Нас учили иначе. Один за всех — и все за одного, родственники — это святое, надо друг за друга держаться, и т.д., и т.п. И вроде как оно кажется самоочевидным, пока не происходит странное. Пока однажды ты не увидишь, как лица самых близких, по идее, людей превращаются в оскаленные морды, с клыков капает кровь — твоя кровь — а из глоток рвется шипение: «Нет, мы не позволим, задушшшшим, задавим, отберем и обгадим, уничтожжжжим! Это ради твоего жжже блага!» Ты пытаешься отойти, и они округляют глаза: «Куда ты? От семьи?! Нет, вернись! Слушай нас, пои нас своей кровью».
Смешно, но как только я начинаю думать о каких-то своих психических травмах, на память приходят они — эти оскаленные лица. Они раз за разом отбрасывали назад, они забирали самое на текущий момент важное. Были удары и от посторонних людей. Но вот парадокс: после этих ударов я вставал обновленным и делал шаг вперед. Эти удары закаляли, а клыки самых близких — обескровливали.
Жизнь неумолимо меняется. Раньше главным вопросом был: «С кем ты?», сейчас: «Что ты делаешь?» Важнейший вопрос. Чем ты занят по жизни, что даешь людям? Какая мне разница, чей ты сын/брат/друг? А что ты делаешь прямо сейчас? Одно из трех: помогаешь мне, мешаешь или стоишь в сторонке. Вне зависимости от того, кто ты и с кем, отношение к тебе у меня будет одинаковое.
Как-то мы сильно спорили с другом на эту тему. Он уверял, что я не прав, что родственные узы — это святое. Если твой брат совершил убийство и скрывается — ты обязан ему помочь, укрыть его. Потому что он — БРАТ! Даже если он всю жизнь ноги об тебя вытирал. Занятная логика. По ней же получают работу «по блату», и потом сидят на местах бездарные и тупые животные, не способные работу эту выполнять. Но — чьи-то родственники.
Изначально это даже хорошо, дает ощущение защищенности. Понимаешь, что как бы жизнь ни повернулась, чего бы ты ни лишился, у тебя всегда есть запасной аэродром в виде родни. Но вот нюанс: со временем понимаешь, что аэродром этот может превратиться в тюрьму. Запрашиваешь разрешения на вылет, а диспетчер спрашивает, куда. Ты говоришь, а он в ответ: «Не. У тебя топлива не хватит. И погода не летная. И вообще, нечего там делать. Сиди здесь». Попробуй взлететь — и в тебя пустят ракеты. А потом будут жалеть и восстанавливать.
Да, сейчас пока тянется инерция. Считается, что это подло — дать работу отличному специалисту, вместо безрукого и безголового родственника. Но я вижу, что новое мышление завоевывает все более серьезные позиции. «Мафиозная» система отходит в прошлое, в фокусе оказываются люди, которые вкладывают себя в избранное дело. С ними хочется идти рядом, им помогать и от них принимать помощь.
«Зачем же тогда нужны родственники?» — с обидой спрашивают те, кто не спешит запрыгивать в поезд. Отвечаю: чтобы поддержать, ободрить, подтолкнуть тогда, когда ты по какой-то причине застрял. Не для того, чтобы пить кровь. Не для того, чтобы топать ногами и доказывать свою правоту. Не для того, чтобы сказать: «все фигня, ты же мой сын/брат/друг, а остальное — пошло оно». Нет. Потому что самое главное для человека — его ЦЕЛЬ. Называя ее фигней, ты оскорбляешь человека. Не можешь или не хочешь поддержать — отойди в сторону и не мешай. Поверь, без тебя найдется вагон и маленькая тележка желающих пнуть, подколоть, подгадить, обвинить.
Взросление человека начинается тогда, когда он перестает определять себя через отношение к третьим лицам. А там, потихоньку, и человечество начинает взрослеть.
