Подтянув к перешейку горную артиллерию и свежие части, егеря стали готовиться к новому броску на полуострова.
И на гранитных утесах побережья, у самой воды, разгорелся новый горячий бой. Советские воины храбро отбивались от немецких автоматчиков. Наши воины дрались до конца, до тех пор, пока не пришел приказ отойти на новый рубеж.
Среди них находился и Шелепов — рядовой боец, сапер по специальности.
Шелепов был на южном скате высоты. Он получил приказ прикрывать отход нашего отряда и оказался отрезанным от своих.
С трех сторон фашисты, с четвертой — море...
«Один... Неужели один, в кольце гитлеровцев? Что же делать? Куда податься?.. Нет, надо сначала собраться с мыслями, успокоиться... Без паники! Где же твоя выдержка, твое хладнокровие, сапер? — спрашивал себя Шелепов, опустившись на каменистое дно воронки возле большого валуна.— Первым делом надо попытаться пробраться к своим. К своим через линию фронта!»
Через линию фронта... Но как? Это на Большой земле фронт тянется на многие сотни километров. Ты в тылу, есть где укрыться, есть кому приютить. Опять же — партизаны... А здесь? Линия фронта... в шесть километров! Пристрелян каждый камень!
Но надо что-то делать, не замерзать же в этой проклятой яме!..
Шелепов приподнялся. Огляделся.
Вокруг ни души, тихо. И лишь размеренно, как по команде, билось о берег море да над черным хребтом Муста-Тунтури беспрестанно вспыхивали белые клубки немецких ракет.
Пересчитал магазины. Заряженных — три. Прицепив к ремню единственную гранату, Шелепов осторожно вылез из воронки и начал пробираться к переднему краю. Не успел он сделать и нескольких шагов, как очередной снежный заряд пригнул его к земле. Колючие каскады снега безжалостно хлестали по лицу, пронизывающий ветер валил с ног, врывался в рукава и за воротник, леденил тело.
Шелепов остановился, еще ниже пригнулся к земле, повернулся к ветру спиной и сделал несколько глубоких вдохов. Он попытался снова оглядеться, но ничего, кроме густой белой пелены, свистящей и метущейся, не увидел. Ни гор, ни воды. Да и на ресницах повисли тяжелые сосульки. Шелепов снял обледеневшую рукавицу и протер глаза. Немного отогрел дыханием руку, поправил за спиной автомат и снова сделал несколько шагов.
«Так и заблудиться недолго,— подумал он.— Надо переждать, а то попадешь прямо к фрицам в лапы».
Шелепов укрылся за небольшим валуном. Заряд снега прошел, вокруг все стихло, и в небе снова замигали звезды.
Вдруг Шелепов обнаружил неподалеку от себя несколько полузанесенных снегом трупов.
«Хорошо поработали товарищи мои! — невольно проговорил сапер, обходя окоченевших егерей.— Это вам не Нарвик!»
Карабкаясь со скалы на скалу, перебегая от валуна к валуну, выбирая узкие и глубокие расщелины, Шелепов все ближе подходил к передовым позициям. Взлетали над головой ракеты и отчетливо слышалась перестрелка. Время от времени доносилась гулкая скороговорка крупнокалиберного пулемета. Это немецкий. Его нетрудно отличить от своего.
Шелепов останавливался теперь чаще. Ноги плохо слушались. Тело стало тяжелее, словно на плече не автомат, а полковая пушка. И страшно хотелось есть. Но в кармане, кроме коробки с солью, ничего. Последние крошки хлеба он проглотил еще там, в воронке. Шелепов достал и открыл коробок, слизнул несколько крупинок соли... Во рту стало горько, и он сплюнул.
Продвигаясь вперед, Шелепов чуть не наткнулся на немцев. Два фашиста совсем рядом о чем-то переговаривались. Сапер вскинул автомат. Не заметили... Значит, путь и здесь отрезан...
Понравилась статья? Поставь лайк и подпишись на канал!