В чешском городе Плзень – «Торжества свободы». Их ежегодно проводят здесь в честь 9 (то есть, конечно, 8-го) мая. Такая приверженность к празднованию дня окончания Второй мировой войны в Европе, конечно, не может не радовать. Но в этом году часть местных жителей программой возмутилась: она предусматривает реконструкцию боя, в которой Красная армия окажется проигравшей стороной. Мало того, что на День Победы это как будто неуместно, так и вообще не соответствует историческим фактам: Красная армия Плзень не освобождала. Славный этот город гордится тем, что является одним из очень немногих в Чехии, который был освобожден армией США. Именно благодаря этому Плзень называют самым американским из всех чешских городов. Каждый год сюда на празднование Дня Победы съезжаются сотни американских ветеранов. Советские (российские, белорусские и далее по списку) ветераны массово по Европе давно не ездят.
Многих жителей Плзеня возмутила не идея проигрыша Красной армии в бою, а сама идея о присутствии красноармейцев на улицах их города, посреди которого золотыми буквами на белом мраморе выбиты слова «Спасибо, Америка!» (слова «Спасибо, СССР!» если где и были, то не сохранились). Нравится нам это или нет, но для многих чехов красноармеец это не только солдат, который освободил их от немецкой оккупации в 1945, но и тот, кто танками раздавил их Пражскую весну в 1968-м (вы же помните, что означает номер «68» на майке легендарного чешского хоккеиста Яромира Ягра?). Когда я спрашивала плзенцев, почему они с таким размахом отмечают День Победы, они отвечали: нынешние «проамериканские» торжества – реванш за то, что все годы «советской оккупации» их заставляли благодарить Советский Союз, хотя они-то знали, что СССР к освобождению их города непричастен.
В Карловых Варах ситуация даже интереснее. Половину города освободили американцы, половину – Красная армия. Возможно, именно поэтому День Победы в городе практически не отмечается. Может быть, как и Плзеню, хотелось бы устроить парад американских ветеранов, но историческая правда требует, чтобы рядом с ними плечом к плечу шли бы ветераны советские. А представить сегодня советских ветеранов марширующими по майской Чехии (да и по всей освобожденной Европе), да еще плечом к плечу с союзниками по Второй мировой, сложно. И очень жаль, что этого не происходит.
Есть у нас с Чехией еще одно историческое расхождение по поводу окончания войны. Расхождение, которое всегда существовало, но только после Бархатной революции о нем стали говорить вслух. Дело в том, что Пражское восстание поддержала армия генерала Власова (но не сам Власов: из-за расхождений по этому вопросу он расстался со своим соратником Сергеем Буняченко, части под управлением которого и сражались на стороне чехов). Для нас бойцы РОА – предатели, для чехов – участники их освобождения. Последней штаб-квартирой повернувшей оружие против гитлеровцев Русской освободительной армии стал парк-отель «Ричмонд». Спасавшийся от Красной армии генерал Власов стремился именно в занятый американскими войсками Плзень, но – не доехал, попал в руки бойцов Красной армии, был осужден и казнен. Чехи на его армию зла не держат и предателем, понятно, не считают: не их он предавал.
Вот именно из-за таких исторических нюансов и разночтений создание общеевропейской истории невозможно. Многое из того, что для нас – черное, для кого-то – белое, и наоборот. А если еще начать разбираться в полутонах...
Недавно у меня состоялся интересный разговор на эту тему в мюнхенском Институте современной истории – том самом, который опубликовал новое издание книги Гитлера «Майн Кампф». Правда, в самом институте меня сразу предупредили, чтобы я не называла это «переизданием», только – «критическим изданием». Утверждали, что разница – принципиальная. Встретилась я и с основателем и директором мюнхенского Документационного центра истории национал-социализма Винфридом Нердингером. Глядя из больших окон его кабинета на площадь, где 75 лет назад немцы устраивали свои факельные шествия и вздымали руки в оглушительном «Хайль!», я задала вопрос, который не давал мне покоя: почему для открытия этого центра (действительно, впечатляющего) Мюнхену понадобилось 70 (!) лет? Винфрид Нердингер ответил: «У немцев ушло два поколения, прежде чем они смогли посмотреть в лицо истории. Первое поколение – те, которые возвращались с войны – полностью подавлялись по всей стране. Второе, которое мы называем «поколением-1968», это поколение сыновей и дочерей, при которых началось вглядывание в историю и документирование. Мюнхену понадобилось еще одно поколение. Наверное, потому что Мюнхен был связан с нацистской историей больше, чем какой-либо другой город Германии: здесь все началось, все нацисты выросли здесь и получили поддержку от общества. Поэтому в этом городе встреча с историей была более проблематичной». И, немного подумав: «Если вы посмотрите на Мюнхен и его институты, такие как «Сименс», «БМВ» и остальные, они ведь все были связаны с Гитлером. Они представлены на Уолл-стрит, они важны в финансовом плане, их семьи все еще здесь. Они это подавляли и не говорили. Это – наша история». Да, у каждого народа – своя. Со слезами на глазах…