В море бывает всякое. В этот раз моя усталость, могла стоить мне жизни. Спасибо профессионализму и самоотверженности старшего механика, пароход остался на плаву, я отделалась только словесным взысканием, в виде не нормативной лексики, и разговор с рыбами отложился, думаю, что до следующей жизни.
Обыкновенный зимний рейс. До забоя трюма, оставалось совсем немного, а там и заход в родной порт. День выдался хлопотным. Помимо, своих обязанностей дневальной, и двух подвахт, были еще пациенты с МРС, сдающих нам рыбу. Умоталась. Пришла в каюту, бухнулась на шконку, и не раздеваясь уснула. С боку, примостилась судовая кошка Катька. Она тихо мурлыкала, убаюкивая меня. Все было хорошо, и ничего не предвещало никаких волнений. Проснулась не от звонка будильника, а от тишины. Может показаться странным, но именно тишина разбудила меня. Не было рабочего шума судна. Катька, как-то странно нахохлившись, сидела на палубе, у дверей каюты. Насторожило странное состояние кошки, и полная тишина.
Надо сказать, что на этом пароходе было всего две палубы. Главная палуба, где находились жилые каюты, камбуз, небольшая амбулатория-изолятор, столовая с кают-компанией в одном флаконе, и два трапа. Один трап вел наверх, на палубу мостика. Там находились каюты, капитана, старпома, радиста, а также радио и ходовая рубка. Второй трап вел в машинное отделение. Моя каюта находилась рядом со столовой и камбузом, не далеко от трапа, ведущего в машину.
Как уже писала, состояние неработающего судна, меня озадачило. Открываю дверь, выхожу в коридор, и слышу из машины мат, да такой, что уши вянут. Наклоняюсь и кричу в машину – «Валерий Семеныч, ты что так ругаешься. Что случилось, почему на судне тишина, где все?» Секундное замешательство, потом гневный голос стармеха Семеныча – «ах ты… дальше шел сплошной русский мат, о том какая я, «замечательная», бегом на верх на ботдек, к плотам». Но мне же этого мало, мне нужно знать, что случилось!!! Опять задаю вопрос. Высовывается голова стармеха, обкладывает опять трехэтажным матом, кидает в меня какой-то промасленной ветошью, и орет не своим голосом – «ты, что меня плохо поняла? Почему по тревоге, оставление судна, ты здесь? Если так будешь выполнять тревоги, будешь не со мной, а с рыбами разговаривать!!! Поняла!» Теперь поняла. Сонное состояние слетело моментально. Больше не задавая вопросов, несусь в каюту, натягиваю на себя теплую одежду и бегом на верх. Кошка, все это время, следует за мной. Выбегаю на ботдек к плотам. Команда вся там. Старпом видит меня и орет «что, рыб кормить захотела, где шляешься, почему не прибыла вовремя по тревоге?» Отвечаю ему «спала, не слышала тревоги, могли бы и разбудить. Мужики называется, свои задницы вынесли, а про меня забыли. Мало того, что пол ночи с больными с МРС возилась, причем по твоей инициативе, так он еще и орет как потерпевший». На что старпом отвечает «моли бога, чтобы двигатель завелся, и Семеныч справился с поломкой. Брысь к своему плоту». Кошка выполнила команду быстрее меня. Она села около плота, и смотрела на меня своими умными глазками, как бы говоря «не обращай на них внимание, все будет хорошо. Я же с тобой. Сейчас погуляем, и пойдем досыпать».
Неполадки устранили часа через три. Отбой тревоги, все разбрелись по своим местам. Наш пароход медленно пополз в порт…