Матросский кубрик был битком набит сопливыми карасями, которые появились в казарме через неделю после ноябрьских праздников. Койки в два яруса не ставили, но пройти спокойно по среднему проходу было трудно - постоянно дорогу с тупой мордой перебегал новоявленный член Экипажа с нулем в начале боевого номера на груди.
Да, караси обнаглели. Никакого почтения к завтрашнему дембелю легендарного Тихоокеанского флота!
В былые времена свежеиспечённые караси из учебки старались слиться с пиллерсом или прикидывались ветошью в гальюне. А тут...
О, времена! О, нравы!
Старший матрос Ушаков, у которого на погоне не было уставной сопли, а светилась лишь буква "Ф", тяжко вздохнул. Срочник, Патриарх Экипажа в линялой синей робе и кожаных тапочках на босу ногу меланхолично дрейфовал через всю казарму из сушилки в каюту мичмана Тюлькина. У мичмана в шкафу лежал комплект дембельской формы Ушакова, и старший матрос собирался посмотреть, как будет выглядеть на парадке самопальный знак за "Дальний Поход", который ему сделал чел из экипажа "Хиросимы". Ушаков подошел к каюте, открыл своим ключом дверь и зашел внутрь.
Разложился.
Но только он начал подыскивать для знака лучшее место на груди фланелевой парадки, бесстыдно раскинувшейся на мичманской шконке, как после вежливого стука по косяку и формального вопроса "разрешите войти?" в каюту просунулась рыжая морда борзого карася, откликавшегося на погоняло "Голова". Матрос Головко числился по штату за люксами-акустиками. Попал он в Экипаж полгода назад, когда лодка стояла в заводе на ремонте. До прошедшего понедельника его служба была сплошной чОрной полосой, но с прибытием во вторник пополнения Голова вмиг воспрял, заматерел и оборзел до безобразия.
- Что надо, Голова? - спросил Ушаков, оторвав взгляд от своей прелести на шконке.
- Андреич, тебя Старпом кличет.
- Где он?
- У тумбочки на входе. Послал меня за тобой. Сам за меня остался.
- А, - протянул Ушаков. - Ты ж у нас вечный дневальный.
- Ну, да, Андреич.
- И чо он еще тебе сказал?
- Ничо.
Ушаков прикинул время - был полдень. Старпом мог вернуться из Штаба дивизии! ПахнУло дембельским приказом. Матрос ласково провел ладонью по фланели парадки, украшенной ламинированными погонами старшины первой статьи, и сказал:
- Вали, Голова, на тумбочку. Я сечас приду.
Спрятав парадку, Ушаков со слегка учащенно бьющимся сердцем отправился на рандеву со Старпомом.
- Тащ капитан третьего ранга, старший матрос Ушаков по вашему приказанию прибыл, - представ пред начальственными очами, доложился почти без пяти минут дембель.
- Блин, матрос, - буркнул Старпом. - Ты бы хоть побрился утром. Попадешься в таком виде Комдиву на глаза, снова замаршируешь с песней на кичу! Тебе это надо?
Дембельский приказ как-то сдвинулся чуть дальше за горизонт после таких старпомовских слов.
- Тащ капитан...- начал было Ушаков, но Старпом его перебил:
- Комдив поменял свои планы и решил не держать тебя до середины января. И так места мало, - кап-три кивнул на переполненный кубрик. - Но, помня о твоих залетах...
- И отсутствии чистосердечного раскаяния, - сообразив, куда вильнула генеральная линия партии, вставил Ушаков голосом Комдива.
- В общем, у тебя есть выбор. Или дембельский аккорд, или сидишь в казарме до Нового года с почти гарантированным залетом на кичу.
- А что включено в пакет дембельского аккорда? У ... на К-469 в морях протек самовар? И надо сушить ветошью светящиеся палубы возле реактора, как было на К-314? Если такой аккорд, лучше сразу на кичу. Я свой долг перед Родиной выполнил по полной программе. Тогда в санпропускнике даже мытые мылом глаза трещали от шашеля.
Старпом поморщился. Два года назад он служил штурманом на Камчатке и ему лично не пришлось участвовать в неудачной попытке спасения лодки К-314 после того, как у атомохода по вине сменного экипажа с одного из контуров реактора вытекла вода, а сам реактор спекся, чудом в последний момент избежав взрыва. Тогда на замену подводников, уже получивших сверхнормативную дозу радиации в отсеках К-314, был брошен основной экипаж во главе с матросом Ушаковым. И он тоже нахватался всякой дряни.
- Комдив хочет, чтобы ты лично, - Старпом ткнул пальцем в грудь матроса, - прочистил колодцы возле Штаба.
- Гадит, небось, столько, что уже канализация не справляется, - буркнул Ушаков.
- Будем считать, что я это не слышал, - сказал Старпом. - Скорее всего, после дождей забило листвой ливневку... Короче, что ты выбираешь, матрос? Ждешь до января или можно засылать дневального за оранжевым костюмом?
- Полезу. Пусть Голова ИДАшку прихватит для комплекта.
- Губа не треснет?
- Нет, тащ капитан третьего ранга, - ответил Ушаков, изобразив на лице улыбку. - Готовьте докУменты. Завтра еще до обеда меня здесь уже не будет...
PS. На следующий день, когда нас, сопливых карасей, построили перед казармой для перехода на камбуз для ужина, старший матрос Ушаков, одетый во все чистое и парадно-дембельское залез в кунг, который после рабочего дня вез кадетов и сундуков к жениным юбкам в Техасе. Выглянув из окна кунга, Ушаков посмотрел невидящими глазами в направлении казармы, махнул рукой на прощание и исчез навсегда из нашей жизни.
Меня же вскоре после этого, как раз в ближайшую субботу, настигло первое свидание со сногсшибательной красоткой...>>>