Отец вернулся из города каким-то возбужденным и растерянным. Матвей впервые видел его таким. Зашел в дом, сел за стол, бросив на него картуз. Закурил. Долго и молча курил. А потом, глядя прямо на Матвея, сказал:
-На войну позвали. С немцем биться .
И принялся крутить новую самокрутку. Мама села не глядя, прижав руку ко рту и молча смотря на отца, привалилась к стене. Матвей молча обнял отца, прижался, вдыхая такой родной запах. Потом отстранился и спросил:
-Бать, а надолго?
-Да кто ж его знает, сынок. Как немца побьем, так и приду.
Мама беззвучно плакала не вытирая слез, и они капали на вышитую рубашку, оставляя на ней маленькие темные пятнышки.
-Бать, а куда идешь-то?, - Матвей пытался спрятать свой страх за вопросами.
-Сначала в город, а оттуда поездом в Москву поедем...м-да...
-А отказаться никак?, - Матвей спросил и смутился вдруг.
-Ты чего это, сын? Немца бить надо, иначе он завтра здесь квартировать будет. Нееет, мы ему ужо покажем!, - отец отложил недокрученную папироску и поднялся, стукнув кулаком по столу. А потом как-то обмяк, сел вновь и принялся заново крутить самокрутку.
боры были недолгими. Отец взял верную берданку, в мешок сложил одежду, сверху каравай и добрый шмат соленого сала, на пояс подвесил старую мятую флягу с добрым самогоном. Потом они присели на дорожку.
Отец сказал Матвею:
-Сын, ты остаешься за главного. Оставляю тебе патроны все, бережно расходуй, зазря не пали. Пасека на тебе, мать поможет, она знает. Зимовье не забрасывай. В этот год грибов много будет, заготовить надо. Поросей по осени забейте - к соседу пойдешь, он дома по здоровью остается. Он поможет, я уже договорился. Солонины наготовьте. На бане крышу поднови, прохудилась. И это...мать береги, помогай ей во всем.
Матвей слушал и не слышал. Все это было как-то...невзаправду. Не могло такого быть. Батя он же всегда был рядом. Он всегда учил и подсказывал. И всегда говорил о том, как Матвей останется главным, если вдруг что. Когда в далеком Петербурге расстреляли демонстрацию, а потом в Москве случилось восстание, по деревне загуляли слухи, что вот сейчас всех соберут и повезут в столицу, царя защищать. Матвей тогда был совсем маленький, но хорошо помнил взволнованные глаза мамы и общий деревенский сбор. Отец тогда говорил что-то, по обыкновению рубя ладонью воздух, толпа волновалась и качалась. А Матвей висел на заборе и ничего не понимал, но страшно гордился отцом.
И вот это самое "если вдруг что" наступило. Именно что вдруг наступило. Матвей страшился за отца, боялся ответственности и неизвестности, совсем немного. Он пытался и не мог осознать, что вот прямо сейчас ему надо стать взрослым, он не был готов к этому. Отец так многому его еще не научил, так много не рассказал.
"Хорошо хоть медведя того мы вместе застрелили", - подумалось ему вдруг не к месту. И суматошные мысли приняли другое направление: как охотиться и на кого? И когда? Как травы заготавливать, ягоды с грибами? Как солонину делать? Как мясо коптить? Тысяча "как", "почему" и "зачем" вертелись в голове. Но спрашивать Матвей не стал. Не на это надо было тратить эти оставшиеся минуты...
И они пошли провожать отца. Мама шла, прижавшись к нему, а отец обнимал ее за плечи. Матвей шел с другой стороны, неся отцовскую берданку. И так же по улице шли семьи. Шли на площадь перед домом старосты. Там уже собралась вся деревня. Но все стояли по отдельности, друг с другом, урывая последние минутки. А потом на крыльцо вышел староста и громко заговорил:
-Началась война! И надо бить австрияк, загнать их в их норы. Давайте, мужики! А мы вас ждем. За семьями вашими догляд будет, вы не волнуйтесь. Не бросим ведь, а, народ?
Народ на площади загомонил, послышались выкрики:"Не бросим конечно!". Отец обнял их с матерью, расцеловал крепко, царапая жесткой щетиной щеки, подхватил берданку и пошел к крыльцу. Там уже выстраивался отряд из 10 деревенских мужиков, которых позвали воевать. Тут же стояли 2 подводы, на которых им предстояло отправиться в город.
Прозвучала команда - на одной из подвод сидел невзрачный пузатый мужичонка в болотном кителе и мятой фуражке, и мужики расселись по подводам, закинув туда же свои пожитки. Свистнул кнут, и подводы со скрипом тронули с места. Над площадью висела мертвенная тишина, и в этой тишине скрип колес звучал особенно тоскливо. Толпа двинулась следом за подводами, провожая мужиков. На войну. Постепенно толпа провожающих редела, и только мальчишки да старшаки продолжали молча идти за маленьким караваном. Отец смотрел на Матвея не отрываясь, а затем вдруг соскочил легко, прижал его к себе порывисто, отстранил за плечи и, глядя в глаза, сказал весело:
-Ты не грусти, сын. Живы будем - не помрем. Мать береги, - развернулся и в два прыжка догнал подводу, запрыгнул на нее и закурил, улыбаясь. Таким его Матвей и запомнил - улыбающимся и с самокруткой в зубах. Матвей стоял, потерянно опустив руки и глядя вслед отцу. Злые слезы капали в пыль. Он развернулся и пошел к дому - пора было становиться главным...
...Над деревней повисла тягостная тишина. Мальчишки не носились по улицам, гоняя кур и поросят, женщины не судачили, облокотясь на калитки. тишина. Только старушки сидели на завалинках, согреваясь на солнышке - кровь уже не грела...
Оставшиеся в деревне мужики собрались на площади со старшаками - держали совет по дальнейшему деревенскому обустройству. Нужно было перераспределить силы: как ставить сено на всю деревню, картошку копать...да мало ли дел в деревне? А рук заметно поубавилось.
Матвей тоже пошел на площадь. Он рассудил, что раз уж остался вместо отца, то и понимать все должен как отец. Мужики молча глянули на него и подвинулись, давая место в общем кругу. Матвей молчал и слушал, что старшие говорят, со своими мыслями вперед не лез. Он впитывал каждое слово и пытался разобраться в причинах тех или иных решений. Когда речь зашла о помощи каждому из 10 дворов, оставшихся без хозяев, Матвей все же не смолчал:
-Почему без хозяев? Отец меня за главного оставил, значит я и хозяин.
Мужики переглянулись, одобрительно посмеиваясь, и староста спросил с хитрецой:
-А сам со всем хозяйством управишься, хозяин?
Матвей смутился, но набычился упрямо:
.........
Друзья, я начал сбор средств на издание книги. Если вам интересно увидеть "Говорящего с травами" на полке — поддерживайте! Сумма — любая, какую сочтете для себя возможной.
Давайте сделаем книгу?
Многим из вас уже успел полюбиться своенравный и честный юный таежник Матвей. И сейчас он стоит на пороге огромных перемен, вместе со всей страной.
Бросит ли он свои горы? Или сгорит в горниле революции? Что будет с Урсулом и верным Серко?
Поддержите издание книги и узнайте дальнейшую судьбу Матвея-травника!
По мере пополнения кошелька главы будут открываться одна за другой. Первая глава уже открыта, спасибо за поддержку!