Классификация духов, нечистых и не очень
«…Пусть похлопочет он за нас пред сатаной…»
Говоря о дьяволе мы обычно имеем в виду собственно Князя Тьмы, Люцифера-Денницу, повелителя Ада и персональное Зло. Все заповеди Чёрного властелина относятся именно к этому гордецу, что «вечно жаждет зла и вечно совершает благо». В принципе дьяволами можно назвать и тех падших ангелов рангом поменьше, что бродят по земле с целью искушать людей и скупать у них души. Сам термин происходит от греческого «diabolos» - клеветник. Иерархия ангелов, история их падения и структура инфернальной бюрократии достались нам от иудаизма. Кстати, у древних Евреев Сатана именно служит Богу и по мере сил выполняет его поручения – вспомните, как они спорили об искушении и судьбе души многострадального Иова. Христианство сделало дьявола полноценным противником бога и придало особую остроту играм за души. Если можно считать «протофантастикой» обработки немецких народных сказок, то классический литературный образ дьявола в шляпе с петушьим пером преподнесли нам братья Гримм. Там же описаны и первые сделки и первые способы обмануть Сатану и сохранить и свою душу и предмет договора. «Затем он подал им книгу, в которой они все трое должны были расписаться. "Вам на пользу, однако же, - сказал дьявол, - я намерен задать вам еще загадку; коли ее отгадаете, то избавитесь от моей власти». Условия и цены могли быть разными, так например в 1676 году некий итальянский дворянин включил в текст соглашения: «Ты обязан наделить меня здравым смыслом, пониманием и умом так, чтобы я мог обсуждать все проблемы логически и мог дать обоснованное суждение о них» - по крайней мере человек понимал, чего именно ему недостаёт. Учитывая, что в существование повелителя тёмных сил верят все, кто верит в бога, хотелось бы напомнить некоторые условия подписания договоров с Нечистым:
1. Договор требует формального заключения, с оговоренными условиями контракта и формального подписания.
2. Увильнуть от условий соглашения пост-фактум практически невозможно. Подписал – плати.
3. Существует три способа спасти душу после подписания контракта – найти священника, который возьмётся исповедовать неудачливого соглашателя, отпустить ему все грехи и назначить подобающую епитимью; сделать так, что дьявол будет не в состоянии исполнить условия контракта; отыскать в договоре лазейку, делающую его недействительным.
4. Заключая договор, следует помнить, что дьявол всегда лжёт. При том, всё сказанное им – правда.
Образу дьявола, как положительного героя, мировая литература обязана Байрону и Мильтону – Сатана романтизма скорее похож на гордого Прометея, нежели на врага рода человеческого. А ведь никуда не денешься – враг. Исказитель. Тему гордого богоборца моментально подхватил молодой Лермонтов «Печальный демон, дух изгнанья, летал над грешною землёй» писал он, а юные нигилисты восторженно аплодировали. Лучшим Сатаной в фантастике бесспорно остаётся Мелькор – гению Толкиена удалось достоверно воссоздать величайшего из Валар, его независимость, гордость, волю, могучий ум – и привычку уничтожать в угоду капризу или приступу злобы. Мелькор – ангел, разучившийся творить, способный лишь искажать живое. Он искушает, давит страхом, подымает в людях всё самое низменное – и раз за разом проигрывает перед честью, отвагой и человеческой правдой. Другой, не менее живописный, хотя и менее изобретательный дьявол – Тёмный из цикла «Колесо Времён» Джордана, властелин Шайол Гул, сидящий за семью печатями из квендийяра. Также стоит обратить внимание на американский телесериал «Собиратель душ» - дьявол предоставляет бывшему монаху 48 часов на то, чтобы спасти от адского пламени грешников, у которых кончается срок договора.
В отечественной литературе с большим отрывом лидирует Воланд – только дотошный анализ текста позволяет понять, как тонко подшутил над читателями Михаил Афанасьевич, как поймал недалёких и слишком пылких простаков. «Никогда ничего не проси» - прямая антитеза библейскому «Просите и дастся вам». В определённой степени наследником Воланда можно счесть Демиурга из «Отягощённых Злом» - очень много вопросов стоит за кажущейся актуальностью и простотой перестроечного произведения. Потрясающей яркости образ Денницы был создан в книге «Рубеж» - соавторстве Олди, Дяченко и Валентинова. А самым любимым у скромного автора статьи стал Великий Здрайца из «Пасынков восьмой заповеди» Олди. «…Ну уж нет! - рассмеялся Петушиное Перо, выпячивая подбородок. - Не тебе тут приказывать, воровочка моя! К тому же слыхала, небось: разбойный Мардулин пащенок жену Михала не за выкуп отдает - за Высший суд, который рассудит его и убийцу Самуила! Я-то к их шайке случайно пристал, по дороге, а тут смотрю - потеха! Спеши на сороковины к отцу, спеши!.. то-то поминки славные получатся! - Чего ты хочешь? - устало спросила Марта. И ответ Великого Здрайцы поразил ее острее только что виденной смерти отца. - Ничего, - не менее устало ответил дьявол…».
Демоны и демонессы
Первый естественный вопрос – а чем демон вообще отличается от дьявола? Примерно тем же, чем Ленин из кинофильмов от живого Владимира Ильича. Часть соратников Сатаны бесспорно можно назвать демонами, но это отнюдь не единственные инфернальные духи. Кабаллисты пишут о них: «…Демоны - нечто среднее между ангелами и людьми. У них нередко есть крылья, как у ангелов и они могут передвигаться по воздуху с огромной скоростью. Они также едят, пьют, производят потомство, как люди, иногда даже умирают. Демоны наделены даром провидения и владеют магическим искусством. Они обычно невидимы (хотя в определенных обстоятельствах их можно видеть) и не отбрасывают тени…». Если дьявол и его слуги связаны запретами и условностями религии, их породившей, то демоны вообще – анархисты, противники любых законов и правил. Их царство хаос, их стихия бесконечные перемены, игры с пространством, временем и материей, и чья вина, что большинство смертных воспринимает эти игры, как бедные лемминги – полных полярных лисичек? Части демонов действительно интересны души – с коллекционерской, эстетической или гастрономической точки зрения. Части демонов глубоко всё равно на смертных и вселенское Зло. Кто-то может даже проявить себя истинным гуманистом, как Демон Костяные Уши Успенского: «…Давай-ка с открытого места уберемся и скатерку побережем - как бы он нам на голову не нагадил в знак презрения! И точно - Демон у себя на воздусях как-то подозрительно задергался, а действительность самым суровым образом подтвердила опасения богатыря, только в кустах и спаслись...». Вызывая демона, стоит тщательно вычерчивать пентаграмму, в точности соблюдать ритуал и заранее подготовить плату или весомые аргументы для вызываемого. Иначе сожрёт, и как зовут не спросит. Единственный способ относительно безопасно договориться с демоном – узнать его имя. Тогда по идее, демон обязан будет подчиняться, выполнять приказы хозяина и вести себя смирно. Ещё можно посадить бедолагу, скажем, в кувшин, перстень или меч. Или сделать пламенным мотором шагающего замка Хаула, как это блистательно обыграл Хаяо Миядзаки.
Зарубежной фантастике идея взаимодействия человека и демонов почему-то особо близка. Хотелось бы огрызнуться, мол, демон это самый простой способ создать могущественного противника, не продумывая ни мир, ни расу ни характер личности, но демонологией увлекались и подлинные мастера жанра. Начал, естественно Говард Филипс Лавкрафт с его смертоносными порождениями ночных кошмаров. Подхватил тему его лучший друг Роберт Говард: «…Неужели ты думаешь, что я испугался поганого болотного демона? Меня позвал друг! - Я кричал его голосом, - ответил демон. - Те, за которыми ты идешь, принадлежат моему брату - я не могу оставить его нож без их крови. Но ты мой. О глупец, ты пришел сюда с далеких серых холмов Киммерии, чтобы сгинуть в дебрях Конайохары!..» Пёструю, словно колода Таро, коллекцию порождений Хаоса разложил перед читателями Роджер Желязны. Необыкновенно отвратительны, похотливы и мерзостны демоны Барбары Хэмбли: «…Королева привычным жестом схватила его за шею и, поднеся ко рту, прокусила глотку, а ее голова мотнулась туда-сюда, как у собаки, разрывая и убивая. На ее лице, грудях, одежде была кровь, когда она спросила: - Что-нибудь еще?» И далее, далее… имя им легион. Отечественной фантастике с демонами повезло меньше – не считать же Входа и Выхода, бесконечно режущихся в орлянку? Есть конечно «Альтист Данилов» с его страстями и перипетиями, демоническими красавицами и грозными инферналами: «…Страшнее всего был теперь взгляд Кармадона. Надменный, огненные, мертвящий» - но лейтмотив книги не потустороння жизнь, а сатира над советской действительностью. Из относительно молодых авторов свою толику в демонографию внёс Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные руки легко дотягивается до демонов, вяжет их морскими узлами и использует по назначению, обещая впрочем, снисходительное отношение и свободу за верную службу.
Бука-диббук
«В монастыре игумен поздно вечером проверяет, чем занимаются монахи. Заходит в одну келью и видит, что монах в ложке на свече жарит куриное яйцо. Игумен спрашивает: "Ты что делаешь?" Монах: "Ой, прости, отец игумен, бес попутал". В это время из угла раздается голос: "Ничего подобного. Я сам у него учусь» (с) анекдот.
Вселенцы и подселенцы в смертные тела, всевозможные спутники, искусители и хранители человека были знакомы племенам и народам с тех, пор как губы предков научились произносить слово «бог». Всевозможные духи родичей и врагов, зверей и птиц, родников, ущелий, пещер и скал сопровождали первобытных людей от рождения и до смерти. Именно они руководили полётом стрелы, приводили к охотнику зверя, вселяли лихорадку и кровохарканье в грудь кошмарные сны в голову. Именно с ними выясняли отношения и водили дружбу шаманы, именно их портреты выводили углём и охрой охотники. Они были всегда и останутся до тех пор, пока реки текут, ветра дуют, а земля хранит память… но не будем вдаваться в мистику. Римляне называли их гениями места, индусы – ракшасами, южные славяне богинками и баганами, арабы – джиннами, у евреев для каждого духа было своё имя – портит ли он молоко в горшке, горшок на полке или девушку перед свадьбой. Инкубы и суккубы вступали в сношения с чересчур похотливыми или недостаточно целомудренными людьми, искушали монахов в монастырях и нападали на священников. У японцев духи девушек, погибших от несчастной любви, искали себе новое воплощение, очаровывая случайных юношей. В Англии духи мёртвых становились блуждающими огнями. У иудеев диббуки – души, не отправившиеся в колесо перерождений, - могли вселиться в женщину или девушку, которая съела неосвящённый кусок ничейной еды... Говорят, что Баал Шем-тов уже двести лет как изгнал из мира всех злых духов, но кто же тогда продолжает пакостить людям?
О диббуках во всей красе лучше всех писал нобелевский лауреат Башевис-Зингер: «…Меня ты знать не можешь, — ответил диббук, — а я тебя знаю. Ты школяр из Шидловиц, а я скрипач из Пинчева. Ты рукой хватал Пятикнижие, а я — что у девок пониже. Ты ещё блуждаешь в своём Воображаемом Мире, а я уже отдал концы, и знаю, где теперь наши отцы. Прошёл я огонь и воду, опять попал на грешную землю — и нет мне приюта ни на небесах, ни в аду…». Симмонс в «Терроре» описывает Туунбака, вечно голодного духа – повелителя снежных просторов. Брэдбери воскрешает для читателей мёртвых марсиан, сплавляет их золотистую плоть с телами переселенцев «Были они смуглые и золотоглазые». Тень, с которой боролся Гед в «Волшебнике Земноморья» тоже сродни разгневанным духам мёртвых. А в нашей литературе о духах как они есть, лучше всего рассказал Иванов в «Сердце Пармы» - он сумел ощутить и донести до читателей сибирского шаманизма, тайны бревенчатых идолов и золотых талисманов: «Мы спрашиваем что-то большее, которое одновременно и гора, и предок, и бог, и идол... Все является одним и тем же, все это - одна цепь, а мы видим только ее звенья. Связь между звеньями этой цепи ваши шаманы называют «ляххал» - весть. Судьба - это весть земли, боги – вести судьбы, люди - вести богов, земля - весть людей...».
Подводя итог долгому списку – не кораблей, но теней и духов - хочется подытожить: зачастую писатель использует сверхъестественное как гиперболу, дабы подчеркнуть величие или мерзость момента, навести лупу на поступки и чувства героев. Не так страшен бес, как его малюют, мало кому удаётся сделать простую жизнь фактом литературы. Впрочем, в каждом преувеличении есть доля преувеличения. Будьте бдительны, если однажды к вам явится чёрт и, усевшись верхом на стул, сделает предложение от которого очень нелегко отказаться…
