Читайте Часть 1, Часть 2, Часть 3 романа "Я не хилер!" в нашем журнале.
Автор: Анна Лебедева
Часть 4
***
Безумного человека удалось выставить прочь лишь к ночи. Понимая, что у смертного был тяжелый день, Ней проявил характер и, не слушая его возражений, категорическим тоном велел Болле сходить поужинать, после чего пойти в свою палатку и как следует отоспаться.
– Но я совсем не устал! – возмущенно заявлял Фраус, зевая во все горло.
– В таком случае я тебя больше в лабораторию не пущу, – ответствовал Ней, и человеку пришлось подчиниться.
Некромант проследил за тем, как он уходит – не столько даже из недоверия к смертному, сколько повинуясь внезапному порыву чувств, и лишь когда тихое позвякивание кольчуги Фрауса растворилось вдали, Гёльриг позволил себе тихонько вдохнуть и повернуться к палатке. Мысли его впервые за целый день притормозили и потекли ровнее, но Ней не успел как следует этому обрадоваться, поскольку стоило ему сделать лишь шаг, как ледяной порыв ветра с чувством хлестнул его по лицу. Конечно, Гёльриг холода как такового не почувствовал, но ощущения все равно были не из приятных. Хмурясь, он выглянул из-за палатки, да так и застыл с полуоткрытым ртом. Прямо на лагерь со стороны светлых двигалась белая пелена, в темноте кажущаяся грязно-серой, но оттого выглядящая еще более грозной. Решение созрело почти мгновенно, и Ней, поспешно развернувшись, понесся к палатке Магистра.
– Я знаю, кто такая эта девчонка! – выпалил Гёльриг, вваливаясь к начальнику. Ветер, усиливающийся с каждой секундой, уже заставлял дрожать тяжёлую ткань обиталища Магистра, и некромант постарался приладить полог поплотнее.
– Я тоже, – отозвался Магистр, и в его голосе не слышалось ни капли удивления. В ответ на вопросительный взгляд Нея он пояснил. – Я долго размышлял, и вот, наконец, сообразил. Буквально только что. Но расскажи сначала ты.
– Она – погодница, – выпалил Гёльриг. – Я не знаю, что она хотела сделать изначально, но наша проделка, похоже, знатно ее разозлила, и она решила устроить нам локальную зиму.
– Сперва она всего лишь хотела слегка промочить нас дождиком, – Магистр кивнул, соглашаясь с его мнением. – Видимо, она считала, что некроманты от воды тают.
Он фыркнул от смеха, но Ней его не поддержал. Его что-то тревожило, не давало покоя, и потому он стал рассуждать вслух.
– Сомневаюсь, что она могла так считать. Это деревенские суеверия, а она, судя по всему, не из деревни на войну приехала. Дождь? Что он мог нам сделать?
– А метель? – в тон ему отозвался Магистр. – Что может сделать метель мертвецам, оркам, только-только спустившимся с гор, и…
– …человеку, – в ужасе выдохнул Ней и ломанулся было прочь из палатки, но стоило ему откинуть полог, как ветер, начиненный колючими, сухими снежинками, ударил по нему, точно воздушник своим заклинанием. Гёльриг отшатнулся назад, слыша, как за его спиной громко шелестят листы бумаги, взлетевшие с магистрова стола. Некромант покрутил головой, лихорадочно ища решение, и собрался было во второй раз потягаться со стихией, но был окликнут начальником, крайне удивленным подобным его поведением.
– Ней, мальчик мой, успокойся, прошу тебя. Ничего человеку не будет…
– Ничего? – перебил его Ней. – Простуда – это ничего? Ангина? Воспаление легких? Обморожение?
– Ты чересчур драматизируешь, – мягко отозвался Магистр. – Метель только началась.
С невнятным звуком Гёльриг от него отмахнулся.
– Неужели вы не понимаете? – спросил он. – Ладно, вы сделали меня его хилером, ладно, я смирился с тем, что мне, возможно, придется зашивать ему раны или накладывать шины – не такие великие это умения, чтобы с ними не справиться. Но простуда? Обморожение? Вы знаете, как их лечить? Лично я – нет. Для этого нужны лекарства, нужны специальные травы, а кто-нибудь в этом проклятом лагере знает, где их достать? И вы предлагаете мне смириться и надеяться, что с ним ничего не случится, а потом смотреть, как он сгорает от лихорадки? А?
Магистр молчал – не то обескураженный словесным цунами, не то размышляющий, на какой из вопросов ему ответить в первую очередь. А Ней решил попробовать еще раз побороться с бурей. Дождавшись, пока неистовый свист ветра снаружи чуть смолкнет, он решительно рванул полог на себя, вжал голову в плечи и даже сумел пройти два или три шага, прежде чем новый порыв ветра не набросился на него с жадностью голодного льва.
На секунду Гёльриг ощутил себя так, будто вошел в контакт с мертвецом: земля и небо поменялись местами и он потерял всякую ориентацию в пространстве. Ощущение усиливалось тем, что снег, будто нарочно, так и норовил попасть в глаза, отчего некроманту приходилось ежесекундно жмуриться. Ней приоткрыл рот, и его немедленно залепило мокрым снегом с привкусом пепла. Он принялся отплевываться, его качнуло. Некромант сделал неверный шаг, другой, неловко взмахнул руками, потерял равновесие и почти полетел в один из сугробов, уже наметенных за те несколько минут, что по лагерю темных гулял буран, но кто-то удержал его за плечи и не дал упасть. Ней обернулся, но снежинки, лезущие в глаза, застилали всю картину и не позволяли некроманту разглядеть спасителя от непредвиденного купания в сугробе. Бросив играть в угадайку и благодарно кивнув неизвестному, он попытался отстраниться, но ветер, налетевший откуда-то сбоку, столь яростно дернул его за подол мантии, что Нея снова сильно качнуло в сторону. Почти теряя равновесие, он снова взмахнул руками, вскрикнул – и в ту же секунду чужие руки обхватили его поперек тела и прижали к чьей-то груди. Хватка была крепкой, но осторожной, точно невидимый помощник считал, что Гёльриг сделан из хрусталя.
Впервые за много лет некромант ощутил нечто похожее на неловкость. Он сделал попытку освободиться из кольца рук, но те не разжимались, а потом Ней и вовсе ощутил, что его куда-то тащат. Сжав зубы, Гёльриг постарался не сопротивляться, после чего дело пошло быстрее, и спустя некоторое время, показавшееся некроманту небольшой вечностью, его не то ввели, не то втащили в сухое и безветренное чрево палатки Магистра.
Как только полог опустился, Ней немедленно освободился из объятий и сделал пару шагов назад, одновременно с этим утирая лицо и мрачно предвидя сомнительную перспективу объяснения со спасшим его орком. Гёльриг подумал о том, как потом этот солдат будет со смехом рассказывать товарищам, как тащил некроманта, не удержавшегося на своих же ногах, и с его языка почти сорвалось «Если скажешь хоть слово…». Но фраза застряла у Гёльрига в горле, когда, проморгавшись, он посмотрел на предполагаемого орка и увидел вместо него Болле.
Человек явно силился что-то сказать, но не мог – его зубы стучали так сильно, что казалось удивительным, как они ещё не захрустели и не сломались. Смертный был бледен, точно покойник, его губы посинели, а снег, набившийся в волосы, делал его похожим на убелённого сединами старца. Увидев, что Ней смотрит на него, Фраус попытался улыбнуться, но у него получился скорее оскал, чем нормальная человеческая улыбка. Гёльриг содрогнулся и шагнул к глупому человеку.
– Ты зачем в метель полез, идиота кусок? – голос некроманта чуть не сорвался, и он перешел на громкий шепот. Его руки торопливо смахивали снег с головы и плеч Болле, отчего белые хлопья падали на земляной пол и медленно на нем таяли. – Да еще и в таком виде! Ты же едва не замерз нахрен, так зачем…
– Й-й-я исп-п-пуг-гался за в-в-вас, – выстучал зубами Фраус, глаза которого с каждым словом Гёльрига загорались все ярче. – Й-й-я п-под-думал, что вы всё ещё в п-палатке, и…
– Да если бы и так – Всесоздатель, я же мертв! – не сдержал Ней крика души. Он отступил на шаг и покрутил в воздухе кистями рук, желая не то обнять человека, не то задушить его, не то оттолкнуть. – Ты бы о себе лучше подумал! Ты понимаешь, что со мной будет, если ты замерзнешь и дуба дашь? С меня голову снимут, причем буквально!
– А, – отозвался Болле, и его глаза погасли. – Извините.
Он опустил голову, и от его фигуры повеяло какой-то тёмной безысходностью. Ней с силой провел руками по лицу.
– Хотя я страшно на тебя зол, я не могу не сказать тебе спасибо, – сообщил некромант, после чего повернулся к Магистру и выразительно кивнул на человека – видите, мол, он же совершенно не в себе, к кому вы меня отправили?
А Магистр внезапно захохотал.
Услышав его смех, Болле вздрогнул и заозирался по сторонам. Сдерживая ругательства, Ней простер руку к столу и пресным тоном отрекомендовал:
– Болле, позволь представить тебе Магистра, моего непосредственного начальника. Магистр – Болле Фраус.
Человек уставился на Магистра во все глаза. Потом поглядел на Нея, снова на Магистра, а после его взгляд, удивленный и непонимающий, вернулся к некроманту. Тот же, прекрасно понимая его затруднения, но не находя в себе сил для пояснений, лишь сухо буркнул:
– Может, ты хотя бы поздороваешься?
Помнится, когда Ней сам впервые увидел мантию, сидящую за столом, то решил, что над ним подшутили – привесили тряпку на веревочки и дергают, а ему говорят, будто это Магистр перед ним сидит. Но время показало, что он ошибался – кто же виноват в том, что физическая оболочка некроманта давно истлела и он стал больше похожим на призрака, нежели на человека, коим он когда-то был? Со временем Гёльригу удалось к этому привыкнуть, и потому он успел совершенно забыть, каково видеть подобное неподготовленному. Болле ещё неплохо держался.
– Э-э-э… – протянул Фраус, вновь обращая свой взор на Магистра. – З-дравствуйте?
– Добрый вечер, Болле Фраус, – с готовностью отозвался тот, и смертный едва не шарахнулся прочь. – Или, лучше сказать, ночь?
– Глубокая ночь, – подтвердил Ней. – Итак, формальности улажены, и теперь, Магистр, может, вы подскажете нам какое-нибудь здравое решение?
– Я? – удивился тот. – А я тут причем? Кто его хилер?
– Ну вы снова начинаете? – несчастным тоном поинтересовался Гёльриг. – Хилер, хилер… Как будто я просил.
– Да ты просто умолял, – ехидно отозвался Магистр. – И я, по доброте душевной, решил тебе помочь. А теперь ты снова недоволен?
Ней ответил ему тяжёлым взглядом, после чего устало потёр переносицу. Ясно, помощи от него как от козла молока. Но что им тогда делать? Засесть в палатке и развести костер?
Стоп.
– Ну, «спасибо» за помощь, – новый план придал Нею сил, и он, сжав локоть Болле, шагнул к пологу. – Постараемся не замёрзнуть насмерть.
– Удачи, – сладким тоном отозвался Магистр, и Гёльриг, едва не зарычав, выскочил наружу, таща человека за собой.
***
Видимо, под конец безумного дня высшие силы решили несколько смилостивиться над Неем – метель не то улеглась, не то Гёльриг с Фраусом к ней попривыкли, но им удалось не сбиться с пути и через сравнительно короткое время осчастливить своим визитом интенданта, все так же сидящего на высоком стуле за своим столом. Пока Болле потирал окоченевшие ладони и дул на них, пытаясь согреть, Ней обратился к гоблину:
– Будьте добры, выдайте нам один зимний комплект формы.
Но гоблин покачал головой.
– Не положено, – проскрипел он, глядя на некроманта скучным взглядом.
– Что значит «не положено»? – возмутился Гёльриг и хлопнул ладонью по столу. – Там метель, снега навалило по пояс – а вы говорите «не положено»?
– Именно это я и говорю, – отозвался интендант, не двигаясь с места.
– Да вы… вы не имеете права! Вы обязаны выдать зимнюю форму! – взъярился Ней.
– А что, разве сейчас зима, господин некромант? – бровь гоблина слегка выгнулась, и он покачал морщинистой головой. – Нет, не думаю. На календаре апрель, если вы забыли.
– При чем тут календарь? – Гёльриг повысил голос, чувствуя, что ещё секунда – и он набросится на старого крючкотвора с кулаками. – Вы что, не видите, что на нас наслали холод? Это форс-мажор! У вас должна быть инструкция на такой случай!
– Она есть, – ответил интендант, покладисто кивнув. – В ней говорится, что в случае непредвиденных холодов всем оркам-солдатам необходимо получить облегчённый комплект зимней одежды – по штуке на каждого.
– То есть, инструкция касается только орков?
– Именно, господин магистр.
– И что за облегчённый комплект?
Вместо ответа гоблин наклонился, на какое-то время полностью исчезнув под столом, а когда появился вновь, то в лапе его были зажаты какие-то шкурки. Под вопросительным взглядом Гёльрига гоблин положил их на всеобщее обозрение и выжидательно уставился на некроманта.
Ней молчал долго – так долго, что могло показаться, будто душа его уже покинула тело, которое почему-то осталось стоять и бессмысленно пялиться на «облегчённый зимний комплект». Где-то за его спиной тихонько похрюкивал от смеха Болле, хотя из-за трясущейся челюсти его смех был больше похож на всхлипы. Интендант же невозмутимо ждал ответа.
Наконец Гёльриг нашел в себе силы оторваться от шедевра швейного искусства. Подняв глаза на гоблина, он поинтересовался:
– Ну и как это называется?
– Меховые штаны – одна шт… – с готовностью отозвался гоблин, но был безжалостно перебит.
– Штаны? Вы называете это штанами? Да при всем желании я даже трусами назвать бы подобное не смог! А это? Это что такое? – и он обвиняюще ткнул пальцем в серую треугольную шкурку, безжалостно содранную с какого-то несчастного животного.
– Меховой жилет, – ответил интендант.
– Жилет? – Ней поперхнулся воздухом и, брезгливо взяв шкурку двумя пальцами, поднял её в воздух. – Да при всем желании…
Ощутив странное дежа-вю, Гёльриг положил так называемый жилет обратно на стол и развернулся к выходу.
– К черту. Идем, Болле. Я что-нибудь придумаю.
***
Хорошенько приладив за собой полог палатки, Ней тронул Фрауса за плечо, и, с тревогой ощутив дрожь, которая сотрясала промерзшее до костей тело человека, указал ему на стул.
– Сломай его.
– З-з-з…
– Давай ты не будешь пытаться сейчас задавать мне вопросы, – беззлобно откликнулся некромант, – и просто сделаешь, как я тебе скажу, хорошо? Сломай этот стул и сложи доски тут.
Гёльриг указал в центр палатки, после чего подошел к сундуку, в котором хранил все свои вещи, откинул крышку и внимательно уставился в его недра. Сзади послышался треск – человек наконец-то проявил себя с разумной стороны. Даже не повернув головы, Ней опустился на колени и стал рыться в наваленных кое-как вещах.
Найти что-то в сундуке было непросто – он, огромный и тяжелый, вмещал в себя практически всё имущество Нея, но некромант очень старался, и потому к тому моменту, как доламывание стула подошло к своему логическому завершению, он с победным возгласом ухватил что-то, лежащее на самом дне, и с силой потащил вверх. Через секунду человек пришел к нему на помощь – уже привычным движением он обхватил Гёльрига поперек груди и потянул некроманта на себя, и вместе им в итоге удалось высвободить из цепких объятий хлама то, что так радостно приветствовал Ней.
– Вот, – когда Фраус разомкнул руки, некромант сунул ему темную большую тряпку, оказавшуюся к тому же еще и довольно тяжелой, после чего не без торопливости отвернулся к сундуку и, не глядя на человека, пояснил: – Надень. Он довольно теплый.
Но Болле не торопился следовать совету, крутя и с интересом рассматривая отданную ему вещь, в то время как Ней перебирал листки пергамента, раздраженно бурча себе под нос. Наконец, выбрав около десятка, некромант подхватил свечку и поднялся, собираясь разжечь самодельный костер.
– Ты меня не слышал? – с некоторым раздражением поинтересовался Гёльриг, и Болле, смутившись, поторопился нацепить на себя предмет гардероба. Борясь с непокорной тканью и то и дело сдерживая чихи, когда пыль попадала ему в нос, Фраус кое-как справился с поставленной перед ним задачей и осмотрелся в свете занимающегося костерка. Он поглядел вниз, и улыбка узнавания скользнула по его лицу.
– Так это же плащ, – сообщил он радостно.
Ней фыркнул.
– Разумеется, это плащ. А теперь, будь добр, сядь поближе к огню и постарайся согреться.
Болле повиновался, не переставая себя осматривать, и уже опустился было перед костром, но вдруг воскликнул и вскочил на ноги. Его пальцы лихорадочно ощупали ткань на левой ключице, после чего человек изумленно взглянул на заметно напрягшегося некроманта.
– Откуда он у вас? – поинтересовался он, не спеша садиться. – Ведь это же монашеский плащ. Вот только эмблему кто-то сорвал…
С робкой полуулыбкой смертный указал на то место, которое недавно ощупывал, но быстро сник под холодным, ставшим за несколько мгновений откровенно враждебным взглядом Нея. Некромант молча подошел к нему и с такой силой надавил Болле на плечо, что тот мешком плюхнулся перед огнем.
– Верно, монашеский, – сквозь зубы процедил Гёльриг. – Его бывший владелец был моей первой жертвой; после смерти его плащ перешел ко мне.
Болле сглотнул, не сумев понять интонацию некроманта – в ней слышался не то откровенный сарказм, не то ядовитая горечь. Ней вновь приблизился к сундуку, обошёл его вокруг и вдруг с силой пнул в заднюю стенку. Тяжелый ящик покачнулся, потерял равновесие и упал, лязгнув крышкой, точно человек зубами. Вещи рассыпались по полу. Одна из них, небольшая овальная рамка с чьим-то портретом, прилетела к самым ногам Фрауса. Заинтересованный, он подхватил её и поднес поближе к огню, чтобы лучше разглядеть, что там изображено.
Взору человека предстал не очень умелый, но довольно старательный рисунок молодого мужчины. Тот был изображен по пояс – сидел, сгорбившись, и даже не глядел на художника, поглощенный, по-видимому, своими невесёлыми мыслями. Болле отметил какую-то неуловимую странность на его лице, но где она крылась – в поджатых ли губах с трагически опущенными уголками? в едва заметно вздернутом ли кончике прямого носа? в покрасневших ли желтовато-карих глазах? – Фраусу с первого взгляда понять не удалось, и он переключил внимание сперва на тёмные волосы юноши, гладко зачесанные назад, кончики которых тонкими змеиными хвостиками лежали на его плечах, после на довольно изящную шею с едва обозначенным остреньким кадыком, на круглый медальон со знаком Всесоздателя, висящий у юноши на груди…
Болле взглянул на напряжённого, точно струна, некроманта, замершего у сундука с каким-то свертком в руках, и мягко поинтересовался:
– Это и есть тот монах, которого вы убили?
– Да! – гаркнул Ней и налетел на него, как небольшой ураган. Он выхватил портрет у смертного и занес руку. Фраус испуганно сжался, ожидая удара и готовясь выхватить картинку из огня, если Гёльриг швырнет её в костер, но он не стал делать ни того, ни другого. Вместо этого некромант медленно вернулся к сундуку, уставился на портрет и затих, позволив смертному беспрепятственно пожирать его горящим, тоскливым взглядом.
Продолжение следует...
Нравится роман? Поблагодарите Анну Лебедеву переводом с пометкой "Для Анны Лебедевой".