Она гнала коня, подбадривая себя громкими командами Воронку.
Сумерки, казалось, уже слишком быстро густеют, а лес с обеих сторон так и не думает кончаться. Временами, судорожно нащупывая в надетой на шею матерчатой сумке наган, она всхлипывала, но тут же сдавленным от страха голосом понукала коня.
Первые дама богатого села возникли как-то внезапно, как будто выросли из густоты осеннего мрака. Придержав разгорячённого коня Нина (крещеная Анисьей) перевела дыхание. Она уже не чувствовала той решимости, что заставила её оседлать оседлать своего любимца, вороного двухлетку, и скакать добрых пять верст лесом, да ещё и глубоким вечером. С лёгкостью спрыгнула с коня, проверила содержимое сумки. Воронок послушно плелся за хозяйкой, подрагивая всем телом то ли от усталости, то ли это лёгкого первого пред-зимнего заморозка, шумно втягивал в себя знакомые запахи дыма деревенских печей.
Вот сюда ей, вот этот дом. Привязав к ограде коня, Нина подкралась к светящемуся окну. Керосиновая лампа экономно рассеивала тусклый свет через задвинуты занавески. Присмотрелась. Тени двух людей время от времени мелькали в окне, загораживая и без того тусклые блики света. Выстрелила в лампу, в лампу, она была единственной зримой мишенью. Звук выстрела, казалось, был совершенно не слышен - так стучало её сердце. Она рванулась к Воронку, не слыша ни криков, которые должны были быть в доме, ни стука своего сердца, которое мгновение назад заглушило все звуки вечернего села. Ноги не слушались её, казалось,что она живёт отдельно от них, ощущения их движения она не чувствовала. Время остановилось . Она вновь на коне, он мчит её по знакомой дороге, а она ловит себя на том, что шепчет наклоняясь к самому уху жеребца, «домой, домой, домой». Она приходит в себя, отъехав значительно от скрывшегося в темноте села.
Стреляла она метко - он научил. Павел. Это к его дому подъехала она, это его тень мелькала в свете лампы. Это в его лампу она стреляла и не промахнулась. Наган он сам пристреливал, сам принимал у неё экзамен на меткость: изрешеченный ею щит муж, бывший теперь, менял несколько раз, привозя новый с полигона по мере необходимости. Наган, уходя из семьи, оставил ей - время было неспокойное. Одна с двумя детьми в свои 30 лет Нина после ухода мужа к любовнице решилась на столь отчаянный поступок. Это она-то, спокойная, молчаливая, редко смеявшаяся, вечных хлопотавшая по хозяйству, жена милиционера стреляла! Нет она не намеревалась стрелять ни в него, ни в неё тем более. Наган ей нужен был для обороны дороге. Зачем стреляла? Обозначить себя, напомнить о себе тому, кто был отцом её детей, её первый и, как оказалось, последней любовью...
- "Распишитесь вот здесь", - прервала её мысли почтальонка
- "Вам плохо? Сядьте, сядьте,пожалуйста,что то вы так расстроились, телеграмма-то вон какая радостная: в наследство вступать по завещанию будете. Точно с вами все хорошо, а то мне бежать надо..." - тараторила почтальонка.
- "Да, спасибо, всё хорошо, я расписалась, идите", - сказала Нина, закрывая за женщиной дверь. В руках держала телеграмму. Нет, руки её не дрожали, бумага лежала уверено, текст её прочего без очков, в своей 60 она прекрасно видела и в очках не нуждалась.
- "Наследство по завещанию Павла", - она уже знала о его смерти. Знала, что это за наследство: крепкий пятистенок в районном центре Алтая, машина "Победы". Брат Павла, бывший на похоронах, сообщил ей об этом наследстве. А вот теперь телеграмма из Алтая пришла с просьбой приехать в Бийск для вступления в наследство, либо оформить по своему месту жительства или подтверждение или отказ от оного.
Гриша, брат Павла, рассказал о судьбе после ухода из семьи: уличив в измене любовницу, ставшую ему женой, захватив ее на месте преступления, расстрелял обоих, прошёл всю войну с 1941 по 1945 год в танковых войсках, дважды горел в танке. Пришёл с воны с орденами и медалями. Умер на посту председателя колхоза. Искал ли он её, свою первую жену, своих детей? Неизвестно. Нина после того вечера, когда выстрелила злополучную лампу, уехала с Алтая далеко-далеко...
- "Вот и вернулся мой выстрел!" - без горечи, без дрожи в голосе проговорила она в тишине своей комнаты в бараке.
- "Ну, нет... Мимо, мимо, Паша, твой выстрел... Отказываюсь я от твоего наследства...
На следующий день она у нотариуса оформила отказ от наследства в завещании. Шёл на дворе 1960 год...