Анита приедет в середине лета. Она обычно в это время приезжает. Девушка, сделавшая саму себя будет настойчиво сигналить за воротами, пока арендаторы сообразят открыть их. И пол села успеет увидеть новую машину... Анита приезжает в село раз в год - за деньгами от аренды родительского дома. Если бы могла - дом давным-давно был бы продан. Но не продаст...документов на него нет. Потому и сдает в аренду.
Доход со сдачи невелик, ибо и дом - так, одно название.
У Аньки Синельниковой были веселые родители. Их мало, кто видел трезвыми. Говорят когда-то у дяди Гоши и тёти Вали была огромная любовь, по крайней мере с одной стороны. Он был старше её аж, на 18 лет. Работал водителем на КрАЗе, получал по "союзным временам" большие деньги. А Валя нигде не работала, она в школе училась, в 10 классе. Когда узнала, что скоро-скоро у неё будет ребенок. Гоша жениться не рвался, у него была уже супруга и двое детей. Однако ж, согласно букве закона...одним словом, очень быстренько Гоша развелся и повел в ЗАГС вчерашнюю школьницу. И плыла Валя к ЗАГСу сама не своя от счастья.
Родился сын, а потом и Анька. Сын был красавец. Анне не повезло. Никогда, даже в пору младенчества прелестным ребенком она не была.Кажется природе вздумалось поиграть - и она выдала Аньке черты какого далекого предка...Тётя Валя всех убеждала, что дочь вылитый прадед - степняк-кочевник. Узкоглазая, широколицая, смуглая, как обожженная глина девочка чудно смотрелась в семье русоволосых и светлоглазых Синельниковых...Девочка - камешек раздора.
-Чья?! - вопрошал на все село Гоша.
-Твоя! - клятвенно заверяла Валя.
-Врешь?
-Нет!
Деревня подсыпала угля: "Младшая на тебя не похожа". Еще и седина лезла обильно, и волосы уже редели, а Валя цвела и хорошела...И уже Гоша дурел от любви, ревности, обиды...
Да, странная это была парочка исключительно занятая страстями и выяснением отношениий. Дети росли сами по себе , родители - дрались, мирились страстно, пили и пели. Голоса у обоих звенели трубно. И - и-и-и-их, выводили бывало : "Ой, цветет калина, в поле у ручья"
Впрочем, иногда они вспоминали, что во всех их ссорах виновата - Анька. И тогда начиналось пьяное воспитание. Анютка сбегала к тётке и та прятала её от родительской странной любви с ремнем наперевес.
И Анька росла, пусть не как крапива под забором, но как неприхотливые многолетники, достаточно воткнуть в землю и забыть - природа свое сделает.
В пятьдесят два Гошу убил инфаркт. И даже странно, почему он этого не сделал раньше - не жалел Гоша ни здоровья, ни сердца, ничего.
Валентина же отрыдав положенное - скоренько нашла друга. Она не могла жить без страсти. Скушнело ей от серости буден... Теперь подрастающая Анютка стала не просто лишней, а практически соперницей.
Ушел служить, пообещав напоследок никогда домой не возвращаться, сын. И Анютка осталась один на один со страстной маманей.
И было у неё два выхода: спиться или сбежать. Она выбрала последнее. И едва окончила 9 классов поступила в город на "мастера отделочных работ", считай - штукатура-маляра...
А дальше тайна покрытая мраком. Впрочем иногда завеса мрака и тайны приоткрывалась и сквозь образовавшуюся щель тянуло сквозняком и слухами. Кто-то видел Аньку на трассе в ряду покорно ждущих плечевых...Поверили - отчего ж не поверить, с таким-то детством, куда она еще? И потом, трудное детство, учит выживать вопреки всему...в том числе и нормам марали, а иногда и закона. Выжить - это главное...все остальное - условности.
Но, думается, профессию Анька все же получила. Потому что однажды примчалась сама, собрала бригаду из местных парней, пообещав им высокую зарплату и стабильную работу и утянула в Красноярск.
К зиме мужики вернулись злые, как черти. Работа и в самом деле была - строили дом...Зарплаты не было. Точнее Анька, требовавшая чтоб ее называли Анитой, бесследно исчезла. Наниматель только руками развел: "Все деньги вашей бригадирше отдал"
Думали, что после такого Анька- Анита дорогу в село забудет - в деревне не прощают своим вот такого "кидалова", чужим - да. Порыдают, попьют с горя и простят. А своим не простят никогда. Ибо от своих больнее.
Но Анька появилась. Мать укатила к сыну аж, в Воронеж. Что-то надо было решать с домом.
Не пропадать же пусть уже обветшалому, но добру...
Обиду Аньке мужики, конечно ж, высказали. Она постояла, посмотрела и отчеканила:
-Вас, лохов, учить надо!
И добила в ответ на угрозы вывести её на чистую воду:
-А у вас договора есть?
Договоров не было, когда их в деревне между своими-то составляли? Потому поматерились глухо и махнули рукой.
На этом все и кончилось.
Старый дом Анька сдала в аренду. Желающие нашлись достаточно быстро. И опять пропала на год. Что она еще жива доказывали многочисленные гневные письма из банков, приходящие на деревенский адрес. Почтальонка Татьяна всякий раз удивлялась:
-Опять из банка? Кто ей ссуды дает? Она же в долгах, как в шелках.
Арендаторы письма складировали в ящик, чтоб вернуть адресату. Но когда адресат залетел в родные пенаты, он отмахнулся, точне она отмахнулась от увесистой стопки:
-Печку ими топите! Мне они на фига?
И правда, зачем были нужны долговые письма барышне, упакованной от пяток до макушки во что-то очень дорогое и такое же яркое.
Она приезжает в деревню так, как иные выходят в свет - со всем блеском и помпой. И машина сверкает, и музыка орет так, что кажется - пять минут и окно рассыплется, и шпильки на её сапогах-туфлях, босоножках - всегда неоправданно высоки для деревенских дорог, маникюр излишне ярок, да и золота на руках, ушах, шее - как-то уж очень много... Но вряд ли уступит она хотя бы одну деталь из своего пестрого туалета. Ей остро надо появляться здесь, в родной деревне именно так, чтоб доказать, что она уже не та затюканная и полуголодная Анька до которой нет никому дела. Она - Анита. Она не нуждается ни в чем.
Анита долго стоит у прилавка сельского магазина, выбирает скрупулезно гостинцы и поджимая пухлые губы и ворчит, что все вот это, на полках и прилавке - такой экономкласс, такая дешевка...
Она пересмотрит все, что можно пересмотреть, она позволит во всю налюбоваться её одеждой и украшениями, но ничего не купит, уйдет к тётке. Минут через двадцать, пусть через час примчится тёткин сынок, возьмет водки и колбасы и убежит.
И почти до утра будет доноситься с крыльца на два голоса:
"Ой, цветет калина в поле у ручья-я-я-я-я"
Эта песня, как белый флаг - Анита капитулирует выпуская наружу Аньку.
И Аньку жаль...Она все та же несчастная девочка, выросшая без любви и вынужденная жить на подачки сельчан. Она все та же... У неё нет никого, кроме тетки.
Ей уже тридцать, а девочка Анька никак не сдается. И искалеченное детство не отступает и не уходит.
И нет ничего хорошего в городе, иначе бы не летели злобные письма со всевозможных и вседоступных банков, и не приезжала бы она в гордом одиночестве.
И от чего-то кажется, что потому и не складывается ничего у Аниты, что Анютка, маленькая, голодная, сроду не видевшая дорогой одежды, требует и требует себе игрушек, которые не получила в детстве, вкусностей, которые не ела тогда, любви, которой недополучила от матери и отца.
И Анита - взрослая женщина, залезет еще в пяток кредитов, но будет усердно ублажать плачущую Анютку...Потому что только кажется, ч то детские беды проходят быстро. Иногда они остаются надолго, а то и на всю жизнь... И - даже если, Анита и в самом деле достигнет всего, о чем мечтает. И придет к ней не жизнь, а сплошной "бизнес-класс"...Её прошлое навсегда останется прошлым экономкласса. И надо иметь немалые силы, что это прошлое перешагнуть...