Ленин, наученный горьким опытом бессмысленных и беспощадных бунтов в истории России, предвидя неизбежные всплески гапоновщины в рабочем движении, стремился создать организацию, научность кадров которой и централизм управления ими, гарантировал бы одноактное ПОБЕДОНОСНОЕ скоординированное выступление большей части организованного пролетарского класса, а не многократные героические ПОРАЖЕНИЯ, достойные былинных песнопений.
Пытаясь дискредитировать работу Ленина «Шаг вперёд, два шага назад», Троцкий, с трудно скрываемой завистью, писал:
«… ещё до выхода названной книжки мы не сомневались, что ничего внушительного тов. Ленин не сможет сказать в защиту своей позиции, ибо позиция, занятая им, совершенно безнадёжна, но всё же такой бедности мысли, какую он обнаружил, мы не ожидали». (Троцкий Л.Д. Там же, С.66.)
И, в противопоставлении «бедности» ленинской мысли, Троцкий, распустив все свои перья, формулирует «богатый» поток своего сознания:
«В то время, как издыхающий царизм пытается подкупить представшую перед ним в лице Японии буржуазную Немезиду, сжигая на её жертвеннике силы и средства истерзанной нации, в то время как внизу, в народных глубинах, идёт невидимый, но неотвратимый молекулярный процесс накопления революционного гнева, который, может быть, завтра прорвётся наружу с элементарной силой стихии, снося — как полые вешние воды смывают мосты и запруды — не только полицейские заставы, но и все постройки нашей муравьиной организационной работы, в то время, когда своевременна, по-видимому, лишь одна наука — наука восстаний, когда уместно одно искусство — искусство баррикад, — в это время сражаться с организационными предрассудками, распутывать теоретические софизмы, писать о новых вопросах тактики, искать новых форм развития самодеятельности пролетариата в такую беспримерную минуту истории!.. Не время! — отвечает уверенный голос социал-демократического сознания и — побеждает». (Та же. С.66)
На первом году номинального существования партии, которая своим расколом реально демонстрирует, как раз, фактическое отсутствие партии, оказывается, не стоит, по мнению Троцкого, сражаться ни с организационными ПРЕДРАССУДКАМИ, ни писать о НОВЫХ вопросах тактики, ни искать АДЕКВАТНЫХ форм развития самодеятельности пролетариата, хотя, Немезида, в лице Японии, конкретно держит царизм за горло, а в толще пролетариата «идёт невидимый, но неотвратимый молекулярный процесс накопления революционного гнева». Хорошо ещё, что не образование нанокристаллов пролетарского единства.
Что же должна делать партия в этих условиях и как?
Все на Майдан, фактически, призывает Троцкий! Была — не была, — важнейший организационный метод «работы» троцкистов «в такую беспримерную минуту истории».
Что касается Ленина, то он призывал, без промедления мобилизовать все интеллектуальные силы социал-демократии для разработки и принятия к исполнению научно обоснованной методологии внедрения реального централизма в жизнь партии, без чего осуществление стратегии и тактики победоносной борьбы пролетариев против централизованной жандармской машины царизма — невозможно.
А какой виделась партия Троцкому и что, конкретно, его возмущало в организационном подходе Ленина?
«До второго съезда, — писал Троцкий, — существовали отдельные, совершенно самостоятельные комитеты, как реальные и формальные величины. Вокруг них только и складывалась и развивалась вся партийная жизнь. Второй съезд радикально меняет физиономию партии. В результате таких простых действий, как поднятие рук или подача избирательных бумажек, оказывается, что в партии уже существует «централизованная организация», «в полном распоряжении которой находятся местные комитеты». «Централизм», очевидно, понимается не как сложная организационно-политическая и организационно-техническая задача, а как голая антитеза пресловутому «кустарничеству». (Там же, С.73)
Как видим, речь ведётся против централизма вообще. Троцкий не понимал, что пролетариат уже фактически сведен в «роты и батальоны» самим капиталом и централизован в той же мере, в какой централизован сам капитал. Осталось только оформить научно состоятельный центр, который способен будет убедить пролетариев отнять управление у централизованного капитала в интересах самой пролетарской массы.
«Пролетариат, — брезгливо возмущался Троцкий, — тот самый пролетариат, о котором вам вчера еще говорили, что он «стихийно влечется к тред-юнионизму», сегодня уже призывается давать уроки политической дисциплины! И кому? Той самой интеллигенции, которой- по вчерашней схеме — принадлежала роль извне вносить в пролетариат его классовое, его политическое сознание! Вчера он [пролетариат — ред.] еще ползал во прахе, сегодня он уже вознесен на неожиданную высоту! Вчера она [интеллигенция — ред.] еще была носительницей социалистического сознания, сегодня уже на нее призываются шпицрутены фабричной дисциплины!» (Там же, С.76).
Троцкий делал вид, что не знал, что экономизм в пролетарское движение привносили социал-демократы, что капитал уже привил пролетарскому классу ту дисциплину, которая была нужна, прежде всего, самой буржуазии, а вот, доленинская социал-демократия, просто, в силу прохладного отношения к освоению марксизма, в том числе и Троцкий, оказались неспособными, даже, за полвека привнести в пролетарское движение иную, научно обоснованную дисциплину борьбы за свои права. Поэтому, когда, в июле 1917 года, «ветер подул» явно в сторону большевизма и стало ясно, что ленинцы успешно сформировали центр надёжного управления и выработали в пролетарском классе дисциплину подчинения масс центру, Троцкий шустренько перекрасился в ленинца и прибыл на готовенькое.
Иными словами, не пролетариат невосприимчив к науке, а значительная часть социал-демократов оказалась в теории не выше непьющего пролетария. Троцкий настолько недиалектичен, что не понимает простейших вещей. Ведь, в результате работы, уже проделанной Лениным, газетой «Искра», в среде пролетариата появились рабочие совершенно иного качества политического сознания, и Ленин имел ввиду принятие в партию только таких пролетариев, а не мастеров и десятников, нанятых для наведения дисциплины шпицрутенов среди меньшевиков РСДРП. Хотя, зуботычина мастера уберегла бы многих меньшевиков от злостных ошибок. Ведь, первая мировая война со всей убедительностью доказала, что нецентрализованная социал-демократия всех наций мыслила ничуть не лучше черносотенцев, а потому у империалистов был полный комплект и пушечного мяса на фронте, и добровольных рабов в тылу, обманутых попами и социал-демократами своих наций.
Троцкий, когда ему было выгодно, делал вид, что не слыхал о противоречивости сознания пролетариев, что пролетариями во все времена становились люди, чей уровень и образованности и дипломированности, позволял им быть лишь придатком к кирке, машине или к конторским счётам. А марксизм-ленинизм исходит из того, что интеллектуальный потенциал пролетария ни в чём не уступает потенциалу интеллигента. Нужно было его лишь наполнить научным содержанием. Советская сталинская кадровая практика до 1953 года всё это блестяще подтвердила и стахановским движением, и победами в производстве, науке и термоядерной технике.
Ленинская диаматика трансформации ЭКСПЛУАТИРУЕМОГО пролетарского класса в РЕВОЛЮЦИОННЫЙ рабочий класс, диаматика тождества марксистской интеллигенции и борющегося за коммунизм рабочего класса исходила из той ясной «схемы», что капитализм уже сам привнёс в пролетарскую среду казарменную организованность, научил читать, писать и считать некоторое количество пролетариев, организовал их в бригады и цеха, а во время войны всем раздал по винтовке, вызвал массовое их изнурение и страдания в тылу и на фронте, обеспечил им невиданную прежде скученность. Экономическая форма борьбы и профсоюзное движение приучили большие массы пролетариев к скоординированным протестным акциям, к героическому самопожертвованию, к пропаганде, агитации и организации, привносимой в пролетарское движение, извне. Именно эти объективные свойства пролетарского класса порождают историческую нужность, но не столько социал-демократов (как предпочитали называть себя оппортунисты, меньшевики, троцкисты), а марксистов-большевиков. Однако Троцкого на этом участке истории занимала лишь проблема: как не допустить гегемонии сознательных пролетариев и в партии?
По Ленину, централизованная, дисциплинированная партия большевиков должна была послать во все фабричные цеха своих товарищей и, в идеале, вести в среде пролетариев АБСОЛЮТНО ОДИНАКОВУЮ по степени научности пропаганду, агитацию, организацию и, по гудку, поданному одновременно на всех фабриках России Советами рабочих, повести пролетарские массы в нужном, в том числе, топографическом, направлении.
«…Какое негодование охватывает вас, — писал Троцкий, критикуя ленинский подход, — когда читаете эти безобразные, распущенно-демагогические строки! … Поистине нельзя с большим цинизмом относиться к лучшему идейному достоянию пролетариата, чем это делает Ленин! Для него марксизм не метод научного исследования, налагающий большие теоретические обязательства, нет, это… половая тряпка, когда нужно затереть свои следы, белый экран, когда нужно демонстрировать свое величие, складной аршин, когда нужно предъявить свою партийную совесть!». (Там же, С.76)
А кто сказал, что марксизм есть лишь метод научного исследования? Разве «Манифест КП», как и работа Ленина «Что делать?» посвящены исключительно методологии? Эти работы — продукт применения диаматики к исследованию различных реальных проблем истории человечества, фактически, краткий сборник рецептов будущих побед пролетариата над буржуазией. Но не существует ни одного практического доказательства, что Троцкий владел методологией марксизма, поскольку он проиграл все свои «битвы» против Ленина и Сталина. Да и Маркс писал, что дело не в том только, чтобы философски объяснить мир, а в том, прежде всего, чтобы его изменить, т.е. привести на практике отношения между людьми в соответствие ОБЪЕКТИВНЫМ законам прогресса. Но могут ли партийцы достичь этого, не превзойдя в научно-теоретической подготовке и в организованности буржуазную казарменную дисциплинированность? Может ли это превосходство возникнуть само по себе без достижения превосходства со стороны марксистской партии над организованностью и казарменной дисциплиной буржуазно-демократических партий, которые, тоже, не лыком шиты, а дисциплиной страха перед голодной смертью одних и беспримерной продажностью и мизантропией других. Сможет ли троцкистская «интеллигентная» партия, не имея рабочих в ЦК и в КОМИТЕТАХ, точно учитывать специфику мировоззрения пролетарских, а через этот учёт слиться, до известной степени, с пролетарской массой, когда она решительно возьмётся за черновую, ассенизаторскую работу по облагораживанию общества и всей среды обитания. А разве могут передовые пролетарии прийти в ту партию, в которой они не видят подлинной мудрости её штаба, т.е. ЦО, заметно превосходящей и буржуазный, и пролетарский уровень образованности и ИСКРЕННЕЙ преданности делу освобождения пролетариата от тирании? В современных партиях с коммунистическими названиями, современные пролетарии, к сожалению, не видят ни ума, ни чести, а потому в ЦК этих партий передовых, авторитетных в своих коллективах, рабочих, практически, нет.
Сознание класса пролетариев не может быть поднято до научного уровня раньше, чем возникнет РЕАЛЬНАЯ научно централизованная организация, все члены которой одинаково хорошо владеют марксизма и творчески его применяют в условиях меняющейся обстановки. Только тогда передовым пролетариям будет и куда вступить, и у кого учиться научному мировоззрению.
Идея централизма по Ленину состоит не в централизме ради самолюбования вождей, упивающегося своей философской эрудированностью, а сформулирована ради построения центра, практичного, развитого, искреннего, деятельного настолько, чтобы пролетарии могли сказать: «Мы вас ПОНЯЛИ, в вас мы видим ум честь и совесть нашей эпохи. Вместе победим».
Одно дело, когда в марксистской партии рабочих ещё нет, потому, что сами партийцы — коммунисты только по билетам и не имеют должного авторитета, а другое дело, когда утверждается, что лица пролетарского происхождения, независимо от уровня постановки дела пропаганды и агитации в партии, неспособны усвоить коренные положения марксизма-ленинизма. Плохому учителю всегда что-то мешает.
Фрагмент из статьи В.А. Подгузова "Демократизм против централизма"