Вечером заглянул "крестник" петуха -Михалыч. К которому беглец приблудился и который отдал его после предварительного опознания и душевного распития. Говорит, соскучился. Предложил петуху и курам подрезать крылья:
- А то так и будут улетать и по чужим огородам мотаться и подцепят что-нибудь. Или на собак нарвутся. А я аккуратно, по два сантиметра каждое крыло отхвачу. Тут главное - одинаково чтобы было, а то будет петух на одно крыло заваливаться...
-Нет, Михалыч. Есть сетка, не улетят. Да и незачем птицу портить.
- Им же птенцов не высиживать! Когда они на яйцах сидят- крыльями переворачивают, для лучшего обогрева. А так-незачем.
- Пусть летают, раз дано природой хоть на два метра в воздух подняться...
Быстро темнело и холодало . Михалыч ушел. Затопил баню и печку в доме. На ясное небо из-за леса и озера вываливались россыпи звезд. Серп Луны зацепился за шест антенны и словно застыл на низком старте. Навстречу звездам поднимались искры из труб бани и дома. Казалось, искры тоже становились звездами. Прозрачный, бодрящий, холодный воздух не давал уснуть. Небо напоминало перевёрнутое блюдце. Низкие звезды дрожали в сером мареве легкой дымки и словно подмигивали. Ждал звездопад. Метеорные потоки августа завораживают.
Петух и куры не ушли в загон и словно завороженные смотрели в холодное небо.
Глядя на звезды, вспомнил, как в университете изучали немецких философов-идеалистов. Вдумывались в завораживающую формулу Иммануила Канта, категорический императив -звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас. Со звездным небом было все понятно, а вот с нравственным законом у нас, 20-летних идеалистов, было, как-то напутано. Как совместить одно с другим, тоже было не очень ясно.
С годами одни решили для себя эту задачу, а другие-нет. Но для всех нас тогда и небо было выше, и звезды-ярче... Я на первом курсе категорически и безответно влюбился в абхазскую девушку и вместо посещения лекций начал писать тонны стихов. Через месяц все прошло...
Потом падали другие звезды, менялись чувства и законы сердца... Одним, казалось, нападало с вагон и маленькую тележку, а другие так и стоят и смотрят в небо.
А труба старого дома продолжала выбрасывать снопы искр в темное небо, скупо ронявшее звезды. У ворот садоводства заблеял козел, видимо, получивший свою звезду и не поверивший своему козлиному счастью. Петух в ответ закукарекал, а куры дружно и тревожно закудахтали. Может быть, тоже надеялись, что звездочки упадут на крылья и они загадают заветное желание. Какие они, куриные желания и мечты, не знают даже британские ученые: может, хотят любить и быть любимыми. Или снести золотое яичко. А может, всеобщее избирательное право для петухов и кур. А может, все проще- корма побольше и повкуснее, чтобы дождь не лил днями.
Я вдруг подумал, что у каждой живой твари - своя формула Канта. И у человека, и у волка, подстерегающего добычу, и у этого петуха, который смешно смотрит в звездное небо и хлопает своими необрезанными крыльями...
И сегодня ночью он точно поймал свою счастливую звезду.
Рожденный летать хоть и на два метра От земли пусть летает.
А когда Персеида подарила еще пару падающих звезд, родилась переделка:
"Этот день никогда не забудется,
Эта ночь надолго запомнится.
Тот же петя, и та же курица.
И одна на двоих бессонница"...
Простучал ночной поезд. Заварил крепкий чай. Пар из стакана соединился с паром изо рта. В кустах зашуршал ловчила-ежик. Вдалеке залаяли собаки. В ответ кто-то завыл в лесу. Заворчало и запело дерево в соседнем доме под резким напором самореза и шуруповерта в руках полуночника-соседа.
Небо синхронно прочертили еще две искорки. Они едва не задели ручку Ковша-Большой Медведицы и скрылись за крышами домов.
Может, пара одиноких сердец в этот момент наконец обрела свое долгожданное, выстраданное счастье...