В два часа дня я вышла на станции "Тверская", посмотрела на часы и с гордостью вечно опаздывающего человека поняла, что до назначенной встречи у меня еще пятнадцать минут. Пристроилась в центре зала, достала книгу, стою, читаю. И вдуг замечаю боковым зрением странного человека. Нет, на вид он был абсолютно обычный - пальто, ботинки, разве что шарф слишком яркий. Но шел он непонятно: сделает два шага, остановится и застынет секунд на пятнадцать. Еще два шага - и снова остановка. Толпа обтекала его с двух сторон, как вода обтекает и медленно тащит по течению бревно.
Прибыл очередной поезд, хлынули на платформу пассажиры, и нашелся один, который наткнулся на странного человека, толкнул его с досадой в спину и убежал в переход. А странный человек, сообразно полученному ускорению, полетел головой вперед, причем туловище в этом полете значительно опережало ноги. Улетел бы он далеко, если бы не столкнулся с непреодолимым препятствием в виде меня и не рухнул в мои, с позволения сказать, объятия.
- Благодарю, добрая барышня, - сказал человек, приняв с некоторым усилием вертикальное положение.
Стоило ему открыть рот, как загадка сомнамбулической походки разрешилась: человек был невообразимо, тотально, абсолютно пьян.
Я поискала глазами лавочку, чтобы посадить алкаша. Но лавочек на Тверской нет. Поэтому я аккуратно прислонила его к перилам перехода рядом с собой, убедилась, что он опять погрузился в пьяную дремоту, и вернулась к чтению. Время от времени алкаш делал попытки сползти на пол, и тогда я брала его за шиворот и подтягивала вверх. После встречи я собиралась найти укромный уголок на одной из трех станций и спрятать там алкаша с целью дать ему немного проспаться.
Так, тихо, мирно и где-то даже идиллически мы с алкашом коротали время. И вдруг на страницы моей книги легла окровавленная рука.
- Барышня, что вы читаете?
Я захлопнула книгу. Проснувшийся алкаш отдернул клешню и попытался сфокусировать взгляд на мне. Для этого он зачем-то свел глаза к переносице, от чего стал очень похож на удода.
- Что у вас с рукой? - злобно ответила я.
- Порезали где-то, - отмахнулся удод. - Так что вы читаете?
- Книгу.
- Об чем?
- Об том, как дети убили своего отца.
- За что же? - приложив окровавленную лапу к груди, изумился удод.
- За то, что пил много, - мстительно сказала я.
Удод подумал и сообщил:
- Конец света.
Потом достал из кармана очки, уронил, наступил на них ботинком, поднял и жалобно попросил:
- Не протрете? Я их уделал где-то.
Стекла очков были покрыты кровавыми отпечатками пальцев. CSI Место преступления, блин. Я порылась в сумке в поисках салфеток и развела руками.
- Ну вот, - расстроился удод, - а я почитать хотел. Книжку вашу.
- Вам не читать надо, вам надо пойти домой и промыть рану.
Удод поднял руку, изучил свежий и довольно глубокий порез на ладони и с сомнением сказал:
- Думаете, стоит?
- Промыть-то? Еще как. Домой идите.
- А домой-то зачем?
- Дома вы будете в безопасности, - чувствуя себя крайне глупо, сказала я.
- Нигде в мире больше нет безопасности, - внушительно сообщил удод. - Не спрячешься. От мировой закулисы.
- Зато от полицейских спрячешься. Заберут - вам мало не покажется.
И тут удод расправил плечи, потуже обмотал вокруг тощей шеи свой вырвиглазный шарф и громовым голосом известил всю платформу:
- НЕ К ЛИЦУ ПОЛКОВНИКУ КАЗАЧЬИХ ВОЙСК МЕНТОВ БОЯТЬСЯ!
- Полковнику, может, и не к лицу, - рассвирепела я, - да вы-то тут при чем?
- Как при чем? - растерялся удод. - Я и есть полковник!
- Казачьих войск?
- Еще каких! Стоять! Смирно!
На нас начали оглядываться.
- СТАНОВИСЬ ВО ФРУНТ! - заорал полковник Удод и рванул вперед.
- На караул, ваше благородие, - примирительно сказала я, схватила его за шарф и вернула в стойло. - Орать-то зачем?
- А пушта нечего тут как эти! - объяснил полковник, обмяк и опять затих.
И тут ко мне подошла девушка, с которой я условилась встретиться. Времени у нее было в обрез, поэтому мне пришлось оставить полковника казачьих войск заливать кровью вестибюль станции метро "Тверская". Через пять минут, когда билеты на фаду были благополучно переданы, я вернулась на точку. Полковника не было.
Ладно, сказала я себе, не в первый раз нажрался. Разберется. И пошла к краю, как говорится, платформы. Ждать своего поезда. Поезд прибыл, с шипением открылись двери, но войти я не успела.
- Барррышня! Обождите минуту, барррышня!
Полковник несся по платформе кривыми зигзагами и размахивал руками. С рук капала кровь. Развевался клетчатый шарф. Подпрыгивали на носу очки в кровавых отпечатках. Это была сцена, достойная Тарантино.
Приглядевшись, я поняла, что стремительные прыжки полковника были отнюдь не его выбором: гордый казак подчинялся тычкам в спину, которыми награждала его внушительных габаритов дама в норковой шубе. Может из-за этой шубы, а может по каким-то другим причинам выглядела дама как полированный шифоньер, построенный на Ленинск-Кузнецкой мебельной фабрике в середине 60-годов прошлого века.
- Слушаю вас? - осторожно обратилась я к "шифоньеру".
- Я все видела! Я вас вместе видела!
- Чего??? - вылупилась я. - Вы кто??
Полковник казачьих войск вытянулся в струнку и торжественно провозгласил:
- Лидия Николавна это.
С нежностью посмотрел на "шифоньер" и с улыбкой человека, благодарно принимающего дары судьбы, добавил:
- Супруга моя.
И опасливо погладил ее по полированному боку.
Я зачем-то шаркнула ножкой, хоть и знаю, что девочкам полагается делать книксен. Откашлялась.
- Я-то супруга, - глядя на меня сверху вниз, пророкотала полковница. - А ты-то, ты кто?
И тут меня чего-то зло взяло.
- Я, - говорю, - тот единственный человек на этой станции метро, которому было не начхать, как ваш муж закончит день. Он мог под поезд свалиться. Или люлей получить. Или его могли ограбить. Он кровищей всю Тверскую залил, между прочим!
Дама слушала меня, подняв брови под самую прическу.
- Нехорошо, Лидуся, - пробормотал полковник, пряча раненую руку в карман пальто.
Лидуся погрузилась в обдумывание ситуации. Потом ткнула пальцем в полковника, от чего тот съежился и втянул голову в шарф.
- Ты, сволочь, еще раз от меня в метро отстанешь - убью. Заблудился он, сволочь. Алкаш проклятый. Казак недобитый. Атаман...
Остаток речи поглотил шум отъезжающего состава. Дама дождалась, пока поезд скроется в туннеле и обратилась ко мне.
- А ты...
Я улыбнулась и открыла рот, чтобы забормотать приличествующее случаю "Да ну что вы, со всяким может случиться, совершенно не за что". Полковница смерила меня тяжелым взглядом и сказала:
- Еще раз с ним увижу - башку отшибу.
- Шашкой? - пискнула я.
- Голыми руками, - уверенно ответила Лидуся. - У меня с его бабами разговор короткий.
Я хотела сказать что-то вроде "Это не то, что вы подумали". Или "Я не его баба!" Или "Да кому ваш алкаш нужен!" Но не успела. Во-первых, из туннеля пахнуло горячим и загудело - приближался мой поезд. А во-вторых, полковница подхватила своего удода под руку и зычно прокричала:
- Короткий, говорю, разговор! Привыкла за двадцать лет! Что вы! Бабье! На моего мужа пачками вешаетесь!
Я запрыгнула в вагон. И прежде чем сомкнулись двери и тронулась платформа, увидела горделивую улыбку Лидуси. Она поправила шарф своему полковнику и метнула в меня победительный взгляд. Взгляд львицы, отстоявшей свою территорию и нашедшей своего раненого в битве самца. Пусть даже этот самец всего лишь порезался по пьяни и заблудился на станции метро "Тверская" Московского метрополитена.