Крым был уже отрезан русскими, когда я после ранения был отправлен в Севастополь. Нас, большую группу солдат, в Одессе посадили в транспортные самолеты и мы полетели в Севастополь.
Во время перелета нас атаковали истребители русских, которым удалось сбить два наших транспортника, которые были набиты солдатами. Мы смотрели как наши самолеты падали. Это очень страшно! Один попытался совершить посадку на суше, но от удара о землю взорвался, а другой, упав в море, мгновенно затонул.
Мы в страхе ожидали своей участи, но, похоже, у русских кончились боеприпасы или горючее и им пришлось улететь. Мне пришлось воевать в Крыму около четырех месяцев.
Там, под Севастополем, мне довелось участвовать в бою, который считаю самым трудным в своей жизни. К этому времени русские уже почти сбросили наши войска с Сапун-горы и стояли на подступах к Севастополю.
От нашей роты осталось человек тридцать и нас послали в обход русских, для того, чтобы мы зашли им с фланга. На нашем пути находилась небольшая гора, и нам сообщили, что там никого нет. Но, мы попали в огненный мешок, когда продвигались по каменистому дну высохшего русла.
Мы укрылись за камнями и попытались вести ответный огонь по русским, которые вели со всех сторон. У них было большое преимущество, потому что их хорошо маскировала зелень, а мы на дне высохшего ручья были видны как на ладони. Русские выщелкивали нас как в тире.
Они забрасывали нас гранатами, и меня ранило их осколками. Особенно пострадали ноги. Я не мог идти. Каким-то чудом мне удалось отползти в сторону и укрыться от обстрела. Камни прикрыли меня. Я слышал голоса русских солдат и то, как они ходили.
Они, видимо посчитали, что со всеми нами покончено и ушли, а я стал осматривать свои раны. Я истекал кровью, и необходимо было что-то предпринимать. А мне даже нечем было оказать себе помощь. Ни бинтов, ни жгутов, не было.
Я считаю, что в этом бою от роты, в живых остался только я один. А потом вдруг вспомнил, что по прилету нам выдавали различное имущество, среди которого были презервативы, которые я затолкал в карман.
Тогда, разорвав свою рубаху и сделав из нее тампоны, я приложил их к ранам и все это зафиксировал жгутами, которые сделал из презервативов. А потом я пополз в нашу сторону и вечером добрался до своих. На окраине Севастополя уже завязались бои с русскими и в городе наступили хаос и безвластие.
Помню картину, которая запомнилась мне на всю жизнь. Нас, раненых, вывозили на машине, и перед какой-то площадью она сломалась. Пока водитель чинил машину, мы видели, как наши пьяные офицеры танцевали с женщинами, напоминающие своей одеждой цыганок. Было ощущение, что это какая-то иллюзия и все они сошли с ума .
Севастополь русские заняли 9-го мая, а мы еще находились в районе Херсонеса, откуда я был эвакуирован только 10-го вечером. Словами невозможно передать, что творилось на этом узком участке земли. Это можно было сравнить только с адом!
Как-то мне довелось познакомиться с мемуарами какого-то нашего генерала. На своих страницах этот болтун рассказывал, что из Севастополя удалось эвакуировать почти всю 17-ю армию, а в Херсонесе во время эвакуации царила дисциплина и порядок. Я видел, в каком состоянии были люди. Кто-то плакал, кто-то молился, кто-то сводил счеты с жизнью или сходил с ума. За место в шлюпках шла смертельная борьба.
Чтобы он там не писал, но я знаю, что от нашей роты в Констанце, кроме меня не было никого, а из нашего полка сумели эвакуироваться меньше сотни человек. Вся моя дивизия была уничтожена в Севастополе. И с этим не поспоришь. Я сам тому свидетель!
Да и я уцелел чудом. Нас эвакуировали на самоходных баржах и мне, по счастливой случайности, досталось место на одной из последних .
Баржа шла в Констанцу. И вся эта дорога была одним кошмаром. Мы постоянно подвергались налетам русской авиации. Нам удалось дойти до Констанцы, но какой ценой нам дался этот переход!
Вся баржа покрылась пробоинами и начала заполняться водой. Множество раненых были убиты во время авианалетов. Чтобы баржа не затонула, нам пришлось выбросить за борт свое оружие и снаряжение. А потом мы начали выбрасывать за борт убитых.
Лишь благодаря этому нам удалось добраться до Констанцы, хотя трюмы уже были заполнены водой, и нам она доходила до горла. Все лежачие раненые утонули. В госпитале я узнал от врача, что почти все баржи, прибывшие в Констанцу, наполовину были забиты мертвецами. Так, что нам, можно сказать повезло.
Купание в морской воде не прошло для меня бесследно и после госпиталя мне больше не довелось воевать.
(По воспоминаниям ефрейтора 111-й пехотной дивизии Гельмута Клауссмана )