Происхождение
Мария Нагая родилась в 1553 году в семье окольничего царя Ивана Васильевича Федора Нагого. Ее дядя Афанасий был тоже на хорошем счету у царя, был дипломатом.
Род Нагих уже был в родстве с царской семьей через Евдокию, первую жену двоюродного брата царя Владимира Андреевича Старицкого.
Евдокия приходилась Марии родной теткой. В 1580-м году на Марию обратил внимание сам царь.
Грозному в тот год было уже 50 лет. Позади было 5 или 6 браков: жены уморенные, жены насильно постриженные. А еще имелось двое детей, от первой жены Анастасии: наследник престола Иван Иванович и болезненный Федор Иванович.
Женище
Церковь дозволяла только три последовательных брака, так что ни с какой стороны брак Марии с царем не мог считаться законным.
Но родственникам девушки это было совершенно не важно: надо было урвать царских милостей, пока они были наверху. Свадьба была вполне в духе Грозного: младший сын за посаженого отца, старший сын за дружку.
Царь, к 50 годам совершенно одряхлевший от разгульного образа жизни, смотрелся рядом с невестой глубоким стариком. Говорят, он женился на Нагой, чтобы успокоить слухи о своем готовящемся бегстве в Англию.
Если какой-либо священник и благословил этот союз, то только из страха перед царем. Церковь Марию Нагую женой не признавала, именуя обидным словом "женище". Она была лишь сожительницей царя.
Не угодить вскоре в монастырь ей помогло рождение в 1582 году единственного сына - Дмитрия, полного тезки первенца Грозного и царицы Анастасии. Даже "прямое" имя - Уар, совпадало у первого и последнего сыновей Ивана IV.
И хотя положение Марии упрочилось, в безопасности она чувствовать себя не могла, ведь многие считали ее сына незаконнорожденным байстрюком, плодом греховной связи.
Ссылка
Как только не стало Ивана Васильевича, его старший из оставшихся сыновей Федор, еще до коронации выпроводил мачеху с ребенком в город Углич, данный Дмитрию в качестве удела. Таким образом, Дмитрий Иванович стал последним на Руси удельным князем.
Вдова получала доходы, но управляли уделом ставленники Москвы, во главе с дьяком Битяговским. Дмитрий продолжал считаться наследником бездетного Федора Ивановича.
Это было сложно принять и самому Федору, который, вследствие своей набожности прекрасно осознавал незаконнорожденность ребенка, и брату его жены Борису Годунову.
Вскоре Федор Иоаннович издал указ, в котором запретил упоминать Дмитрия, как наследника и даже молиться за его здравие, как рожденного вне законного брака.
Братьев царицы сослали по разным дальним гарнизонам. Федор все еще надеялся на появление у него сыновей.
Углицкая трагедия
15 мая 1591 года, Дмитрий погиб в Уличе. Играл во дворе, а затем таинственным образом упал с перерезанным горлом.
Мария Нагая увидев бездыханного ребенка, выбежала со двора. Ее крики возмутили народ, по обвинению Марии Нагой толпа растерзала Битяговских и еще нескольких предполагаемых наемных убийц.
Потом была сыскная комиссия, которая Битяговских оправдала, постановила, что ребенок самоубился в приступе эпилепсии, а Мария и виновата: за ребенком недосмотрела, на людей напраслину возвела, оказавшись повинной в напрасных волнениях народа, растерзавших невинных жертв.
За это Марию насильно постригли в монахини с именем Марфы.
Так что монашеской доли не миновала и эта жена Ивана Грозного.
Признать сыном самозванца
Почему в 1605 году эта женщина все же решилась признать первого самозванца своим родным сыном? Ведь она сама держала на руках тело своего ребенка, она, не помня себя от горя, бежала по улицам Углича, призывая народ к мести?
Так ли уж тяжка была ее доля в монастыре?
Или отсутствие моральных принципов, которое позволило ей стать фактически наложницей престарелого царя, сохранилось до преклонных лет? Лишь бы властвовать и повелевать. Наверно все же так.
Но именно Мария Нагая, инокиня Марфа в 1605 году 18 июля при огромном стечение народа пала в объятия Лжедмитрия, рыдая, признавая его своим сыном.
Ну не кощунство ли?
А дальше она жила, окруженная почестями, со званием царицы-матери, и принимала у себя невестку, католичку Марину Мнишек.
И она же потом, менее, чем через год, когда Лжедмитрия свергли и потащили на расправу, легко отказалась от вновь обретенного сына, заявив, что ее родной сын Дмитрий убит в Угличе. Дескать, признавала Лжедмитрия из страха за свою жизнь и под угрозами.
Какой страх заставил ее рыдать в объятьях самозванца? Какой страх принудил ее, православную монахиню, после 15 лет молитв, улыбаться и расточать ласки католичке Мнишек?
***
Подлинных сведений о ее последних годах не сохранилось. Но могильная плита гласит, что земной путь этой, так напутавшей в своей жизни женщины, незаконной жены и матери незаконного сына, через его кровь признавшей своим ребенком афериста, закончился в 1611 году.
Иллюстрации из публичного доступа сети Интернет.
