не до конца понятна мотивация существ, которые его оставили. Герои произведения делают вывод о том, что это играющие дети, которые забавляются с людьми так же, как это делают дети с муравейником, кидая туда, к примеру, горящие спички. В этом весь пафос "Под куполом" - весь вред нанесенный городу абсолютно не имеет смысла. Это абсурдная игра, а сам предмет для этих пришельцев просто игрушка, как коробочка спичек. Параллель с "Пикником на обочине" очевидна - предметы высокоразвитой цивилизации становятся для более низшей могущественными, почти магическими, артефактами.
"Почти как бьюик", роман, название коего в русском переводе остроумно обыгрывает название книги Клиффорда Саймака "Почти как люди" (хотя в английском оригинале такой игры нет), так же имеет в себе этот аспект. Природа автомобиля непонятна, но машина ли он, или сам по себе разум - все равно, во многом он непостижим.
В каждом из произведений есть свои аспекты, отличные от "Пикника на обочине". Кинг психологичен, его жанры все же граничат с ужасами, а потому в "Под куполом" присутствует тематика бессмысленной жестокости, а в "Почти как бьюик" некоей ксенофобии, глубокого отвращения к чужому (однако, к чести героев, с мгновенной рефлексией, почти раскаянием, что, конечно же, первый шаг к пониманию). Но данная статья акцентирует внимание на другом.
К величайшему сожалению, все это пока лишь попытки, далеко не единственные в футурологии и фантастике, смоделировать встречу с иным разумом, пусть даже опосредованно, через артефакты. Но таковой встречи пока не было.
Возникает вопрос: действительно ли артефакты иной разумной жизни должны быть непостижимы; правда ли мотивация иного, не человеческого разума должна быть абсолютно непонятной? Не существует ли неких законов разумного мышления, которые делали бы один разум родственным и понятным другому, хотя бы в некоторой степени?
Карл Густав Юнг утверждал, что существует коллективное бессознательное, которое обще для всего человечества. Но психическое бытие, по Юнгу, есть не только бытие человеческого, но биологического, как такового, и это Юнг называет психоидным. Психоидное сливается с бессознательным, образуя, как бы Единое, и нет границы между материей и психическим миром. Но существуют ли для психической связи пространственные границы в миллионы световых лет? В рамках данной теории можно предполагать отсутствие этих границ, так же, как и границ времени. Теория элегантная, и крайне интересная, но вместе с тем весьма дискуссионная.
Существует множество других теорий, к примеру - бихевиоризм. Согласно этой парадигме все поведение человека вполне обусловлено физиологией. У человека есть разум, однако вся мотивационная карта, по сути не отличается от животного. Таким образом разум способен понять другой разум на уровне мотиваций.
Можно принять одну из этих теорий, или любую другую универсальную теорию. Но несравненно расширить понимание законов разумного мышления мы сможем тогда, когда в поле нашей эмпирики появится другой разум, или когда мы сами его создадим.