Вечер. Половина одиннадцатого. Как обычно, спешу на автобус. Он вот-вот должен подойти, а до остановки ещё целых два квартала с гаком. На улице — ноябрь, мокрый снег, слякоть. Настроение — ни к чёрту, да к тому же только что моя девушка дала мне отворот-поворот.
Вдруг навстречу из-за соседнего угла выныривает какой-то парень. Блин, как же я не люблю такие вот неожиданные встречи поздно вечером на пустой улице! Да ещё дождь этот никак не успокоится!..
- Слыш, братан, погодь.... – говорит парень.
Ну, щас начнётся: мол, дай сигарету, а то свои закончились, одолжи полтинник , а то на автобус никак не хватает, дай телефон позвонить, а то родители беспокоятся…
- Ну чего? - отвечаю.
- Отойдём?..
Блин, да не хочу я с ним никуда отходить! От него водкой прёт, как от огромной, лысой говорящей бутылки.
- Говори здесь.
Он берёт меня за локоть. Это очень неприятно. Ещё больше я не люблю, когда меня берут за локоть. Нафига дистанцию нарушать?
Я немного сопротивляюсь.
- Слыш, ударь меня, - неожиданно говорит он.
Только и всего, думаю? И сразу же принимаю решение, что обязательно выполню его просьбу. Мне это не трудно.
Но в то же время, несмотря на то, что минуту назад я готов был ударить кого угодно, лишь бы сбросить порцию отрицательной энергии, именно сейчас мне бить никого не хочется. Я начинаю задавать совершенно глупые вопросы:
- Зачем тебе это нужно?
- Надо, не спрашивай.
- Да, ёлки, мне ж интересно…
- Не важно. Ударь.
- Не понимаю. Объясни, - я делаю такое выражение лица, как будто для меня его ответ равносилен разгадке смысла человеческого бытия. И что интересно, меня этот вопрос действительно начинает жутко волновать.
- Не скажу. Ударь.
В процессе разговора мы перемещаемся на несколько метров вперед.
- И все-таки мне очень интересно, зачем тебе это нужно? - настаиваю я, уже готовый ударить. Но я же не могу сделать это, когда он ожидает! Мне хочется, чтобы удар был неожиданным.
- Ну, ударь, я прошу...
Он не успевает закончить, потому что получает нехилый такой тычок в район левого уголка рта. Отлетая с дороги в ноздревато-грязный снег, он негромко матюгается. Потом поворачивается ко мне и, сплевывая тягучую темно-красную жидкость, приговаривает:
- Спасибо, братан, спасибо...
- Да не за что! - говорю я, не замечая собственного цинизма и того, как расплывается в улыбке мое лицо. Мне хочется сказать: «Обращайся ещё!», но у меня хватает разума промолчать.
- Как тебя зовут? - почему-то спрашиваю я.
- Саня.
- А меня Володя. Ты извини, я на автобус опаздываю.
- А где живешь?
- В Новом посёлке.
- У м-меня там к-корешей много знакомых… Братан, если что...я за тебя...ну, ты понял...если встретимся...
Язык его начинает всё больше заплетаться, и я понимаю, что удар мой не прошёл для него даром. Да и алкоголь, видимо, тоже даёт о себе знать.
- Спасибо, братан... Только знаешь, удар у тебя не очень... Слабоватый!..
Я опять улыбаюсь. Мне очень хорошо. Я бегу на автобус с лёгким сердцем, как будто только что освободился от чего-то тяжелого. У меня такое чувство, как будто я вернулся из бани — я сейчас чист и легок, как ребенок. На автобус я успел секунда в секунду.