Самолет из Неаполя. Все пассажиры с огромными сумками, много везут из Италии. На багажную полку дядька пытается воздрузить свой чемоданчик. Мадам, что сидит рядом с нами, взвизгивает: «Не пихайте! Там у меня хрупкое! Хрупкое!». Дядька ей: «Так это и моя полка». И продолжает втискивать чемоданчик. Мадам багровеет: «Стюардесса! Это безобразие! У меня там хрупкое!»
Возникает стюардесса, улыбается: «Не волнуйтесь, сейчас что-то придумаем». Мадам: «У вашей компании вечно такие проблемы! У меня там хрупкое, а он сует!» Стюардесса просит дядьку отнести чемодан в бизнес-класс, там есть место. Мадам елозит по креслу, ее хрупкая натура требует продолжения скандала, но повода уже нет, затихает.
Наши стюардессы – самые крутые женщины страны. Лучшие женщины. Я ими восхищаюсь. Они все время в состоянии психологической турбулентности, но у них выдержка как у радистки Кэт, сидящей под люком с двумя младенцами на руках. У них двести проблем на борту, из них дюжина серьезных. Когда хочется отхлестать по морде губастую хабалку – они улыбаются. Когда пьяный хмырь горланит – они урезонивают, спокойно и четко. Когда плачет ребенок, а мама уже осатанела и не знает, что делать, они тут как тут, игрушку дадут или что-то скажут такое, от чего крикун вдруг затихнет.
Стюардессы – это ангельский спецназ.
А недавно летел на Сахалин, это восемь часов. Борт – огромный Боинг, место мне досталось в среднем ряду, между двумя пассажирами. А у меня с собой ноутбук, мне надо работать в пути. Но тут зажат так, что не шевельнуться. Борт забит до отказа, оказывается, на Сахалин летают туда-сюда толпы народа. Прошу стюардессу: «Может, найдется местечко с краю где-то? Мне работать…» Она быстро кивает: «После того, как все сядут». И убегает. Бесполезно, думаю, она тут же забыла обо мне. А через десять минут она возвращается: «Пойдемте, есть одно!» Я чуть не расцеловал ее, лапушку.
Говорят, у них серьезные возрастные ограничения. Но я видел стюардесс лет сорока и постарше, правда, только на внутренних рейсах. Молодым ничем не уступают, такие же стремительные, подтянутые, милые. С ними хочется сесть, поболтать – о детях, о том, о сем. Но им некогда, у них большое хозяйство.
А еще них всегда идеальный маникюр и прическа. У них красивая походка и очень изящные жесты. Будто каждая занималась в балетной школе. Я был бы счастлив завести роман со стюардессой, но они неприступны, при всем обаянии. Они на службе. Так что Высоцкий был совсем не прав.
Однажды наш борт попал в дикую грозу, самолет трясло. А нам уже заходить на посадку. Я и так боюсь летать, а тут совсем апокалипсис. Мы кружим. Трясемся и кружим. «Ну все, думаю, кирдык». Отстегиваюсь, бросаюсь к стюардессе: «Что происходит?» Она улыбается: «Да просто гроза. Хотите вина?» И принесла мне полный стаканчик красного. Выпил залпом, подумал: «Нет, не кирдык».
…Я не знаю, куда они идут после службы в воздушном флоте. Мне кажется, их надо брать кризисными менеджерами или начальниками отдела кадров в большие компании. Они же великие психологи, им достаточно бросить взгляд на человека, чтобы сразу понять, что он такое. А некоторых можно – министрами. Женщина, которая способна мгновенно и легко решить дюжину проблем в узком коридоре – справится и с постом министра финансов. И даже внутренних дел.