Во время Курской битвы я был заместителем командира 24-го отдельного разведбата, входящего в состав 3-го танкового корпуса, 2-й танковой армии. Мы держали оборону на северном фасе Курской дуги. Одним из ключевых объектов нашей обороны была станция Поныри, где развернулось ожесточенное сражение.
К 8-му июлю, на четвертый день, накал битвы достиг апогея. Необходимо было срочно добыть новые разведданные, и нашему подразделению была поставлена задача, срочно взять "языка". В ночь с 8-го на 9-е июля наша разведгруппа , состоявшая из 12 человек, вышла к линии фронта. Наиболее удобным участком для пересечения линии фронта был определен участок к северу от Понырей.
Погода благоприятствовала нашему поиску, так как небо было затянуто тучами, и моросил дождь. Приятной ее, конечно, назвать было нельзя , но это позволило нам, довольно легко, скрытно преодолеть вражескую линию обороны.
Конечно, можно было попытаться выдернуть «языка» из немецких окопов, но мы понимали низкую ценность информации, которую можно получить от солдата, только что вышедшего из боя. Необходим был офицер, и желательно старший. Поэтому, я решил, что лучше всего будет взять "языка" в глубине вражеской обороны.
Видимость была плохой и, углубившись на несколько километров, мы неожиданно вышли на странный объект, похожий на холм. Сначала подумали, что это немецкий дзот, но понаблюдав за ним, поняли, что это был новый немецкий танк Т-V, "Пантера". Он был замаскирован довольно хорошо и, определить это, мы смогли лишь благодаря свету, едва видимому из его смотровых щелей.
Четверо разведчиков осторожно приблизились к танку, в надежде, что появится кто-нибудь из танкистов. Однако сколько они не прислушивались, но так и не поняли, есть ли в танке кто-нибудь из экипажа. Решили, что экипаж отдыхает. Тогда Быстрицкий приготовил гранату, а второй начал осторожно приподнимать крышку люка.
Но, в танке никого не было. Горел свет, даже рация работала, однако никого из членов экипажа не наблюдалось. Наше внимание привлек походный столик, на котором мы увидели карты и еще какие-то документы. Это была удача!!!! Наша группа вышла на командирскую машину. Мое удивление было вызвано тем, что педантичные немцы, всегда отличавшиеся железной дисциплиной, оставили столь ценный объект без охраны! Дорого же им обошлась эта беспечность!
Я дал команду забрать документы, а сам танк заминировать, но младший лейтенант Косик вдруг зашептал:
-Командир, мы не знаем, когда немцы вернуться, через час или пять минут. До линии фронта нам пеших ходом надо будет добираться часа два, а немцы могут поднять тревогу в любую минуту. Тогда выйти с такими документами к своим нам будет очень сложно. А тут они нам такой подарок сделали: танк в целости и сохранности, да еще на ходу
Я признал его доводы убедительными.
-Что ты предлагаешь?
Устроим немцам сюрприз. Грех таким подарком не воспользоваться. У нас ведь каждый второй может танк водить. Неужели не разберемся в немецкой машине? Давай попробуем на нем, к своим прорваться. Тут, по прямой, ходу минут пятнадцать.
Петр Косик был командиром взвода бронетранспортеров в нашем разведбате, и получив мое согласие, сразу же нырнул на место механика-водителя. Ему хватило всего пару минут, чтобы разобраться в управлении немецким танком и вскоре двигатель заработал. Петр тихонько тронул машину, и мы двинулись в сторону передовой.
Четверых разведчиков, во главе с ст. сержантом Мининым, я оставил в боевом охранении, чтобы они огнем пресекли попытки немцев отбить танк. Часть разведчиков заняли место экипажа, а остальные разместились на броне. Илья Быстрицкий сел на место наводчика.
Наш сюрприз удался на славу.Немцы заметили, что их танк, по непонятной, пока причине двинулся в сторону позиций. Первыми панику поднял механик-водитель этого танка. Сначала он принял это за чью-то дурацкую шутку. Лишь после того, как двигатель танк взревел, и он начал удалятся, стало ясно, что все это не очень-то похоже на розыгрыш.
Отделение немецких солдат бросились в погоню за "беглецом", но совсем неожиданно, нарвались на шквальный огонь. Немецкий лагерь начал напоминать муравейник, который разворошили палкой. Немцы забегали, а мы слышали, как кто-то по рации пытался связаться с нами. Похоже тот, кто попытался по радиостанции выяснить причину странного поведения танка, начал впадать в истерику, а Илья Быстрицкий , развернув башню в сторону немцев, которые еще пытались догнать танк, открыл по ним пулеметный огонь.
Прыти у немцев резко поубавилось и это позволило четверым разведчикам, прикрывавших танк, отойти без потерь. Пока немцы сообразили, что, да как, да почему, мы забрали этих разведчиков, и на полной скорости, которую только можно было развить на этой местности, устремились к немецкой передовой. Нам вслед полетели запоздалые мины, но было уже поздно и они нам не причинили никакого вреда.
А немецкие солдаты, увидев приближающийся к их окопам танк, восприняли это спокойно, а когда мы перевалили через окопы, они посчитали, что началась атака и стали выпрыгивать из окопов. Для них стало неприятным сюрпризом, когда с "Пантеры" в их сторону полетели гранаты. Танк, который он считали своим, вдруг открыл по ним пулеметный огонь. Самые любопытные немцы так и остались лежать около окопов, а их , более осторожные "братья по оружию", с опаской выглядывали за бруствер.
Единственно, чего я сейчас боялся, так это попасть под обстрел нашего боевого охранения. Обидно было уйти от немцев без потерь и погибнуть от огня своих. Мы проскочили нейтральную полосу, и после того, как проскочили свои окопы, остановили танк. Бойцы боевого охранения сообразили, что виновником суматохи, которая поднялась на немецких позициях, являлся именно этот танк и не стали закидывать нас противотанковыми гранатами.
Однако, пока они не убедились, что на немецком танке находятся именно наши разведчики, свои гранаты они так и не выпускали из рук.
Танк надо было как можно быстрее увести вглубь нашей обороны и замаскировать его. Однако, едва мы отошли от позиций меньше чем на полкилометра и заехали в рощу, танк заглох. Пришлось маскировать его и искать тягач для буксировки. Немцы даже посылали самолет на розыск танка, но, не достигнув результата, открыли по роще ураганный артиллерийский огонь. Вот только опоздали они, машина уже находилась в безопасном месте.
Этот танк потом даже довелось принимать участие в отражении немецких атак, и он сослужил нам хорошую службу, но главной добычей были документы, которые находились в этой машине. Они очень помогли во время обороны станции Поныри, где немцы потеряли несколько своих новейших САУ- "Фердинанд". Этих машин за всю войну было выпущено едва ли более девяноста штук, четверть из них были уничтожены именно под Понырями. Уверен, что не один немецкий офицер лишился своих погон за утрату столь ценных документов.
Невероятное везение, все двенадцать разведчиков вернулись назад. Лишь я и несколько человек получили ранения. Все были представлены к правительственным наградам. Меня и Петра Косика наградили орденом "Красного Знамени". Однако, Петру не удалось получить заслуженную награды. Он погиб от осколка бомбы через два часа после того, как мы вернулись назад.
(Из рассказа капитана Закревского Д.А корреспонденту газеты "Красная Звезда")