Россия — опасная коррумпированная диктатура, там всем руководят спецслужбы, направляемые президентом, которому лично докладывают о важных операциях против Запада — например, об убийствах (привет воскресшим Скрипалям). Цель — подорвать растленную и погрязшую в противоречиях Европу. И чтобы расшатывать эти противоречия, и нужны секс-шпионки.
Но существуют в недрах этого нового «КГБ» и хорошие, тонко чувствующие и мыслящие люди. Это предатели, которые сотрудничают с ЦРУ, передают важную информацию и надеются со временем, когда их станет больше, изменить природу режима и вернуть нашу страну в лоно «мирового сообщества».
Есть еще, конечно, плохие люди — это те, кто на Западе смеет сотрудничать с русскими спецслужбами (разумеется — исключительно из корысти). Доминика Егорова познает всю гнусную сущность пытавшегося использовать ее тело режима, дарит сердце американскому агенту, а затем не бежит на Запад, но сдает всех плохих людей, сотрудничающих с Россией, спасает шпиона, подставляет вместо него своего дядю-генерала, и возвращается в недра системы, чтобы, получив повышение, продолжать разваливать страну изнутри.
И вот здесь, конечно, главная опасность «Красного воробья». Можно похохотать над ним как над постыдной клюквой. Можно скривиться от топорной пропаганды, в которой президента России выставляют убийцей. Но вот от обращенного к нашим девочкам зомбирующего посыла: «сделай карьеру и предай Родину, разваливая ее изнутри» — так просто не отмахнешься.
Дженнифер Лоуренс выбрана на эту роль не случайно — для сотен тысяч поклонниц по всему миру она ассоциируется с героиней-мятежницей Сойкой из «Голодных игр»: многие подростки хотят быть на нее похожими. Немало таких, конечно, и в России. И «Красный воробей» преподносит им интригующее продолжение: тайная измена вместо явного мятежа. «Хочешь быть, как Сойка, — ударь в спину своей стране, тем более что Родина тебя такую прекрасную не ценит и не любит». Спасает лишь то, что эта отрава упакована крайне неаппетитно. Но направление удара выбрано с умом, и не стоит надеяться на то, что эта бочка яда — последняя. Будут еще.