Какие выводы можно сделать из знакомства с лучшими западными вузами? Что могла бы у них позаимствовать наша система образования? Педагог и предприниматель Дмитрий Волошин бывал в университетах разных стран; по просьбе ЧТД он обобщил свои наблюдения.
У меня есть хобби: раз в год я на неделю уезжаю в какую-нибудь европейскую страну и там стараюсь побывать в трех-пяти университетах в разных городах. Там я общаюсь с профессорами, с администраторами, студентами. Обычно это наши соотечественники, которые там работают, но иногда и местные сотрудники. Мне это важно: я пытаюсь расширить кругозор, и вообще, интересно заниматься образованием в глобальном мире, а не окукливаться в своей стране.
В этом году я буду во Франции, в прошлом году я был в Португалии, до этого я был в Испании. За последние три года, мне кажется, я там видел порядка 20 различных университетов с той или иной степенью погружения и уже могу составить общую картину. У меня родился список отличий российских университетов от западных, которым я бы хотел поделиться.
Свободный доступ
Первое отличие, и оно бросается в глаза сразу, — это доступность. Чтобы попасть в российский университет, надо побороть кучу вахтеров, каким-то образом заказать пропуск, это все чрезвычайно непрозрачно, сложно и обычно требует много времени. Причем эта система, как правило, настолько глючная, что пропуск приходится заказывать по два-три раза и заранее, за сутки. И не позднее шести часов ты должен выйти из университета.
На Западе я нигде не видел вахтеров. Никогда, нигде. Ты входишь в вуз — и нет никаких барьеров, рогаток, пропусков.
Меня приятель водил в старую Сорбонну. Там красивые аудитории амфитеатром. И фрески в аудиториях остались еще с тех пор, когда это был студенческий вольный город. Ты проникаешься этой красотой, заходишь, я не побоюсь этого слова, как в церковь.Ты понимаешь, что это храм знаний, ты чувствуешь атмосферу, некую образовательную и научную намоленность, я бы так сказал.
И никто не окрикнет тебя, не схватит за плечо. Такая доступность мне кажется ключевым отличием западного образования от нашего.
Эта доступность проявляется во всем. Я привел в качестве примера вахтеров, но это еще не самый вопиющий пример. Гораздо важнее доступность информации: какие программы, какие профессора, какие вузы они окончили, чем занимаются. Можно любому сотруднику задать вопрос, он наверняка ответит. Есть процедуры взаимодействия студентов с профессорами. Это все доступность в широком смысле, и это, на мой взгляд, принципиальное отличие.
Отношение к студентам
Российская система по отношению к студентам, скорее, обволакивающая. Почему-то считается, что при обучении взрослых в вузе педагоги отвечают за то, как эти взрослые учатся. На мой взгляд, учить взрослого человека в атмосфере работы с человеком не взрослым невозможно, неправильно.
Западная система обучения не поддерживает тот инфантилизм, который царит у нас в аудиториях. Здоровые отношения — это когда ты не сделал, и тебя отчислили. Абсолютно ничего личного. Это как с работой. Тебя уволили, потому что ты плохо работал, тебя отчислили, потому что ты плохо учился. И мне кажется чрезвычайно важным закладывать эти отношения сразу после школы, возможно, в самой школе.
В этом отношении интересен пример университета в Вене. Они набирают на первый курс 600 человек, 700, 800. Остаться должны сто. И в течение первого семестра все отсеиваются. Причем этот отсев носит достаточно варварские, с нашей точки зрения, формы.
Например, они ограничивают время и длительность приема экзамена. И фактически пропагандируют идею: кто первый встал — того и тапки: вы должны, условно, в 0 часов подать заявку на экзамен. Не пройти экзамен, а подать заявку.
Половина людей не успевают попасть на экзамен, потому что не хватает мест. Потому что кто-то встал раньше, кто-то подумал об этом раньше — значит, кому-то это нужнее. И он хотя бы попадет на экзамен.
Не факт, что он сдаст, но хотя бы попадет. А на самом экзамене никто не будет с вами сидеть больше чем 10 минут. Вы должны выйти, ответить и уйти, получив свою оценку.
Мне кажется такое отношение к студентам в высшей школе совершенно верным. Необходимо всячески бороться с проявлением такого себялюбия, когда современные студенты вообще теряют границы, не видят берегов. Им кажется, что мир вертится вокруг них. Но это неправда.
Формирование системы, при которой за студентом бегают, при которой поощряют потребительское отношение к тому делу, которым он занимается, совершенно точно разлагающе действует и вредит делу. Так что западные вузы демонстрируют более зрелое отношение, в том числе и к воспитанию учащихся.
Нетерпимость к профанации
Списывание и всякое жульничество, конечно, встречается и в европейских вузах, но оно не одобряется. На всех уровнях образования не поощряется попытка взломать систему. А когда преподаватель жестко контролирует все способы взлома системы, у него возникают повышенные требования к себе.
И наоборот, поощряя профанацию, ты одновременно поощряешь и свою халатность в работе. Поэтому западные преподаватели более дисциплинированны, более серьезны в том, что касается процесса обучения. Они действительно занимаются совершенствованием своих программ. Они очень серьезно относятся, например, к качеству самостоятельной работы студентов. Люди, которые действительно поглощены образованием, не терпят профанации.
Я полагаю, что это связанные вещи, и основы закладываются именно в вузе. Если мы на уровне педагогического, например, университета, обучая молодежь, закладываем правильное отношение К ДЕЛУ, то через 5-7 лет такое отношение усвоят и студенты, которых будут учить такие педагоги.
Каждый занимается своим делом
Отечественное образование по ряду причин хотело бы быть коммерческим. На рубеже 90-х вузовских преподавателей, которые, в общем-то, — про душу, заставили зарабатывать деньги, не объяснив, как это делается.
Современные вузы порой представляют из себя грустное зрелище. Там много разумных, квалифицированных педагогов, которые были воспитаны еще в советской системе и которые в силу странных обстоятельств становятся коммерсантами. Представьте себе педагога-заочника, который сделал свою маленькую палаточку и торгует в ней знаниями, — это нонсенс. Каждый, конечно, должен заниматься своим делом.
Западные вузы разделяют своих сотрудников на тех, кто занимается наукой, тех, кто занимается обучением, и тех, кто занимается коммерцией или администрирует этот процесс — в том числе и с бизнес-целями.
Это серьезное отличие — выделение отдельно взятых людей, которые занимаются коммерческой частью. А у нас часто слышишь, что преподавателю ставят задачу по зарабатыванию денег: ведение каких-то дополнительных занятий, реализацию грантов, выполнение НИОКР...
Здоровые условия
Европейские вузы много внимания уделяют условиям обучения студентов. В здоровом теле — здоровый дух, а в здоровых условиях — здоровые знания, я бы так сказал. Везде есть спортзалы, беговые дорожки, бассейны, множество людей увлекаются спортом. Спорт, вообще, является непременной частью обучения.
Условия — это еще и очень качественное оборудование аудиторий. Невозможно себе представить, что ты сидишь на стуле и хочешь что-то записать, а у тебя нет подставочки, на которую можно положить бумажку.
Или странно представить, что ты приходишь в аудиторию, а там не работает проектор, потому что перегорела лампочка. То есть, она, конечно, сгорела, но через пять минут она уже работает: пришли специально обученные люди и очень быстро ее поменяли. Нет разговора о том, что служебную записку не подписал декан, а потом ее надо отправить ректору на утверждение.
Еще одно условие — природа. Я не видел более красивого парка, чем, например, в Университете Коимбра в Португалии. По дороге из Лиссабона в Порту есть такой старый университетский город Коимбра. Потому что студенты, конечно, разгружаются, в том числе, эмоционально, когда они ходят по этим старым аллеям, смотрят на чудеса ботаники. Все это в совокупности создает совершенно уникальный, особый мир, полностью предназначенный для того, чтобы люди учились и развивались.