21 ДЕКАБРЯ 2013,
1995 В город приходит мода на гоа-транс — быструю и довольно жесткую танцевальную музыку из индийской провинции Гоа. Трансеры становятся влиятельной сектой, со своими клубами, диджеями, модой и сленгом. Рейв-культуру распробовали бандиты — они набиваются и в трансовые клубы, и в только что открывшийся «Титаник», едят таблетки, свистят в свистки и кричат «Давай-давай!»
«ТИТАНИК» Ленинградский просп., 31, Стадион юных пионеров
Первый большой клуб с невероятным по тем временам бюджетом. «Титаник» вывел танцы под электронную музыку из андеграунда в коммерцию и вскоре стал «главным пацанским» клубом страны. вход — $50
Алексей Горобий тогда: соучредитель «Титаника», сейчас: совладелец клуба Premier Lounge.
«Бюджет стройки зашкаливал под два миллиона долларов, что по тем временам было нереальное бабло. Деньги тогда брались у братков, так что ситуация была напряженная. Я застал жесткую ссору Леши Хааса (один из первых диджеев и промоутеров в стране); один из организаторов «Гагарин-пати». — БГ), строившего клуб, и Комбеза (Олег «Комбез» Кривошеин. — БГ), одного из инвесторов проекта. Речь шла о том, под каким углом будут висеть какие-то фонарики. Леша Хаас, упертый до мозга костей максималист, настаивал на своем, а Комбез на него орал. Я тогда сказал Хаасу: «Да ладно, Леш, сделай, как он хочет. Что тут такого принципиального?» На что он ответил: «Я работаю для тридцати своих друзей, и им нравится так. А если им нравится, то понравится и другим». Сейчас я понимаю, что он был абсолютно прав.
Название «Титаник» было выбрано потому, что по планировке и дизайну клуб напоминал океанский лайнер. На открытии выступала вокалистка Jame & Spoon Plavka. Основной костяк людей, занимающихся клубом: я, Олег Цодиков и Дима Федоров, который делал приглашения Жене Жмакину для понедельников в Manhattan Express, а у нас стал отвечать за дизайн. Назвали мы нашу промогруппу Underwater. Диджеями-резидентами были Nick, Duck, Иванов, Technic. Плюс приезжали звезды того времени — Marusha, Westbam, U96, Klubbheads.
В 1996 году на концерте Майкла Джексона я познакомился с Мишей Козловым, с которым потом многие годы сотрудничал в проектах «Шамбала», «Зима», «Осень», «Лето». Он стал работать с нами как распространитель флаеров. В это же время появился Паша Фейсконтроль — стал распространять приглашения на школьные дискотеки, которые недолго проводились у нас в вечернее время.
«Титаник» вывел электронную музыку из глубокого андеграунда. Я помню ощущение в «Пентхаусе», что мы живем в каком-то совершенно отдельном мире и все находящиеся за его пределами совершенно в него не врубаются. А «Титаник» был колоссальным по вложениям клубом: там стояла лучшая звуковая система Turbo Sound, играли суперзвезды и были очень качественные мероприятия — мы привозили Пако Рабанна, делали масштабные Хеллоуины вместе с Володей Хотиненко, сыном режиссера, устраивали концерт U96. Благодаря этому размаху мы сделали так, что о клубной культуре узнали практически все.
Весной 1997-го я покинул «Титаник» — мне перестала нравиться ситуация в клубе, в котором основным контингентом стали бандиты. Последней каплей стал день рождения диджея Фонаря: я посмотрел на танцпол и увидел, что среди танцующих — одни полуголые братки с цепями».
1996
Мест, где можно услышать хорошую музыку, становится больше — в «Вермеле» звучит рок и популярная в 1990-е кельтская музыка, в паб «16 тонн» начинают возить важных западных гастролеров. Появляется «Территория», трансерская «Галактика» и самое разнузданное место города — «Голодная утка», с экспатами, пьяными девушками и танцами на стойках. В Москве начинает работу танцевальное радио «Станция 106,8 FM», и диджеи становятся звездами.
«ТЕРРИТОРИЯ» Тверская, 5/6
Клуб в подвале театра им. Ермоловой с крайне продуманной и разнообразной музыкальной политикой, проработавший до 2003 года. Здесь проходили вечеринки, рок-концерты и пресс-конференции, было расквартировано посольство «республики Казантип», устраивались пенные пати и работал музыкальный магазин
Андрей Курченко. тогда: совладелец «Территории», арт-директор, сейчас: музыкальный продюсер, редактор в ТВ- и киноиндустрии, диджей.
«В 1995 году мы открыли компанию под названием Top Pen — торговали канцелярскими товарами. А офис снимали в Театре им. Ермоловой на Тверской. У дирекции мы были на хорошем счету, и, когда у театра освободилось подвальное помещение, я решил сделать там клуб. Рейв-культура меня не сильно трогала, я был воспитан на фанке, на диско, и задачи заработать денег тоже не было — просто хотели открыть место, в котором всем нам было бы комфортно и хорошо.
На клуб мы скинулись вместе с рекламной компанией Public Totem, где работали наши хорошие знакомые. Одним из соучредителей был Игорь Тонких, владелец лейбла FeeLee Records и дистрибьюторской компании «Территория», — благодаря ему у клуба появилось не только название, но и музыкальный магазин с очень хорошим ассортиментом. Разные удивительные мероприятия у нас проходили тоже благодаря Игорю — скажем, автограф-сессия Ника Кейва и Бликсы Баргельда в их первый приезд в Москву. У нас The Smashing Pumpkins в 1998 году устраивали пресс-конференцию, выступала масса артистов с лейбла Ninja Tune, несколько месяцев подряд каждую неделю в клубе собирались толпы народа, чтобы послушать прямую ISDN-трансляцию радиопрограммы Solid Steel.
При этом клуб все это время не требовал вложений и зарабатывал деньги сам. О деньгах мы стали думать только после кризиса, в 1998 году. Позвали арт-директором Никиту Маршунка — благодаря ему на какое-то время «Территория» превратилась в посольство «Республики Казантип». По воскресеньям Саша Лист устраивал невероятные кришнаитские вечеринки. Мы первыми в Москве стали устраивать пенные вечеринки, причем делали это зимой!
Со временем клуб стал сдавать свои позиции — видимо, просто пришло его время. Закрылись мы тихо, ничего, кроме кайфа, я от клуба не получил. Но и этого мне было более чем достаточно».
«HUNGRY DUCK» Пушечная, 9/6, сейчас — Садовая-Черногрязская, 8/2
Самое скандальное и злачное место Москвы конца 1990-х. За три года через «Голодную утку» прошло больше полутора миллионов посетителей, потеряно больше 2?000 паспортов и зарегистрировано 256 уголовных дел. В клубе, известном бескомпромиссными танцами пьяных девушек на стойке и стульях, на постоянном окладе работало два плотника. В потолке бара было пять пулевых отверстий, в полу — три. Степень морального ущерба, который наносит Hungry Duck российской молодежи, обсуждали на заседаниях Государственной думы. Бар закрылся в 1999-м, а в 2012-м открылся снова — в особняке на Садовом кольце. Впрочем, о безумном прошлом «Голодной Утки» там почти ничего не напоминает.
Даглас Стил
тогда: управляющий Hungry Duck Bar, сейчас: совладелец Beverly Hills Diner, Papa’s Place и Hungry Duck Bar & Grill
«Я впервые приехал в Москву в 1993 году туристом. Вместе с тремя канадскими друзьями. Нам по¬нравилось, вот только некуда было пойти выпить, и мы решили здесь остаться и открыть бар — сначала в шутку, а потом всерьез. Так в 1994-м появился The Moosehead Canadian Bar на Большой Полянке. В марте 1996-го я пришел в Hungry Duck, который к этому времени уже работал несколько месяцев.
Самой большой проблемой в Москве 1990-х было найти надежных партнеров. Впрочем, это и сейчас проблема — неважно, работаешь ты с русскими или с экспатами. «Утка» изначально была организована группой чеченских и калмыцких бизнесменов. Едва ли вы много слышали об успешных совместных чеченско-калмыцких предприятиях, и понятно почему: четверо основателей бизнеса, у которых мы его перекупили с партнерами, были мертвы уже к 1999-му, когда я решил, что и с меня хватит. За три с лишним года мне не-однократно угрожали расправой, один раз пытались запихнуть в машину и похитить. Трудный бизнес.
Hungry Duck был очень успешен коммерчески. Потому что был одним из первых мест в Москве, где можно было получить все и сразу — алкоголь, еду, танцы, секс и острые ощущения. Большие клубы тогда в Москве еще не появились — одним из первых потом стал «XIII». Только пабы, где можно было выпить и расслабиться.
Hungry Duck раскрутила газета The Exile и сарафанное радио — причем сарафанное радио сработало эффективней. В какой-то момент клуб стал настолько известен, что у нас обязательно отмечались все иностранные знаменитости, приезжавшие в Москву, — Джонни Депп, Лиам Нисон, Жан-Мишель Жарр, астронавты NASA, дипломаты. Но самыми большими звездами были постоянные посетители клуба — многие из них, кстати, все еще живут в Москве и изредка встречаются поздними вечерами в Papa’s Place на Мясницкой.
Несмотря на свою репутацию царства порока и разврата, Hungry Duck был еще и местом, где образовывались семьи. Я лично знаю больше десятка пар, познакомившихся у стойки, после поженившихся — и до сих пор живущих душа в душу. Хотя, конечно, в HD было немало нарушенных обещаний и разбитых сердец. Кстати, наши бармены никогда не подливали девушкам водку в шампанское — это грязная сплетня. Самым ходовым коктейлем в старом Hungry Duck был кампари с апельсиновым со-ком. Никогда не понимал почему».
«16 ТОНН» Пресненский Вал, 6, стр. 1
Построенный английской фирмой паб на месте популярной когда-то шашлычной «Казбек» надолго стал едва ли не главной концертной площадкой города — сюда привозят самых актуальных западных гастролеров. Постепенно клуб обзавелся не только постоянной публикой, но и собственной ежегодной премией «Золотая Горгулья»
Владимир Морозов. тогда: дизайнер клуба (с 1998 года), промоутер (2000–2002 годы), сейчас: один из основателей и арт-директор издательства Zangavar
«Мы стали делать концерты зарубежных исполнителей на регулярной основе — формата привозных клубных концертов на тот момент в городе не было вообще. В «16 тоннах» тогда выступали отечественные коллективы и играли диджеи, хотя это казалось странным — диджеи в пабе, — а сейчас все уже давно привыкли: на концерты ходит одна публика, на ночные мероприятия — другая. Первым эпохальным концертом стал Pizzicato Five (важнейший для конца 1990-х японский лаунж-коллектив. — БГ). Милейшие люди, мы потом поехали с ними на «Горбушку», они в полном фанатском восхищении накупили маек с Kiss, нашли какие-то свои левые бутлеги и страшно им радовались. Вообще, «Горбушка» мощно влияла на информированность публики: все постоянно общались с продавцами, те им что-то советовали. Скажем, дикая популярность Yonderboi (венгерский лаунж-коллектив. — БГ) произошла во многом благодаря отпираченному на «Горбушке» диску с их первым альбомом. Они са¬ми обомлели, когда мы их привезли, — они только начинали, играли камерные концерты, а в России внезапно обнаружили, что они «big in Russia».
Ну а главной фантасмагорией стал привоз в 2001 году The Residents (существующий с 1969 года американский андеграундный коллектив, все члены которого всегда выступают инкогнито и в масках. — БГ). Я просто наудачу написал им на сайт свой имейл, и они вдруг спустя пару месяцев написали в ответ, что готовы выступить. Это было, как будто Дед Мороз ответил или вдруг неопалимую купину увидел. На концерте был рекорд по посещаемости, не по¬битый до сих пор: поместилось порядка 800 человек, остальные стояли на лестнице — лишь бы их услышать. Их гонорар я даже называть не буду — не поверят. Ар¬тисты ехали сюда за копейки — за фаном».
1997
Московские югославы открывают светское «Джаз-кафе», а на Китай-городе появляется «Пропаганда» — самая долгоиграющая и последовательная дискотека Москвы
«ДЖАЗ-КАФЕ» Б.Ордынка, 27/6
«Джаз-кафе», набитое самыми красивыми людьми города, становится первым по-настоящему светским местом Москвы; благодаря ему восходит звезда Синиши Лазаревича, жовиального устроителя светских вечеринок.
Синиша Лазаревич. тогда: промоутер «Джаз-кафе», сейчас: арт-директор Maxim Bar.
«Джаз-кафе» открыли летом 1997 года мои друзья-земляки — Дэн и Брано. У них к тому моменту уже был и ресторан «011», и одноименная дискотека, и им хотелось нащупать какой-то промежуточный формат. «Джаз-кафе» так назвали, потому что это был подвал эстрадно-джазового колледжа и днем здесь репетировали их студенты. Мы хотели, как и все люди, которые занимаются ночными заведениями, чтобы к нам приходили как можно раньше и уходили как можно позже. Поэтому поначалу формат ночного клабинга совмещали с вечерами живой джазовой музыки.
Поначалу мы пробовали работать каждый день, но потом оставили только самые посещаемые дни — четверг, пятницу и субботу. Уже к весне 1998-го у нас сложилась своя постоянная публика. Никаких иностранных диджеев в «Джаз-кафе» не привозили, обходились местными силами. В то время модная музыка была еще труднодоступна, диджеям приходилось инвестировать большие деньги в пластинки, летать за ними куда-нибудь в Лондон, поэтому и гонорары были немаленькие. Диджеи тогда были очень мощными фигурами. Все те, кто играл в «Джаз-кафе», и сейчас остаются очень востребованными: Лист, Коля, Кубиков.
Как ни странно, «Джаз-кафе» было первым в Москве ночным клубом, где можно было тусить на улице: в первое лето был освоен маленький дворик, на второе уже открыли большую террасу. Мы все время придумывали тематические вечеринки, причем поначалу бюджеты были крохотные — поэтому на первый Хеллоуин мы просто купили сто куриц, подвесили под потолок, облили кетчупом и подставили под них железные мисочки, куда кетчуп стекал, как кровь. Выглядело это очень убедительно. С утра курицы, конечно, немного попахивали, но не было ни одной, которая ушла в мусорное ведро, — все разобрали гости. Была гениальная вечеринка, на которую приехали конкурсанты со всей страны, желающие работать в фэшн-индустрии вместе с Огненной Леди: весь клуб заставили швейными машинками, соискателей приковали к ним цепями, как рабов, и они должны были за несколько часов сшить для Огненной Леди лучший наряд.
Потом у нас появились рекламодатели, которые стали нам помогать: у «Джаз-кафе» был первый в России спонсорский бюджет от Bacardi — Martini и Hennessy. Дворик училища был фактически отдельным патио — мы сконструировали большие ширмы на колесах, и с их помощью можно было менять облик двора до неузнаваемости. «Джаз-кафе» было очень светским местом, где все искрилось. И ориентировалось оно не только на музыку (как, например, «Птюч», который был междусобойчиком для модников), а прежде всего на общение.
Закрылся клуб в 1999 году. Последнюю вечеринку спонсировал Converse, который только появился в Москве, — этим тоже занимались мои земляки, дистрибьюторы Nike в России. В Сербии степень модности человека во многом определяется тем, сколько у него пар Converse. Мне говорили, что в России обувь дарить не принято, вроде как есть такая примета: тот, кому даришь обувь, от тебя потом уходит. Но я все равно решился — взял тысячу пар Converse и раздал их в виде приглашений в специально сшитых льняных мешках. Но только по одному кеду — за вторым надо было прийти в клуб и отыскать среди кучи свой. Успех превзошел ожидания. Вечеринка была в четверг, а на следующий день до открытия клуба пришел ОМОН и жестко нас прессанул: сказал, что у нас есть пятнадцать минут, чтобы по-тихому и навсегда уйти. Видимо, стоит иногда прислушиваться к народной мудрости».
«ПРОПАГАНДА» Б.Златоустинский пер., 7
Клуб-долгожитель, который задумывался как форпорст богемной жизни бывшими сотрудниками «Белого таракана» и «Кризиса жанра», но превратился в кафе-клуб со стабильным качеством еды и электронной музыки по вечерам. «четверги Санчеса» вскоре превращаются в самые популярные вечеринки города
Сергей Санчес-Перес (DJ Санчес). тогда: диджей, резидент клубов «Остров сокровищ», «Луч» и «Релакс», сейчас: диджей, резидент «Четвергов Санчеса» (с 1998 года)
«Поначалу место было совершенно немодным — такое арт-заведение. Электронная музыка там не звучала, и вообще владельцы «Пропаганды» действовали очень осторожно. На моей первой вечеринке народу было немного. Тусовка копилась постепенно, и я стал играть все дольше: сперва по четыре часа, потом — всю ночь, и мне стал помогать диджей Сапунов и другие ребята. Пик наступил во времена управления «Пропагандой» Франческой Кенти — бывшей сотрудницей Британского совета. С ее помощью и на деньги сигаретных спонсоров у нас каждый четверг выступал привозной диджей. Когда «Четвергам Санчеса» исполнилось 10 лет, я сгоряча решил уходить. Но потом все-таки передумал. Иметь свою резиденцию, свой дом… Об этом же каждый диджей мечтает!
В девяностые было гораздо больше экспатов — сейчас такого нет. Им нравилось, что «Пропка» обладала абсолютно демократичным интернациональным духом, без рейверско-наркоманской ауры. Она и ночью оставалась кафе, только с электронной музыкой. Ко мне, естественно, по¬стоянно подходили люди с вопросами, где чего достать, но в «Пропаганде» не было дилеров, и за людьми в неадекватных со¬стояниях следила охрана.
Было смешно как-то в конце 1990-х увидеть в толпе танцующих Бориса Моисеева. Причем у него была повязка, как будто болит зуб — чтобы не узнали».
Борис Романов (DJ Onlee). тогда: владелец магазина Onlee, промоутер «Пропаганды» (с 1998 года), затем арт-дирек¬тор клуба (2000–2005), сейчас: промоутер субботних вечеринок «Origin», занимается букингом артистов для «Четвергов Санчеса»
«Появился я в «Пропке» через год после открытия, мне она показалась очень уютной. Звучал там то¬гда джаз и рок. Мы устроили вечеринку, и хозяева увидели, как это место меняется от электронной музыки. Кирилл Салдадзе (совладелец. — БГ) отдал нам четверг, не самый прайм-тайм, а я позвал хедлайнером Санчеса.
В начале 2000-х «Пропаганда» была, на¬верное, главным московским местом, и встретить там было можно кого угодно. Для меня самым большим удивлением стал Пол Окенфолд, который во время своего первого приезда в Москву час изумленно смотрел на происходящее. Приятно было увидеть на танцполе внука Сергея Прокофьева, Габриэля.
«Пропаганда» никогда не чувствовала конкуренции со стороны других клубов — вообще, мне кажется, от нашего существования выигрывал весь город. Ну, а для меня это просто как дом родной».
Кирилл Салдадзе. совладелец «Пропаганды» и «Кафе, ранее известного как «Кризис жанра»
«ЛУЧ» 5-й Монетчиковский пер., 5, стр. 3
Отчаянная попытка повторить успех «Птюча» — на том же месте и с теми же героями. Ничего не вышло.
Сергей Сергеев. тогда: арт-директор «Луча», сейчас: арт-директор Troyka Multispace
«Атмосфера «Птюча» была уникальна, сохранить ее в неизменном виде было невозможно. Время уже ушло. Плюс с владельцами «Луча» было сложно. Был какой-то военный, Владимир. Чеченец Хасан и его племянник Ваха, который выхватывал барменов из-за стойки, вывозил в лес и тряс деньги. Там была синяя комната и зеленая, что-то типа ВИПа. Синяя — маленький бар. И вот планируешь вечеринку для художников, а приходит племянник-чеченец со своими юнцами-м…даками и устраивает там попойку. А у тебя люди приглашены типа Айдан Са¬лаховой, тебе неудобно, а сделать ничего нельзя. Много было сложностей.
На вход я стал ставить девочек, совсем светлых, невинных созданий. Потому что им сложнее нахамить и так далее. Времена-то были суровые. Но и хорошие. Бывает, приезжаешь туда во вторник с пятью друзьями, охраннику пакет сока томатного даешь — и до 5 утра вечеринка. А сейчас «Солянку» снять — миллион.
Просуществовал «Луч» год. Там в по¬следние три месяца совсем плохо было — денег должны были очень много: диджеям, мне, всем. Два или три месяца мы их пропивали баром. Там были какие-то суммы, я понимал, что денег с владельцев уже не получу, и просто поил пол-Москвы. Все выпили, до копейки, сильно подорвав здоровье. Звук домой забрал. Когда еще какие-то деньги оставались, я мог — это сложно сейчас представить — приехать ночью, забрать кассу и уехать домой. Они говорили: мы тебя убьем, а я им — ну да-вайте, приезжайте. Худенький был, злой».
Игорь Шулинский
тогда: главный редактор «Птюча» и соучре¬дитель клуба «Луч», сейчас: главный редактор Time Out и соучредитель Time Out Bar
«Учредителями должны были стать я и Ваня Салмаксов плюс несколько педов. Пришли гей и лесбиянка, и мы решили сделать на этом месте новый клуб. Нашли инвесторов, но Ваня был очень умный — когда он этих инвесторов увидел, просто тихо слился.
Это была ошибка — нельзя в одну реку войти дважды. Но мы так любили это ме¬сто, что думали повторить в тех же стенах ту же атмосферу. Нельзя, клуб — это не стены, это люди, а они изменились. Мы начали сотрудничать с персонажами, которые не понимали того, что мы хотели там де¬лать. Я вскоре вышел из проекта, Сергеев остался на какое-то время промоутером. Там были копеечные спонсоры, которые хотели совместить гей-клуб с обычным, как в модных гей-клубах в Нью-Йорке. Но проблема была в том, что геи в России тогда выглядели чудовищно, просто как лохи, и слушали даже не Pet Shop Boys, а Аллу Пугачеву — совместить это с «Птючем» было невозможно».
Маски-шоу
Почти в каждом московском клубе хотя бы раз проходило маски-шоу — внезапные рейды ОМОНа в поисках наркотиков и людей, которые ими торгуют. БГ поговорил с бывшим клубным наркодилером и бывшим опером из Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков
Евгений Арсентьевич Черноусов. Полковник милиции в отставке. С 1991 по 1995 год — старший оперуполномоченный по особо важным делам УБНОН МВД
«Маски-шоу — это были крайне неэффективные действия всевозможных «местных» милиционеров: районных отделений, сотрудников уголовного розыска, каких-то локальных подразделений по борьбе с наркотиками. Шуму много, а толку мало. Когда такой отряд с грохотом и криками врывался в очередное заведение, 99% находящихся в помещении наркотиков уничтожались или просто скидывались на пол. И доказать их принадлежность конкретному человеку было невозможно. Наше же подразделение работало только по конкретным людям. Мы действовали микрогруппами, быстро проникая в клуб и мгновенно отсекая конкретного дилера. Быстрое задержание, понятые, изъятие.
Понятно, почему проводили маски-шоу, — не было надежной оперативной информации. Все делалось на авось. Мы никогда с местными милиционерами не контактировали, потому что это на 100% означало крах операции. К сожалению, уже тогда, в начале и середине 1990-х, появилось много коррумпированных сотрудников, а сейчас их стало на порядок больше. Сейчас практически нет хороших оперативных разработок: информация сразу же сливается заинтересованным лицам за хорошие деньги. Мы же, если у нас не было конкретной информации, никогда не устраивали облав в клубах, как и никогда не подбрасывали наркотики посетителям, чем, к сожалению, грешили некоторые наши коллеги на местах.
В то время в Москве не было ни одного клуба, где бы не употребляли. В молодежных — всякую синтетику, ее везли из Прибалтики и Европы; в дорогих — в основном кокаин, которого в 1990-е в Москве было очень много. В некоторых молодежных местах иногда до 100% посетителей было под чем-то.
В клубах для солидной публики работали непосредственно наши сотрудники — под видом клиентов. В молодежных, конечно, это было бессмысленно: наши сотрудники слишком сильно отличались. Там мы брали продавцов по наводке информаторов, чаще всего — персонала клубов. Зачастую многие из них и сами приторговывали, поэтому им было выгодно устранить, скажем, диджея-конкурента. Нам всегда очень хорошо помогали те, кого мы арестовывали с поличным: они всегда охотно сдавали других дилеров.
Строго говоря, работа наша была не слишком эффективна. Да, мы задерживали немало продавцов, но на их место сразу же приходили другие. Наркотики тогда были так модны, что справиться с этим гигантским оборотом мы просто не могли. Только время справилось. Коллеги-американцы рассказывали, что у них было то же самое: безудержный всплеск наркомании в 1990-е и постепенное затухание к началу нулевых. Насколько я знаю, сейчас наркотиков намного меньше, чем 20 лет назад».
Влад
Бывший дилер, в 1990-е торговал в клубах
«Это, в общем, и не было бизнесом: купил на 100 долларов, отбил продажей эту сотку, остальное сторчал с друзьями. У меня была нормальная работа, в клиентах — только друзья и друзья друзей. На продаже экстази и спидов я не разбогател. И то и другое у меня стоило по 20 долларов.
Я торговал в «Луче», Water Club и некоторых других клубах — их не так-то много тогда было. Бывало, кстати, что клиентами были целые редакции выпускавшихся в то время модных журналов. Протупят весь месяц, потом приходит время сдавать номер — они берут у меня «круглых» или амфетамина, запираются в редакции и отлично успевают к дедлайну.
За товаром я ездил на автомобиле в Эстонию, перевозил в обычной автомобильной аптечке. Там производились действительно качественные наркотики — например, 96%-ный амфетамин. В Москве и Питере со временем тоже начали что-то делать, но это был низкокачественный стафф, которым через мелких барыг торговали бандиты, реализуя это говно в самых разных местах. Это был реально продукт для торчков, а я все-таки брал для друзей.
Кстати, там же, в Эстонии, каким-то образом закупались и некоторые представители московского ОМОНа — зачастую сами бойцы приезжали в клубы на рейды в легко считываемом состоянии.
В Москве с милицией все было нормально: как-то замутили отличную нелегальную вечеринку на Остоженке, в заброшенном особняке: два этажа, куча народу, музыка долбит. Приезжает милиция, мы собираем им денег, и все — они уезжают с пожеланием приятно потусить.
Ни охрана, ни руководство клубов в мою работу тоже не вмешивались — все же были знакомые. Ну были места, в которых владельцы боролись за алкогольную выручку, там я и мои коллеги им явно мешали, но я в таких местах и не работал. Однако даже в этом случае проблем особых не было: объемы у меня были несерьезные, это не какие-то бандитские схемы, поэтому мне просто по-доброму говорили, чтобы я здесь не торговал.
Бросил я это дело по идеологическим мотивам. Я-то хотел, чтобы всем друзьям было весело, мечтал о постройке «солнечного мира», а многие со временем просто стали тупо торчать. Брали где угодно и у кого угодно, лишь бы уделаться. А во-вторых, когда у тебя есть — ты всем нужен: зовут на все вечеринки, девушки на шею вешаются. Когда у тебя нет — ни звоночка, ни приглашений. Вот этот цинизм начал бесить. В общем, стало понятно, во что превращается все это рейв-движение, — ни во что не превращается, все опошлилось; многие просто сторчались, а некоторые от наркотиков банально умерли».
1998
В год кризиса почти все открывающиеся клубы — с какой-то странностью: «А-клуб» крышуют бандиты и РПЦ, «Парк» устраивает утренники, а ночами возит гостей на теплоходе, в «Крае» бродит живой петух и слушают горловое пение, а за вход в клуб «Ангелы» просят душу. В августе, когда случается дефолт, особенно вызывающе выглядит открытие дорогого светского клуба-ресторана «Галерея» на Петровке, куда не пускают почти никого, чтобы создать ажиотаж.
«ПАРК» Крымский Вал, 9, стр. 33, веранда Театра музыки и драмы (Зеленый театр)
Клуб в глубине парка Горького, удачно совместивший стилистику вечеринки на открытом воздухе с аурой полузакрытого места для своих
Анатолий Подкопов. тогда: совладелец клуба, сейчас: идеолог мультимедийного проекта Ylotana Project
«Клуб построили всего за 6 месяцев, причем все, включая полы и потолки, было сделано из суперпрочного стекла и металла. На по-толке было нарисовано звездное небо, кирпичные стены выкрашены в синий цвет, барная стойка в виде летающей тарелки, посередине — лифт, подающий еду с кухни. Диджейская стойка висела на цепях. В общем, ультрасовременный дизайн. Второй этаж был открыт только для друзей, а с мая начинала работать летняя площадка — навес от дождя, диваны, гамаки.
Владели клубом я и мой брат Гриша Болотников. По выходным приходилось устраивать утренники, потому что существовал официальный запрет на проведение мероприятий на улице с 11 вечера до 8 утра, а в доме через реку напротив жила какая-то бабушка, которая постоянно названивала в местное отделение милиции. Поэтому на ночь мы арендовали кораблик — он забирал посетителей в полночь и возил по речке до 8 утра под музыку. А потом уже отдохнувшие гости продолжали резвиться на танцполе. У нас андеграунд впервые вырвался наружу — получилась смесь ночного клуба с опен-эйром.
Была еще знаменитая история, когда подошел человек в разгар вечеринки и попросил сделать потише, потому что он с девушкой не мог нормально разговаривать. И вытащил из кармана 5 тысяч долларов — за пять минут тишины. В общем, пошли навстречу трудящемуся, объявили в микрофон, что по техническим причинам 5 минут без звука, но при этом от заведения всем бесплатный бар. Публика счастливая, выпили дай бог на сто долларов; чудак, не дождавшись конца паузы, уволок девушку с собой, а вечеринка продолжилась».
«А-КЛУБ» Делегатская, 1
Типичный для конца 1990-х клуб — с крышей из бандитов и священников, промоутерами-меломанами и сплоченной тусовкой. Гастроли Мэттью Херберта многие считают лучшей вечеринкой в истории клубной Москвы
Сергей Сергеев. тогда: промоутер «А-клуба», сейчас: арт-директор Troyka Multispace
«Я сперва делал в клубе вечеринки по четвергам. Новое место, бо-льшое, приходило по 500 человек, мне хватало. Потом начали по пятницам раз в неделю привозить хороших иностранцев. Херберта, Чарлза Вебстера, Дэни Сицилиано. Привозов на конвейере тогда в Москве не было, только «Пропаганда» примерно в это время начала это делать — как раз на «Четверги Санчеса».
В другие дни там какие-то попсовые вечеринки устраивали. «А-клуб» курировали пацаны и попы. Я был пару раз на собраниях кураторов. С одной стороны — люди в цепях с крестами и в пиджаках, с другой — в цепях с крестами, но в рясах. РПЦ тогда сигареты и бухло возила по льготам и клубы крышевала.
Херберта мы привезли 16 сентября 1998 года. Долларов за 200. Жил он у Боряна (Борис Калинин, друг Сергея Сергеева. — БГ), то есть бюджет гастролей был сопоставим с ужином. А Херберт был тогда нашим главным кумиром. Когда он приехал во второй раз и захотел мне что-то подарить, то посмотрел мою коллекцию его записей — а у меня 64 пластинки с его участием — и сказал, что у него самого гораздо меньше своих пластинок.
Сейчас никого ничем не удивишь, а тогда его о приезде все мечтали. Никто не мог поверить, что это возможно, пели все песни наизусть. Те, кто там был, не думали ни о чем, ни о каком мандеже, только о музыке и своем состоянии. Смотришь вокруг — 600 человек, и все как одно целое, и на каждый звук реагируют так же, как и ты. Это был полный привет — такое больше никогда не повторится. Херберт тогда не был еще мировой звездой, и то выступление было у него, наверное, лучшим по атмосфере и по отдаче. Так, как здесь, его не знали и не любили нигде. Даже в Англии».
Мэттью Херберт. музыкант, продюсер, диджей
«Это до сих пор одно из самых любимых моих воспоминаний. Эта поездка была настолько не похожа на обычные мои гастроли… Помню, что останавливался в квартире Бориса. Мы поужинали рыбными палочками, рисом и зеленым горошком, а потом мне сказали не отвечать на звонки в дверь и оставили одного. Еще я помню, как мы ели с похмелья пирожные в каком-то кафе и что повсюду ездили «Лады». В клубе почти все посетители были в черном, а атмосфера была просто невероятной. Честно говоря, не помню даже, что я ставил. Помню только, что свел Майкла Джексона с зубодробительным техно — и все прыгали как сумасшедшие».
«ГАРАЖ» Тверская, 16/2
Клуб в самом центре — на Пушкинской площади, — где проводят афтепати, а на вечеринках по средам крутят хип-хоп и r’n’b,?поначалу — для афроамериканцев и детей дипработников. Арт-директор клуба — диджей Олег Оджо, которого многие диджеи из первых считают своим учителем; фейсконтролем заведует его сестра Марина — о ее несгибаемости ходят легенды
Марина Оджо. тогда: фейсконтроль клуба, сейчас: преподаватель современных танцев
«ГАЛЕРЕЯ» Петровка, 27
Клуб-ресторан на углу Петровки и Страстного бульвара, на некоторое время ставший главным светским местом города. Особенно преуспел в создании искусственного ажиотажа и ауры недоступности. Существует до сих пор, но модным местом быть перестал
Александр Оганезов. тогда: совладелец и организатор клуба, сейчас: совладелец сети ресторанов Mi Piace, ресторана Dvor
«При создании «Галереи» была одна простая идея — «никого не пускать». Я лично сидел у мониторов и пускал только тех, кого сам знаю. Исключительно ради ажиотажа. Все сработало: по городу пошли слухи, вдруг стали подъезжать длинные «мерседесы» с кучей охраны — так мы даже их не пускали. Чуть ли не каждую неделю я встречался с какими-то генералами, которые спрашивали, почему вы не пускаете нашего банкира, того-сего. Не то чтобы мы были против них. Не пускали мы только для того, чтобы создать убеждение — «туда попасть невозможно».
Мы все тогда были в депрессии из-за кризиса, но половину гостей я предпочитал угощать, потому что считал их украшением клуба и сам был «в движухе». Приходили модели из Red Stars, люди из журналов — почему не угостить красивых девушек или ребят, которые не могли заплатить? Мы просто тусили, никаких задач делать «Галерею» для богатых у нас не было, хотя в смысле денег все в результате тоже заработало. Ушел я оттуда в 2000 году, продав свою долю: у нас начались разногласия с партнером.
Многие хвалят музыкальную политику «Галереи». Я подходил к этому вопросу как бизнесмен — если есть товар, надо брать лучший. Скажем, народ сходит с ума под диджея Колю или Олега Лупина, рвут их на части. Я их просто перекупал — платил в два раза больше, предлагал всякие бонусы. У меня была война с «Джаз-кафе» за этих диджеев. Потому что они включились в эту гонорарную гонку, и через некоторое время ситуация дошла до идиотской: три-четыре диджея стоили нереально больших денег, но на их музыку конкретно шел пипл. Впоследствии, конечно, и в «Галерее» с музыкой стало хуже, но это судьба любого клуба. Это как ботинок — сколько ни носи, все равно стопчется. Клуб — это сгусток мощной энергетики, и там скапливается негатив, грязь какая-то. В «Галерее» мне стало со временем казаться, что там стены уже чем-то пропитаны, от чего клуб умирает.
Реальный срок работы клуба — полгода. Я никогда насчет клубов никаких иллюзий не питал, главная задача — заработать и, если получится, быстро продать. И делать что-то новое. Только так возможно постоянно существовать в этом бизнесе. И, как ни странно, многие дискомфортные клубы, где невозможно пойти нормально в туалет, сдать вещи в гардероб, всегда почему-то были удачными. Клуб — это чистая лотерея. Либо стрельнуло, либо нет. Нельзя строить клуб и быть уверенным, что станешь много зарабатывать. Можно вложить в него 20 миллионов долларов — и не заработать ничего. Можно вложить 150 тысяч — и будешь зарабатывать миллионы. Для меня этот бизнес абсолютно непонятен, клянусь, мне тяжело о нем рассуждать».
1999
Самый заметный тренд — появление мест для интеллигентной публики: «Проект О.Г.И.», «Китайский летчик», возрожденный «Бункер», «ПушкинГ», «Дом». Почти все эти места напоминают позднесоветские кухни, и разговоры там ведутся похожие — но под аккомпанемент «Ленинграда», регги и этники. Повсюду в городе играет лаунж — в «Джусто» и расплодившихся кафе с диджеями. В новых клубах «XIII» и Zeppelin гремит прогрессив-хаус. Открывается «Микс» и «Парк Авеню диско»
«МИКС» Новинский б-р, 11
Культовое меломанское место для своих, со взвинченной атмосферой бесконечного праздника, вечными очередями и вечеринками, на которых танцевали до полудня. пик пришелся на середину нулевых. Единственный клуб в городе, ностальгия по которому у клаберов не утихает по сей день
Сергей Сергеев
тогда: промоутер клуба (2001–2006), сейчас: арт-директор Troyka Multispace
«В «Миксе» действительно была удивительная атмосфера. Когда приходишь и понимаешь, что попал в уникальное дружеское поле. И дело было не только в музыке, но еще и, например, в крайне дружелюбных барменах — они являлись такими же равноправными участниками происходящего, как и диджеи. Люди в «Миксе» знакомились, женились, бизнес заводили, я там познакомился с ребятами, с которыми открыл потом «Солянку» и «Лебединое озеро». При этом как бизнес клуб был очень успешен — окупился
Посмотреть полностью: https://thefoodhubgroup.ru/