Я еще не была водителем, когда на наших дорогах беспредельничали “мерины”: знаю из историй да анекдотов. Зато застала беспардонное поведение внедорожников всех мастей, потом их сменили “бэхи”... Был еще короткий период, когда гоняли, наплевав на правила и других участников движения, спортивные “Мустанги” и “Ягуары”. Нынче и они подуспокоились. Теперь на на наших дорогах (я говорю о Челябинске, в других городах, возможно, ситуация иная) ездят так, словно он одни, владельцы “Лексусов”: подрезают, перестраиваются без “поворотника”, оттормаживаются перед носом… В общем, думаю, все водители регулярно наблюдают в потоке таких вот персонажей — и не так важно, каким именно автомобилем эти беспредельщики управляют.
Порой я злюсь. Но чаще — жалею их. Они, как говорится, не ведают, что творят. А главное (и думаю, они сами об этом не знают) — они не способны управлять вот этими своими импульсами.
Потребность в таком вот ВЫЗЫВАЮЩЕМ поведении сильнее их. Дело в том, что глубоко внутри (не осознавая этого, естественно) все «отморозки», «понторезы» и прочие ДЕМОНСТРАТИВНЫЕ личности ощущают себя… невидимыми. И это жутко больно. Оттого и формируется бессознательное демонстративное поведение — ВЫЗЫВАЮЩЕЕ, да?
Вот только оно не вызывающее, оно — ВЗЫВАЮЩЕЕ. Знаете, что там за внутренний крик?
«Мама, посмотри, как я умею!»
Что самое страшное для ребенка (а потом — и взрослого, в которого он вырастает)? Не наказание. Не отвержение — оно, конечно, тоже болезненно, но выносимо. Мы все сто тысяч раз встречались с ним и пережили. Унижение, насилие? Тоже страшно, но тоже переносимо. Как говорится, плавали и не утонули.
Самое страшное для ребенка — игнорирование.
Насилие, отвержение и иже с ними — это больно, да. Но ты при этом есть. Ты существуешь — и получаешь пусть негативные, но подтверждения своего существования.
А когда тебя игнорируют, ты встречаешься с ощущением, что… тебя нет. Тебя не видят, не слышат, а значит — тебя нет.
И вот это для нашей психики невыносимо. Совсем. Особенно — для детской психики.
Знаете, почему это жуткая жуть? Почему это даже кошмарнее, сильнее страха смерти? Потому что смерть — это я есть, а потом меня не станет. И «я есть» тут ключевое. Да, то что меня не станет, это страшно, грустно, не хочется. Но — сейчас-то я есть, черт возьми! Есть! Существую!
Игнорирование — это встреча с глубочайшим ужасом НЕСУЩЕСТВОВАНИЯ. Я фикция. Я иллюзия. Я вообще непонятно что! Меня… нет. И никогда не было. Представляете, насколько это БЕСПРОСВЕТНАЯ штука? В отношениях со смертью мы хотя бы можем утешать себя: верой в рай или реинкарнацию, например. Так ведь? А чем утешиться, если я — пустота? Если даже нет никакого меня. И не было. И значит — не будет...
Конечно, все это не осознается (потому и описать-то очень сложно, ибо глубокое бессознательное, где сидит этот ужас, — совсем не когнитивная субстанция). Но мы, встречаясь с игнорированием, ощущаем. Ой, как ощущаем! Пронзает насквозь! Даже взрослых пронзает. Что уж тут говорить о детях?
Вырастая, мы так или иначе обретаем некую устойчивость в этом мире. Есть опыт, на который можно опереться. Есть навыки, знания В сознании уже сформировалась личная модель (картина) мира, и в ней ты определил себе место.
Положение ребенка зыбко. Детская психика еще как бы решает вопрос: я есть или меня нет? Я реальный или нет? Мне есть место в этом мире или нет? Это тонкие процессы, сложно поддающиеся описанию. Сложные и неоценимо важные! И вот почему ребенку в любых своих проявлениях необходимо ОТРАЖАТЬСЯ в глазах более устойчивых (по сравнению с ним) взрослых: ему нужны подтверждения его СУЩЕСТВОВАНИЯ в этом мире. Понимаешь?
Это не просто потребность в одобрении, внимании и так далее. Это сущностная, определяющая потребность.
Он приносит нарисованное кособокое солнышко: «Мама, посмотри, что я сделал!»
Он повисает на одной ноге на турнике вниз головой: «Мама, посмотри, как я умею!»
Но маме некогда. У мамы нет и минутки, чтобы оторваться от телефона, готовки, работы — и позволить своему ребенку ОТРАЗИТЬСЯ. Не потом. Не завтра. Сейчас. Потому что именно сейчас там, глубоко внутри он встретился с ужасом своего НЕСУЩЕСТВОВАНИЯ.
И если мама отмахнулась в этот момент, проигнорировала, ужас отвоевал кусочек в его душе…
И чем чаще ребенка игнорируют, тем более вызывающим — ВЗЫВАЮЩИМ — становится его поведение.
«Мам, смотри, я подрался!»
«Мам, смотри, я бухаю!»
«Мам, смотри, меня в полицию замели!»
Ибо, как я уже сказала, лучше негативное отражение, подтверждение существования, чем его полное отсутствие. Поведение ребенка становится все более демонстративным — потому как только так он может справляться с ощущением своей НЕВИДИМОСТИ. И оно закрепляется. И вырастая, он остается демонстративным — правда, сами демонстрации могут смениться.
И вот покупается «Лексус» и начинается демонстративная бешеная гонка. Вызывающая. А на самом деле — взывающая: «Мааам, посмотри, как я умею!»
Мамы может уже и не быть на свете, а этот призыв все звучит: мама, да посмотри же ты! Посмотри, отрази, скажи, что я НЕ НЕВИДИМЫЙ.
Ну посмотри же ты, мама...
P.S. Копирование материалов на сторонние сайты запрещено, а вот репосты в социальные сети с указанием ссылки приму с благодарностью))).