Статья была написана специально для журнала "Ателье" и приурочена к юбилейной дате - 155-летию со дня рождения Надежды Петровны. Автор - Вера Радвила, куратор культурно-образовательного проекта о Надежде Петровне Ламановой и виртуального музея NLamanova.ru, исследователь биографии и творческого наследия модельера и художника костюма. Публикация с незначительными сокращениями увидела свет в январском номере Ателье за 2017 год. Представляем вашему вниманию её полный вариант.
Среди многих бытует мнение, будто мода в России – явление сравнительно молодое, появившееся в годы 70-е прошлого века и не зиждущееся на прочных, сформированных веками традициях. Почти с тайной завистью мы смотрим на французов, которые дали миру и Ворта, и Пуаре, и Шанель, и недоумеваем, чем мы хуже? А, между тем, обломки исторических катаклизмов ушедшего века таят под собой сотни и тысячи имён не только в моде, но и в предпринимательстве вообще, незаслуженно забытых. Имя Надежды Петровны Ламановой, например, становится приятной, удивительной неожиданностью для наших соотечественников.
2016 год для поставщицы императорского двора, триумфатора выставки 1925 года в Париже, «революционера» от мира моды и театрального костюма, Надежды Ламановой отмечен сразу двумя датами: 155-летием со дня рождения в 1861 году и 75-ой годовщиной смерти в 1941 году. Сегодня мы бы хотели Вам рассказать не столько о её биографии, бесспорно важной, сколько попробовать дать оценку её вкладу в развитие моды в России и даже в мире.
Свои первые шаги в создании костюма Ламанова сделала ещё в самом начале 80-х годов 19 века в Нижнем Новгороде, в ателье Татьяны Степановны Войткевич, которая учила её всем премудростям этого искусства. До последних дней жизни, пережив немало исторических и жизненных потрясений, Ламанова оставалась верна своему делу. Надежда Ламанова удивляла своих современников энергией, «огромной выдержкой, неисчерпаемым свежим творчеством даже в 80 лет».
Надежда Петровна обладала уникальной для художника чертой – а именно универсальностью мышления. Если Вы «окинете взглядом» всё её творчество, то поразитесь той многогранности, тому множеству противоречивых стилей, в которых работала Ламанова. Викторианская эпоха, эпоха модерна, роскошные парижские ткани, богатые наряды для императрицы и аристократии на одной чаше весов и лаконичные модели одежды из простейших кустарных тканей для широких масс в советскую эпоху на другой. Одновременная работа над современным бытовым костюмом и здесь же - неустанный контроль за созданием костюма театрального, исторически достоверного. В театре – умение воплотить индивидуальную задумку любого художника: от проработанных до мельчаших нюансов эскизов костюмов А.Головина до схематичных, почти абстрактных эскизов костюмов Дмитриева.
Она обладала исключительным талантом «переключаться» с одного на другое так, чтобы её работы при этом не теряли ни в качестве исполнения, ни в художественной ценности. Именно из-за отсутствия этой «универсальности» в своё время не смог адаптироваться к новым реалиям жизни и разорился Поль Пуаре, друг Надежды Петровны, гостивший с показами в её доме на Тверском бульваре в 1911 году.
Ламанова было удивительно передовым человеком, идущим не в ногу со временем, а опережающим его. Она совершала революции во всех сферах своей деятельности. Например, своё дореволюционное ателье она построила по типу современного дома моды, где являлась не «портнихой» (в смысле ремесленником), а, как назвали бы сегодня, креативным директором. Нина Германовна Зеленская вспоминает: «Надо сказать, что ее "дело" было поставлено на необычный для того времени лад. Все ее швеи выполняли какую-нибудь одну специальность. Так, например, одна шила только юбки, другая только рукава, и ни одна из них не делала целого платья, что для того времени было необычайно». Фактически, это был прообраз конвейерной работы, который, нужно отметить, внедряется обычно при больших объёмах производства. А если вспомнить слова друга семьи Ламановых-Каютовых Г.А.Лемана-Абрикосова, у Ламановой в ателье работало 300 мастериц. Это позволяет предположить, что помимо платья «на заказ» мастерская занималась ещё и «готовым платьем», то есть у ателье были две линии – prêt-à-porter и haute couture.
Другой отличительной чертой Надежды Петровны, пожалуй, справедливо было бы назвать оригинальность. Так, например, платья-трансформеры, приводящие в восторг наших современников и сегодня, Надежда Петровна создавала ещё в 20-е годы для артистки оперетты Татьяны Яковлевны Бах. Марина Миронова вспоминала: «Я припоминаю, как в Дмитровский театр оперетты (теперь в этом здании Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко), где служили замечательные актеры Бравин, Дашковский, Джусто, Ярон, Светланова, Сокольская, Татьяна Бах, Москва подчас приходила смотреть не спектакли, а как знаменитая портниха Ламанова одевала Татьяну Бах в "Сильве". Однажды она придумала ей платье "хамелеон" - сначала Бах выходила в довольно скромном туалете, потом во время арии что-то - не то крючочек, не то пуговку - отстегивала и оказывалась в платье другого цвета и фасона. И дальше цвета и фасоны менялись таким же манером. Зрители ахали и уже больше следили за трансформациями костюма, а не за пением и игрой великолепной артистки».
Не менее оригинальны были и работы Надежды Петровны для Парижской выставки в 1925 году. Нехватка ткани, материалов вынуждала её прибегать к хитростям: шить из простейших тканей, но украшать их народной вышивкой или вшивать владимирские полотенца, создавать шляпки из крашеной рогожи, рафии, бусы – из дерева или хлебного мякиша. Невольно таким подходом она бросила вызов традиционному пониманию роскоши, которое в то время ещё царило на западе – мехам, дорогим материалам, драгоценностям. Тем не менее, её работа удостоилась Почётного диплома выставки, а жюри, присудившие награду, назвали её не „couturière“ (фр. портниха), а „peintre” (фр. художник)!
Не меньшую революцию произвела Ламанова и в театре. До Ламановой и МХТ театральный костюм в русском театре не нёс никакой смысловой или художественной нагрузки. Например, оперный певец Собинов для своих ролей в Большом Театре заказывал костюмы в одной из мастерских Милана, в то время как его менее известные коллеги по цеху, которые выступали в тех же постановках, но на вторых ролях, довольствовались более скромными костюмами. Конечно, о каком-то единстве и «костюме как средстве художественной выразительности» говорить не приходилось. Именно Ламанова в сотрудничестве с Художественным театром подчинила костюм постановке, заставила его быть «актёром» на сцене, играть. Более того, она стала первым технологом театрального костюма в мире, а если не в мире, то в России уж точно!
Иногда некоторые исследователи и искусствоведы заявляют, что дореволюционные русские портновские марки не внесли ничего своего в развитие мировой моды, а лишь занимались «копиистикой». Конечно, в этом есть доля правды, но всё же это высказывание не до конца справедливо. С правления Петра Первого и до революции костюм и мода в России перестали быть аутентичными и являлись, скорее, подражанием моде Европы, в особенности Парижа. Поэтому большинство «портных», «моделисток» того времени были заложниками «европейских мод», ведь каждая заказчица желала платье «как из Парижа», по «последней французской моде». Но Ламанова сумела поразить даже Париж. Так, Маргарита Кирилловна Морозова вспоминает: «В Париже, где она постоянно бывала и откуда она привозила грандиозное количество чудесных вещей, поражались ее вкусу, уменью выбирать вещи, пониманию того, что действительно лучшее». Здесь, определённо, нужно процитировать и воспоминания княгини Варвары Долгорукой: «Знаменитая московская создательница мод Надежда Петровна Ламанова обладала удивительным талантом, вкусом и стилем. Она была русским гением элегантности. Мы ею гордились. Никто не мог сравниться с ней, безусловно, даже и среди больших французских домов моды».
Как же сама Ламанова относилась к этой вынужденной необходимости следовать модам Парижа? Если обратиться к публикациям Ламановой, её очень сложно назвать сторонницей моды в целом: Надежда Петровна писала, что «мода нивелирует людей, не считаясь с особенностями и недостатками их телосложения», являлась своего рода «тиранией», порождающей бессознательность в области костюма. Ламанова подчёркивала, что для гармоничного образа нужно было не фигуру подчинять модному силуэту, а ткань фигуре, отталкиваясь от индивидуальных особенностей конкретного человека. Более того, она указывала на то, что в русском костюме не должно быть бессознательного, слепого подражания заграничным модам, подчёркивала необходимость «вглядываться в те бытовые, психологические, исторические и национальные черты, которые выражались в жизни русского народа, а это, естественно, должно привести к работе в области народного искусства».
«Я всегда стремилась проводить в своих моделях простоту и логичность, исходя в этих исканиях главным образом от материала. В течение 20 лет ежегодно я проводила два месяца в Париже, где и работала в этом направлении с тамошними художниками и специалистами по этой отрасли». Разработанные Ламановой уже в советское время принципы «Логически-упрощённого построения костюма», позволявшие внедрение моделей в широкое производство, не лишая, однако, художественной ценности, можно сказать, стали предтечей масс-маркета. И именно за разработку этих принципов в 1923 году Ламанова получила высшую награду I-ой Всероссийской Выставки Художественной Промышленности.
Гуманистические взгляды поощряли Ламанову задумываться не только над платьем для элиты, но и для широких масс: «С тех пор, как я стала на ноги и начала самостоятельную работу, меня всего более интересовала та художественная сторона в нашем костюмном деле, которой многие не замечают, но которая сейчас совершенно выявилась. Сделать одежду целесообразной и красивой – значит сделать жизнь вовсе не отдельных привилегированных людей, а жизнь широких слоев населения тоже более удобной и красивой. Об этом я думала с ранних лет». Её государственная мастерская «Современный костюм» как раз была нацелена на создание одежды для широких кругов населения, а в 1925 году совместно с Мухиной Ламанова разработала несколько моделей одежды с выкройками для домашнего изготовления, которые вошли в альбом «Искусство в быту».
Реализовать свои творческие идеи Надежда Петровна смогла уже после революции 1917-ого года. Оставшись в России, Ламанова приняла на себя организацию работы государственной мастерской «Современный костюм» при Наркомпросе. Целью этой мастерской было создать не только новый костюм, целесообразный с новым укладом жизни и свободный от тирании моды (но не лишённый художественности и красоты), но и вести широкую художественно-культурно-просветительную деятельность, которая заключалась бы «в художественном осмыслении быта обывателем, в частности, костюма, как его части».
В своих работах советского периода Ламанова обращалась именно к народным мотивам, возрождала интерес к народным кустарным промыслам, а не чужим традициям. В построении костюма Ламанова активно использовала приёмы эвклидовой геометрии: при работе с заказчиком она советовала мысленно «разделить данную фигуру на геометрические формы, чтобы яснее представить себе её силуэт». Разумеется, одинаковых людей не бывает, у каждого – свои особенности фигуры и свои недостатки. Последние, как писала Ламанова, выражались в непропорциональности плоскостей, из которых был построен силуэт. Для гармонизации соотношения плоскостей Надежда Петровна предлагала пересекать непропорциональные плоскости другими, различными по форме плоскостями: например, очень высокую фигуру можно зрительно сделать ниже, разделив пополам на две плоскости по горизонтали. Отвергая статику в жизни и искусстве, Ламанова советовала «в целях наибольшей динамики, а также в интересах декоративных строить костюм по принципу контраста».
Свои знания, являвшие собой основу отечественной школы моделирования, Ламанова охотно передавала ученицам. Ещё с дореволюционных времён Ламанова при ателье учредила бесплатную школу кройки и шитья для неимущих девочек, где, как в своё время Т.С.Войткевич, обучала их премудростям портновского искусства. Даже две её младшие сестры – Екатерина и Мария также выбрали путь моделисток. Екатерина до революции держала ателье в Петербурге. Мария - создавала головные уборы, в начале 20 века она держала шляпную мастерскую в доме Живаго на Б.Дмитровке, а в советский период работала вместе с Надеждой Петровной. Продолжательницей принципов Ламановой была её крестница и ученица Надежда Сергеевна Макарова, которая возглавила первый Московский (а позже – Общесоюзный) дом моделей на Сретенке. Другая её ученица – Фёкла Антоновна Гореленкова – также работавшая в Доме моделей на Сретенке с его открытия, написала несколько книг о технологии изготовления женского платья. Это было целое поколение мастеров!
Резюмировав многолетний опыт работы, Надежда Петровна и сама написала несколько теоретических статей, опубликованных в «Красной ниве» и «Женском журнале». Она также вела работу над теоретическим трудом, однако, увы, этому намерению не было суждено исполниться. Однако выведенная ею в статье «О костюме» («Женский журнал» №1, 1926 г.) формула «Для чего? Для кого? Из чего? Как?» остаётся актуальной по сей день.
И, наконец, опыт Надежды Петровны ценен не только как опыт художника, первопроходца, но и как человека с ярко выраженной «бизнес-жилкой». Начиная своё дело с небольшой мастерской в доме Батюшкова на Большой Никитской, в которой работало всего 11 человек, Ламанова построила целую «империю», которая занимала выстроенный ею дом на Тверском бульваре, 10. По воспоминаниям друга семьи Г. А. Лемана-Абрикосова «дело Надежды Петровны настолько разрослось, что постепенно у нее стало 300 мастериц. Насколько широк был размах работы Надежды Петровны можно судить по тому, что она ежегодно ездила в Париж, где держала квартиру, закупать модный товар для своего предприятия. А закупала она этого товара на полмиллиона! Конечно, огромен был и доход ее — мастерская давала ей до 300 тысяч рублей в год, т. е., другими словами, по 1000 руб. в день!»
Ламанова благодаря своему вкладу является знаковой фигурой «вне времени», интерес к которой после долгого забвения разгорается с новой силой. Почему сегодня нам так важно её наследие? Это выдающийся пример гениального художника, новатора, успешного предпринимателя и независимой женщины self-made, равных которой едва ли можно встретить. В эпоху культурного ренессанса, развития промышленности и предпринимательства в стране нам неизбежно предстоит отталкиваться от бесценного опыта величайших умов России, к числу которых принадлежала и Ламанова.
В.Радвила
Подписывайтесь на наш канал, а также следите за нашими обновлениями на:
*Facebook и Instagram принадлежат запрещённой в России компании Meta