(Отредактированная и дополненная статья Эмира Кулиева статья упрощена для понимания "новичков", но так же будет интересна и опытным)
История собирания и кодификации текста Корана основывается хадисах (передачах информации)[1] отвечающих строгим критериям, выработанным для установления их достоверности. Большинство из них не вызывают сомнений в своей надёжности, потому что в каждом поколении множество передатчиков рассказывали их независимо друг от друга. В богословской терминологии такие хадисы называются мутавāтир (переданные различными непрерывными цепочками передатчиков[2], что исключает возможность сговора и фальсификации).
Из описываемых в Коране событий и хадисов мы видим, что это Писание было ниспослано не сразу, а в течение 23 лет, в виде отдельных аятов (пер. с арабского «знамений). Коран заучивался наизусть и так же записывался некоторыми сподвижниками при жизни Пророка Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха, и собран в одну книгу вскоре после его смерти. Этот первый полный список Корана был назван мусхафом Абу Бакра — по имени первого праведного халифа. Спустя несколько лет по инициативе третьего халифа ‘Усмана ибн ‘Аффана экземпляры Корана были размножены и разосланы в главные города Халифата. Эти списки были единодушно утверждены сподвижниками, а все остальные записи, хранящиеся у них, было решено уничтожить, чтобы спустя годы никто не мог заявить, что у него сохранился фрагмент священного текста, не вошедший в Коран.
Основными сборниками достоверных[3] хадисов признаны сборники аль-Бухари и Муслима. В то же время, многие собиратели хадисов (в т. ч. Абу Давуд, ат-Тирмизи, Ибн Маджа и др.) включали в свои своды не только достоверные, но так же и «хорошие»[4], и слабые[5] сообщения, часто указывая на ненадёжность источника. В основном это делалось в научных целях, и эти ученые не ставили целью собрать в своих сборниках лишь достоверные предания. Вместе с тем именно слабые хадисы легли в основу гиперкритического подхода к мусульманской традиции, предложенного венгерским исламоведом И. Гольдциером (ум. 1921). Позднее немецкий учёный Й. Шахт (ум. 1969) попытался доказать, что значительная часть хадисов о собирании Корана была сфабрикована в VIII-IХ вв. в процессе религиозно-политической борьбы внутри Халифата.
Противники ислама с усердием, которому можно найти лучшее применение, изучают старинные рукописи Корана в надежде найти хотя бы одно несоответствие с тем текстом Писания, который распространён среди мусульман. На основе сличения многочисленных рукописей и фрагментов, датируемых разными столетиями, написаны целые исследования, но оснований для того, чтобы утверждать существование альтернативного Корана, как не было, так и нет.
Недоверие к мусульманским преданиям ощущается и в сочинениях других известных востоковедов. Например, К. Броккельман (ум. 1956) скептически относился к истории о том, что гибель чтецов Корана в Йамаме послужила поводом для собирания муcxафа Абу Бакра. Он считал, что историки сильно завышают число погибших в том сражении чтецов, поскольку имена большинства из них неизвестны. Итальянский исследователь Л. Каэтани (ум. 1935) даже полагал, что рассказ о составлении муcxафа Абу Бакра является вымыслом. По мнению Дж. Бартона, мусульмане преувеличивают роль Зайда ибн Сабита в собирании Корана, поскольку при жизни Абу Бакра тот был слишком молод, чтобы ему доверили столь ответственную работу (судя по всему Бартон не знал, что в исламе авторитет зависит от уровня знания, и поэтому самым знающим тафсир Корана сподвижником большинство называет ибн Аббаса – одного из самых молодых из них).
Как мы видим, в целом критические исследования мусульманской традиции ставят целью показать, что окончательный текст Корана сложился не при жизни Мухаммада, а значительно позже как результат редактирования его проповедей.
Однако до нас не дошли упоминания о сколько-нибудь серьёзных возражениях против муcxафа Абу Бакра или копий, разосланных халифом ‘Усманом. Даже повстанцы, упрекавшие ‘Усмана в злоупотреблении властью и требовавшие его отставки, не предъявляли ему обвинений в искажении Корана. Догмат о подлинности и целостности Корана вообще не является предметом обсуждения мусульманских теологов. А ведь если реальная история Корана была искажена, то остаётся трудно объяснимым, как тысячи улемов, проживавших в географически отдалённых областях и принадлежавших к разным, а порой и соперничавшим идейным школам, вступили в тайный сговор и бесследно уничтожили любые свидетельства борьбы, которая неизбежно должна была сопровождать подобный процесс?
Потому не удивительно, что некоторые (непредвзятые) востоковеды, в частности А. Шпренгер (ум. 1893), У. Мьюир (ум. 1905), Р. Дози (ум. 1883) и особенно И. Фюк (ум. 1974), доверительно относились к мусульманским преданиям. Очень близки к традиционному взгляду на эту проблему и выводы немецкого учёного Ф. Швалли (ум. 1919), исследовавшего корпус хадисов о собирании Корана: имеющийся в нашем распоряжении текст в целом можно считать откровением, которое принёс Мухаммад.
Другое направление исследований, ставящих целью установление подлинности Корана, связано с критическим анализом самого священного текста. Такие исследования приобрели популярность в середине ХIХ в., когда в корановедении стали использоваться достижения германской школы библеистики. Тем не менее попытки доказать наличие в Коране подложных аятов предпринимались и раньше. Например, французский арабист Сильвестр де Саси (ум. 1838) полагал, что аят «Мухаммад — всего лишь посланник. До него тоже были посланники. Неужели, если он умрёт или будет убит, вы обратитесь вспять?» (сура 3 «Семейство ‘Имрана», аят 144) был добавлен в текст Корана после смерти Мухаммада.
Немецкий историк Густав Вейль пошёл ещё дальше, дав подобную оценку всем аятам, в которых говорится о смертности творений. Он же высказал сомнения относительно подлинности аята о ночном путешествии Пророка (сура 17 «Ночной перенос», аят 1), основываясь на довольно распространённом мнении о том, что Мухаммад якобы называл Коран своим единственным чудом. Однако названные откровения ни в содержательном, ни в стилистическом отношении не выбиваются из контекста, и поэтому перечисленные гипотезы не нашли поддержки у большинства учёных.
Известный семитолог Хартвиг Хиршфельд (ум. 1934) относил к числу поздних вставок пять аятов, в которых упоминается имя Мухаммад, считая его вымышленным. Но это предположение опровергается ранними рукописями, в которых Пророк ислама именуется Мухаммадом. Кроме того, согласно историческим сообщениям, мекканские язычники, не признававшие его послания, никогда не возражали против его имени.
Известный немецкий востоковед Т. Нёльдеке (ум. 1930) полагал, что буквенные зачины в некоторых сурах появились в процессе собирания текста Корана после смерти Мухаммада и указывают на имена лиц, которым принадлежали соответствующие списки. Например, буква م обозначает список ал-Мугиры ибн Шу‘бы, ن — список ‘Усмана ибн ‘Аффана, ه — список Абу Хурайры и т. д. И хотя впоследствии сам учёный отказался от этой гипотезы, она довольно долго обсуждалась в научных кругах.
Гипотезы о том, что текст Корана содержит аяты, включенные после смерти Мухаммада, высказывали и другие авторы, однако все они представляются необоснованными. Напротив, как пишет У. М. Уотт, единство коранического стиля не даёт оснований сомневаться в подлинности дошедшего до нас Корана. Мусульманские авторы в качестве дополнительного аргумента подлинности памятника приводят наличие в нём укоров в адрес Пророка (сура «Нахмурился» аяты 1-10), сподвижников и даже жён Пророка (например, сура 8 «Трофеи», аяты 67-68 или сура 66 «Запрещение», аят 4). Если бы сподвижники позволяли себе редактировать текст Корана, то они, вероятно, исключили бы из него эти критические замечания. А поскольку этого не произошло, мы не можем ставить под сомнение их добросовестность. Более того, беспристрастный взгляд на их историю не позволит допустить, что люди, на протяжении 10 лет подвергаемые гонениям и пыткам со стороны своих односельчан и даже родственников из-за возвеличивания Корана, а затем умирающие из-за этого в сражениях, могли позволить себе исказить хотя бы одну букву из одного аята, в то время как за это согласно их вероубеждению обещан ад (причем ад обещан даже за искажение с благими намерениями).
Таким образом, современное корановедение критически подходит к мусульманским преданиям о сложении текста Корана. В отличие от улемов, единодушно признающих сохранность памятника в том виде, в котором он сложился к концу жизни Пророка Мухаммада, между отечественными и западными востоковедами нет единого мнения на этот счёт. Несмотря на различия в методах и подходах, многие работы на эту тему характеризуются негативной заданностью, которая снижает их научную ценность.
Критическая переоценка достижений европейского корановедения в этой области даётся в работах Набии Эббот, Мухаммада Мохара ‘Али, Мухаммада ‘Азами, Мухаммада Сиддики и др. Их труды на английском языке способствовали сближению взглядов мусульманских и западных авторов на историю сложения Корана. Большие возможности для исследования данной проблемы открываются и благодаря переводам раннеисламских богословских трактатов на европейские языки.
Для верующих людей доказательство подлинности Корана содержится в самом Коране: «Поистине, Мы ниспослали напоминание, и, поистине, Мы его охраняем» (сура 15 «Хиджр», аят 9). Всевышний Аллах обязался сохранить это заключительное небесное послание и сделал это стараниями знатоков Корана, которые бережно и преданно передавали каждый звук священного текста из уст в уста, и эта традиция продолжается по сегодняшний день: «Это ясные аяты в груди тех, кому даровано знание, и только несправедливые отвергают Наши знамения» (сура 29 «Паук», аят 49).
Это, поистине, беспрецедентный случай в истории человечества! Ни одна другая книга не изучается и не охраняется учёными с такой тщательностью, как арабский текст Корана. Знатоки Корана не просто знают священный текст наизусть — они обучаются у своих учителей точному произношению каждого слова и каждого звука, чтобы передать его дальше в том же виде, в котором Коран читали арабы времён Мухаммада, мир ему и благословение Аллаха. И аутентичность их чтения подтверждается свидетельствами, восходящими непосредственно к сподвижникам.
Но если человек сомневается в правдивости Корана и не знаком с мусульманской традицией, то ему трудно представить, как текст Откровения сохранился неискажённым на протяжении почти четырнадцати веков! Тем более что иудео-христианские писания претерпели значительные изменения, а авторство некоторых библейских книг вообще неизвестно. Как же помочь скептически настроенному слушателю сломать навязанные ему стереотипы и принять факт, который очевиден для беспристрастного исследователя?
Можно, конечно, привести результаты изысканий Гамильтона Гибба, Джона Бертона, Ефима Резвана и других востоковедов, признавших подлинность Корана, а можно обратиться к одному неоспоримому факту: в исламском мире никогда не созывались вселенские соборы для того, чтобы канонизировать одни аяты и причислить к апокрифам другие. Что это значит?
В период стремительного распространения ислама за пределы Аравийского полуострова сподвижники пророка, мир ему и благословение Аллаха, независимо друг от друга преподавали Коран в Медине, Мекке, Дамаске, Куфе, Египте и других городах и областях. В результате сформировалось несколько традиций чтения Корана, различия между которыми касаются только произношения, но не письменного текста. Сам текст Корана никогда не оспаривался мусульманами, несмотря на то, что политические разногласия между ними возникли уже в период праведных халифов.
Кроме того, к концу первого столетия в различных областях Халифата господству Омейядов бросили вызов группировки хариджитов, в Ираке и Хорасане подпольную пропаганду развернули эмиссары Аббасидов, в Ираке росло число сторонников Васила ибн ‘Аты, который первым начал распространять мутазилитские взгляды. Политические и идеологические группировки апеллировали к различным интерпретациям священного текста, но ни одна из них не упрекала господствующую идеологию в попытках изменить сам текст Корана и навязать эти «поправки» всем остальным мусульманам.
Что помешало джахмитам и кадаритам, которые подвергались преследованиям (по причине их противоречий некоторым ясным текстам Корана), обвинить власти в искажении Корана, если таковое было на самом деле? Почему этого не сделали ни Зайд ибн ‘Али, ни ‘Абд ар-Рахман ибн Мухаммад ибн аль-Аш‘ас, ни многие другие недовольные властью в Халифате? Этого не сделали даже Аббасиды после того, как жестоко расправились с правившей до них династией Омейядов и их сторонниками! Почему? Потому что весь исламский мир знал один и тот же текст Корана. По сей день в каждом поселке или городке имеется хотя бы один хафиз (заучивший наизусть) Корана, либо мусхаф (книга с оригинальным текстом Корана на арабском).
Если бы Коран был искажён, то внутри исламского мира непременно развернулась бы беспощадная борьба между сторонниками «исправленного» текста и его противниками, которые нашли бы себе убежище в отдалённых областях Магриба или Туркестана. Борьба между ними продолжалась бы несколько десятилетий или даже столетий, и о ней сохранилось бы не меньше сведений, чем о мятеже харуритов или восстании Бабека. Но ни мусульманские, ни арабские христианские историки того периода даже вскользь не упоминают о конфликтах на почве разногласий относительно подлинности Корана. Ничего подобного в истории ислама не было!
[1] Хадис – это те слова, дела, описания и молчаливое одобрение – которое имеет отношение к пророку
[2] Цепочка передатчиков (иснад) – это история передачи хадиса. Целостность (непрерывность) иснада - это отсутствие пропусков в нем так, что каждый из передатчиков иснада перенял этот хадис общеизвестными, принятыми способами перенятия (жил в период жизни того, от кого услышал, и того, кому передал, а так же имел возможность с ними встретиться).
[3] "Достоверный хадис" в терминологии – это "хадис с целостным (непрерванным) иснадом, передатчики которого религиозны, обладают крепкой памятью, и хадис этот при этом не отделяется от общей группы подобных сообщений и свободен от болезней". Условий достоверности хадиса 5: непрерывность цепочки передатчиков, религиозность передатчиков*, крепкая память передатчиков*, хадис не отделяется от общей группы подобных сообщений, отсутствие вредящих болезней.
* Религиозный передатчик – это тот, кто не совершает больших грехов и не упорствует на совершении малых.
*Передатчик с крепкой памятью - это внимательный передатчик, который не находится в забвении, не допускает глупых оплошностей и не подвергается сомнению в процессе перенятия хадисов и их передачи.
[4] Хороший хадис - это хадис с целостным (непрерванным) иснадом, однако один из передатчиков обладает некрепкой памятью (будучи религиозным), передает от подобного себе или от того, кто выше его уровнем, и хадис этот при этом не отделяется от общей группы подобных сообщений и свободен от болезней".
[5] Слабый хадис – хадис не отвечающий требованиям Достоверного или Хорошего хадиса.
