"Жена, облечённая в солнце " часть 9
Как было заведено испокон веков сбор экскурсантов состоялся у Никольских ворот. Нашу группу на Анзер сегодня вел от стен монастыря Лева - сорокалетний мужчина, обладавший, кроме Соловков, еще одним по жизни увлечением - преподаванием врачебной этики в Московском меде. Большую часть группы составляли паломники из Москвы, попавшие на Соловки вместе со своим пастырем о.Свечниковым с внешностью и харизмой ветхозаветных патриархов. Было даже интересно посмотреть, как Лева будет держать аудиторию во главе с таким колоритным священником. Из случайных в группе, кроме нас с Машкой, было еще несколько женщин средних лет, приехавших на Соловки в качестве трудниц и подвизающихся второй месяц в пирожковой при монастырской кухне.
Лева посчитал нас по головам, сверился со списком, проверил зубы у тех, кто ими обладал, самых убогих в плане ходьбы на дальние дистанции отправил во главе с о.Свечниковым в "буханку", стоявшую возле Никольских ворот, и отдал команду "трогаться".
И мы пошли.
Разношерстная группа калик перехожих сразу растянулась вдоль обочины дороги. Когда мы миновали полосу отчуждения Соловецкого аэродрома, мимо нас протарахтела "буханка" с о.Свечниковым. При виде сего самоходного доисторического чуда православные впереди попытались взбодрить себя подорожной молитвой. Где-то на половине пути к Варвариному причалу, с ожидавшим там нас круизным белоснежным лайнером, молитва сошла на нет - большинству мАсквичей при движении по пересеченной местности перестало хватать бодрящего Соловецкого воздуха. Я с моей юной подружкой Машкой, девицей полных осьмнадцати лет и внешностью четырнадцатилетнего подростка, двигался всю дорогу в арьергарде паломников. По старой дружбе Лева поручил мне помогать отстающим и пристреливать павших. Машка же, подобно сторожевой собаке, оставаясь у меня на глазах, изредка обегала колонну, возвращая в строй тех, кто слишком увлекся сбором черники в кустах у дороги. Сама девчонка тоже не брезговала ягодой. В результате чего после трех километров пути у причала ее руки были уже, по обыкновению, синими от давленной черники. Наконец, размяв ноги перед морской прогулкой, мы оказались на Варварином причале. За громким названием "причал" скрывался ржавенький стальной понтон, у которого парковалась парочка каботажных корабликов, бегавших между Анзером, Большой Муксалмой и несколькими монастырскими причалами на Большом Соловецком острове. Сами же кораблики при моем восхождении на их борт всегда будили воспоминания о мульте про козленка, считавшего пассажиров, дабы избежать перегруза у плавсредства.
У трапа на кораблик, который должен был доставить нас сегодня на Анзер, пассажиров встречал капитан с внешностью китобоя, охотившегося двести лет назад на Моби Дика. Строго поприветствовав паломников у себя на борту, капитан приказал в море не приманивать и тем более не кормить с рук чаек, обещая ослушникам отправить их вместе с чаячьим дерьмом за борт.
Паломники побожились следовать его завету.
Машка одной из первых заскочила на кораблик, нырнула в трюм, однако низкий подволок с иллюминатором сразу под ним ей не понравился своей клаустрофобичностью, и она вернулась наверх, где и расположилась на лавке возле капитанской рубки. Я бы, конечно, предпочел продремать весь переход до Анзера в трюме, где вдоль стен были для паломников оборудованы жесткие диваны, а не сидеть на верхней палубе, открытой всем ветрам, но Машка заняла и для меня место на лавке рядом с собой. У нее было такое просветленное выражение лица, что никто из паломников даже не отважился ее потеснить. Я оставил девушке на попечение рюкзак с едой и теплыми вещами и отправился к нашему капитану, продолжавшему стоять у трапа, хотя все паломники, шедшие с нами, уже поднялись на борт. По тому, как он напряженно вглядывался в просеку и дорогу, идущие к монастырю, мы кого-то ждали. Причем это был кто-то не из нашей группы, потому что и о.Свечников, и Лева не проявляли к задержке с отправлением никакого интереса.
В воздухе над причалом и корабликами висел ностальгический аромат моего Соловецкого детства - солярка, водоросли и едва заметная нотка соли в беломорской воде.
- Михалыч, мы что, идем сегодня на Анзер с vip-персоной? - спросил я у капитана, встав рядом с ним и облокотившись на ограждение верхней палубы. - И теперь ждем, когда "випа" доставят к причалу на его "Роллс-Ройсе"?
- Нет, - ответил капитан, даже не глянув в мою сторону. - Даманский что-то тормозит на своих двоих. Или новичок из трудников, которого он должен сопровождать в скит.
- Даманский все так же проводит лето в своей сторожке на берегу Капорской губы?
- Ага, - усмехнулся капитан. - Караулит пушку.
- А новичок в скит направится или застрянет у Даманского? - поинтересовался я.
- До моего сведения это доведено не было, - произнес капитан, пожав плечами. - Но вряд ли у Даманского. Что у него делать в конце сезона еще одному человеку? Он там и без помощников отлично справляется.
- Даманский в этом году зимовал на Анзере?
- Нет, не рискнул снова остаться до весны. Седьмой десяток разменял. Возраст, сам понимаешь, не детский. Уже тяжело мерзнуть целый год на берегу моря. - Капитан повернулся ко мне лицом, устав вглядываться в пустую дорогу. - Ты, я смотрю, в этом году на Соловках не один.
- А ты, Михалыч, как всегда, все примечаешь, - согласился я с капитаном, показав зубы в улыбке.
- Я думал, что твоей дочери недавно стукнуло пять годков, - сказал капитан. - А оказывается, ей на десять лет больше!
- Девчонка, которую ты видел со мной, - не моя дочь.
- Да ладно, - не поверил Михалыч. - Ты на нее смотришь, как на дочь. Кем же она еще может быть?
- Любовницей, например.
- Ты и малолетняя любовница? У меня такое в голове просто не укладывается!
- Дочь-соплячка укладывается, а любовница - нет?
- Четырнадцатилетние плоскодонки совсем не в твоем вкусе.
- Ей уже восемнадцать.
- Все равно не верю.
- У Машки - проблемы, - вздохнув, начал я отвечать "Станиславскому". - Очень большие проблемы. И мне поручили побыть с нею пару недель, пока все не устаканится на Большой земле. А где это лучше сделать, как не на Соловках?
- А вот в это почти верю. Но все равно, ты на нее смотришь, как на дочь, - сказал капитан и хлопнул меня по плечу. - Любовница! Тоже мне шутник! И куда ты ее поведешь после Анзера?
- На мыс Печак, - ответил я.
- Пешком?
- А ты что, Михалыч, готов нас на своем корыте туда подбросить?
- На мысе нет причала для меня, - отмахнулся капитан.
- Я там знаю одно место, где прямо на берег в прилив можно высадить двух человек. Не сложнее, чем на Южных Воротах или Березовой Тоне. Могу показать.
- Что-то я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь ходил с морским десантом на Печак, - недоверчиво произнес капитан и вопросительно посмотрел на меня. - Может, это место подходит только для твоего надувного БэДэКа?
От развернутого ответа бывшему командиру Большого Противолодочного Корабля меня освободила фигурка Даманского, появившаяся вдалеке из леса. У Даманского на спине был средних размеров рюкзак, однако заметно гнущий мужчину к земле. В руках он нес еще пару увесистых сумок, явно набитых банками с консервами. Зато никакого новичка рядом с ним не наблюдалось.
- Надо помочь, - сказал я и, спрыгнув на пирс, побежал к Даманскому.
- Да уж постарайся, - в спину мне выдохнул капитан, позвал своего матроса и начал подготовку к отходу кораблика от пирса.
Когда я оказался возле Даманского, он был в таком состоянии, что даже не заметил, как я освободил его руки от сумок. Пребывая по-прежнему в сумеречном состоянии, он дошагал до кораблика. Трап уже был убран. Я забросил сумки на палубу и помог Даманскому поступить так же с рюкзаком. В этот момент забурлил винт, оттаскивая кораблик от причала. Мы с Даманским поспешили перепрыгнуть на палубу, пока Михалыч еще не встал на боевой курс.
В общем, наша морская часть путешествие на Анзер началась.
Как только Даманский, рухнув на швартовочные концы, отдышался и у него спала с глаз предынфарктная пелена, он меня признал:
- Ба! Знакомые все лица! Спасибо, что подождал.
- Мне-то за что благодарность? - спросил я. — Это наш капитан задержал отправление. Кроме того, ты, Сергей Васильевич, наверно, сам договаривался с ним о поездке. Так?
- Договаривался. Но будто ты сам не знаешь, как наш капитан первого ранга любит дисциплину и порядок. А я опоздал на четверть часа. Он вполне мог отчалить, не дождавшись меня. За ним не заржавеет кого-нибудь проучить.
Я устроился на палубе рядом с Даманским и спросил у него:
- Михалыч сказал, что с тобой должен был идти на Анзер еще один человек. Ты где-то оставил его на растерзание волкам?
- Я его даже не видел! - возмущенно воскликнул Даманский. - В добавок, непонятно из-за кого, я бежал всю дорогу до причала!
- О как! - бросил я. - Монастырские, отвечающие за распределение трудников, хотели его дать тебе в нагрузку к твоим консервам?
- Ну да, - согласился Даманский. - Мол, даже поможет нести вещи до машины. Но только утром он не появился возле "Шанхая". Пока звонил и выяснял, где, когда и что дальше делать, время и ушло.
- Так что с кандидатом в трудники?
- Понимаешь, какая-то ерунда. Никто толком ничего не сказал. То ли сам не захотел, то ли его не пустили на Анзер. Впрочем, мне было уже все равно, как только услышал, что мне придется до причала тащить мешки самому, потому что "буханка" укатила, - Даманский перевел дух и спросил: - А ты на Анзер в качестве кого идешь? Больно уж по-городскому одет.
- Я - на экскурсии.
- Экскурсоводом? - неуверенно предположил Даманский, оглядев меня и паломников, стоявших у лееров вдоль борта и занятых разглядыванием берегов бухты Долгая.
- Нет, - улыбнулся я. - Типа паломником.
Во взгляде Даманского появилось явное недоверие к моим словам:
- Ты идешь паломником на Анзер? Ты ведь еще в первую мою зимовку на Анзере ко мне с Ребалды на лыжах через пролив прибегал, а следующим летом возле скита помогал строить баню...
- Я не один, - прервал я Даманского. - Моя спутница впервые на Соловках.
- А-а-а! - протянул мой собеседник. - Так бы и сказал, что у тебя свадебное путешествие. Давно пора уже было оформить отношения с матерью своей дочери. Поздравляю!
- Не спеши поздравлять. Все несколько не так. Во-первых, мы еще не расписались. Во-вторых, я на Соловках сейчас совсем с другим человеком, - произнес я. Услыхав в этот момент тихонько подкрадывающуюся с наветренной стороны Машку, вернее - услыхав запах ее одежды, пропитанной табачным дымом, я для Даманского показал большим пальцем себе за спину и громко, чтобы и Машка услышала за грохотом корабельного дизеля, сказал: - Кстати, можешь познакомиться с моей подопечной - Марией Ивановной.
Девушка прекратила попытки подслушать наш разговор и, приблизившись к нам, поздоровалась с Даманским. А я представил их друг другу.
- Интересный поворот, - сказал он, оглядев мою подопечную с головы до ног. Девушка явно не годилась мне в жены. Но в качестве няньки для нее он меня как раз видел.
- Сергей Васильевич один из немногих, кто несколько раз зимовал в новое время на Анзере, - сообщил я Машке. - Белое безмолвие, мороз и северное сияние. Зимовал как раз в тот год, когда твоя, Маш, бабушка в поселке сломала ключицу.
- На Рождество из-за кота? - уточнил Даманский, встрепенувшись.
- Да, - подтвердила девушка.
- Неприятная была история, - заметил Даманский. - Сейчас бабушка как себя чувствует?
- Слава Богу, хорошо.
После этих слов девушки Даманский признал Машку за своего, Соловецкого человека, и предложил нам на обратном пути зайти к нему в домик, располагавшийся на берегу Капорской бухты.
- Сергей Васильевич, тебя на Анзере встретят или ты на себе потащишь через пол острова свои мешки в бухту? - поинтересовался я.
- Встретят, конечно...