«Как? – вопрошает Зигги и голос его дрожит от негодования. – Вы в Вене и пьете кофе из «Старбакса»?». Кажется, еще мгновение, и он выгонит незадачливых туристов из экскурсионной группы. Зигги – гид, но главное – он коренной венец, обожающий свой город, страну и традиции. В том числе традиции венских кофеен. Ребята (он ирландец, она мексиканка) оправдываются: мол, была буквально одна минутка, понимали, что не успевают, а кофе хотелось, вот и забежали в «Старбакс»… Сердце Зигги, кажется, чуть смягчается, но я добавляю масла в огонь: зачем, спрашиваю его, вы впустили все эти «Старбаксы» в страну, если так блюдете кофейные традиции? Вон итальянцы не пустили: потому что считают свой кофе лучшим в мире (и не мне с ними спорить) и боятся испортить свою кофейную репутацию картонными стаканами, в которые вмещается чуть не ведро напитка (кофе? какой итальянец согласится, что это кофе?). Но при этом ЮНЕСКО в Список Всемирного нематериального наследия человечества включило не итальянские кофейные традиции, а культуру венских кофеен. Теперь уже и сам Зигги посрамлен – умолкает и ведет экскурсию, то и дело поглядывая на меня и послушно исправляясь, когда я прошу говорить, что войну выиграла не Россия, а Советский Союз («не исключайте белорусов и остальных из нашей общей Победы»).
После экскурсии он ведет меня в свою любимую кофейню (у каждого венца такая обязательно есть) «Беллария», рассказывая по пути, что один его дед в войну погиб где-то между Витебском и Оршей, а благодаря другому, много лет пробывшему в советском плену («Понятно, они же были немецкими солдатами»), он выучил несколько русских слов: «Руки вверх!», «Давай», «Спасибо» и еще одно, очень неприличное на букву ё (Зигги знает, что оно неприличное и даже понижает голос, когда произносит – я смеюсь). Зигги нравится, что я не считаю австрийцев «маленькими немцами», как думает большинство немцев «больших», и что не попрекаю австрийцем Гитлером. Немцы это делают часто, и Зигги научился парировать. Говорит, что когда Гитлер жил в Вене, никто его не знал и никаких политических надежд он не подавал: был бедным художником, два раза не поступившим в Венскую Академию художеств («Я видел его картины, таланта у него действительно не было»), безработным и практически нищим, ночевавшим в приютах Армии спасения. Но стоило ему переехать из Вены в Германию и сменить интеллектуальный фон венских кофеен на грохот кружек в немецких пивных, как все изменилось: и «безумный Адольф» (Зигги называет его только так), и мир. Так что, заключает мой экскурсовод, венские кофейни прекрасны и для мировой политики безопасны. Хотя на мой взгляд, вопрос спорный. Особенно с учетом того, что даже само появление кофейной культуры в Вене – акт не только политический, но и военный.
Легенда (ставшая официальной историей) утверждает, что мешки с кофе были обнаружены в 1683 году в лагере отступивших после безуспешной осады Вены турецких войск (Зигги уточняет: сейчас принято называть войска «османскими», а говорить о том, что Вену осаждали турки, политически некорректно). Австрийские солдаты сначала подумали, что это корм для верблюдов и хотели сжечь. Но человек по имени Ежи Франтишек Кульчицкий, который провел несколько лет в турецком (ой, извините – османском) плену и поэтому был знаком с кофе, уговорил власти отдать эти мешки ему. Он и открыл первую в Вене кофейню (Первая кофейня не сохранилась, но у входа в самую старую, Frauenhuber, мемориальная табличка, рассказывающая в том числе и о концертах Моцарта в этом здании).
Вскоре он обнаружил, что если добавить к напитку сахар и молоко, получается вкуснее. Так родился венский кофе.
Самый популярный напиток в Вене сегодня – меланж. Не специалист (а я не специалист, а всего лишь любитель, хотя тешу себя тем, что продвинутый) скажет, что это практически тот же капучино. На это любой венец ужасно обидится и начнет рассказывать о разнице в приготовлении молочной пены. Так что лучше не затрагивать эту чувствительную струну их души.
К меланжу (как и к любому другому кофе, впрочем) подают стакан воды. У этой традиции есть даже медицинское объяснение: якобы крепкий кофе (а в основе меланжа двойной эспрессо) обезвоживает организм и не лучшим образом влияет на работу почек. Стакан воды после чашечки кофе весь негатив нейтрализует. Эх, думаю я, если бы и в остальной жизни можно было так легко избавиться от негативных влияний!
В венской кофейне вы можете просидеть весь день с одной чашечкой меланжа (официант будет только приносить вам все новые стаканы воды – знак внимания от заведения) и ворохом газет – и никто вам слова не скажет и не намекнет даже, что если бы не вы, этот столик мог бы принести больше дохода. Традиция, знаете ли. На заре ХХ века множество интеллектуалов благодаря этой замечательной традиции буквально превратили кофейни в свой дом. Многие тут работали, дискутировали друг с другом, а многие вместо домашнего адреса давали адрес любимой кофейни.
Вот например, Лев Троцкий (тогда еще Бронштейн) больше всего любил кафе «Гриенштейдл» (на Michaelerplatz). Оно по-прежнему живо и там по-прежнему полно народу. Зигмунд Фрейд предпочитал «Ландтманн» (на Dr.-Karl-Lueger-Ring 4). Но все они ходили в «Централ» (Herrengasse 14), и сейчас одну из самых знаменитых венских кофеен.
Пересекались ли там Гитлер, Сталин, Троцкий, Иосиф Броз Тито и Зигмунд Фрейд (все они были завсегдатаями, причем примерно в одно и то же время), науке, как говорится, неизвестно. Но исключать нельзя. Вы только представьте себе эту картину… Я в кафе зашла, а потому теперь легко могу представить, как все это было тогда. (Предупреждаю: чтобы сесть за столик, пришлось выстоять очередь, но она не должна вас отпугнуть: в наши дни ни у кого нет времени, чтобы часами читать здесь газеты, так что очередь движется бодро, я стояла не больше 10 минут, хотя в первое мгновение хотела уйти). Сделать это несложно хотя бы потому, что здесь, как и в других подобных местах, сохраняют традиции.
Интерьеры – из прежней, неспешной (ну, когда можно было часами сидеть с одной чашкой, а газеты были только бумажными) эпохи. В официантах – суровые мужчины (улыбаться клиентам категорически не принято, но заботятся о нас если не с любовью, то как минимум с вниманием и предупредительностью, в зале улыбалась только дама из кондитерского отдела, но ей можно, она не официант),
которые по залу передвигаются очень быстро, но без суеты, делают все и сразу – и заказы принимают, и рассчитывают, и посуду убирают, и столы протирают. Вышколены и профессиональны. Смотреть на то, как они работают – одно удовольствие. За которое, понятно, нужно платить. Зигги учил: чаевых нужно оставлять как минимум 10% от счета, можно больше – на ваше усмотрение. Но если в обслуживании что-то не понравилось – не оставляйте ничего: «Нельзя оставлять меньше 10%: или минимум столько, или вообще ничего. Такие правила». Мои официанты без чаевых не оставались: и не потому, что я так щедра, а потому что их работу нельзя было не вознаградить.
Одна из самых знаменитых кондитерских Вены находится в отеле «Захер» и называется так же.
Как и торт, ее прославивший. Кто-то считает его слишком сладким, кому-то он напоминает незабвенную советскую «Прагу» (но в оригинальном «Захере» кремовой прослойки нет). И если вы мне так скажете, я смеяться не буду: настоящий торт «Захер» можно попробовать не только в одноименном кафе. Оригинальный рецепт был продан сыном его изобретателя Франца Захера Эдуардом кондитерской «Демель» (успешно существующей и сегодня). Судебные иски с перерывом на Вторую мировую войну (не хочу думать о том, что «безумный Адольф» тоже мог любить «Захер») длились почти 30 лет, и теперь два венских кафе имеют в своем меню самый настоящий, хотя и немного разный, «Захер»: в «Демеле» вы обнаружите слой абрикосового конфитюра под шоколадной глазурью, а в «Захере» между коржами (до 2003 года торты разрезали вручную). Правда, купить «Захер» в Вене не проблема: там продают столько же их подделок, сколько швейцарских часов на китайских рынках. Но настоящие – только в «Захере» и «Демеле», специалисты говорят, что все дело в глазури, которую изготавливают из трех сортов шоколада, и повторить ее никому еще не удалось (хотя многие приблизились). Кстати, заказать настоящий «Захер» можно даже по интернету. Упакуют в специальные деревянные коробки и вышлют. Как уверяли меня в магазине при кондитерской, настоящий торт прекрасно хранится две недели без холодильника, «а в холодильнике ему даже хуже».
Так что кондитерская в Вене – обязательная программа: именно здесь лучше всего ощущается атмосфера этого города. Великого, решавшего судьбы народов. Роскошного. Иногда немного напыщенного, но всегда прекрасного. Чашечку меланжа, пожалуйста! Я останусь здесь до вечера…