Лет двенадцать назад меня позвали в жюри КВН. Нет, не главного. Состязались команды нескольких московских вузов. Сижу, смотрю. Иногда улыбаюсь. Вдруг выходит команда, где одни девушки. И началось такое! Пару раз от хохота я почти ударялся лбом об стол, на котором лежали таблицы с баллами. Как же это было смешно, изящно, сюрреалистично. Так шутили бы лилии в саду английской королевы, если бы умели говорить. Мне стали неинтересны другие команды, я ждал очередного выхода девчонок. И ставил, ставил, ставил им высшие баллы. Обидно, я не запомнил даже – откуда они, из какого института. Они не заняли тогда первое место, да и не могли, как я ни бился. Потому что в чести юмористика традиционная. Про тещу там, про политику, про Дмитрия Медведева. Мужская юмористика.
Женщинам вроде как вообще шутить не подобает. Не их дело. «Ах, какой он остроумный!» - восхищаются мужиком. А женщина? Назвать женщину остроумной – комплимент ли это? Назовем лучше обаятельной. И красивой. Хватит ей.
Мне давно скучны остроумные мужчины. Сам могу шутить сколько угодно. Приходите сегодня ночью, постучите в дверь, я открою и пошучу. Да, будет смешно. Но так, дежурно смешно. Как хрустнуть малосольным огурцом.
Каждый шутит, как он видит. Мужчина видит прямо перед собой, наводит прицел. Бац! Мужской юмор – он по логарифмической линейке. Да, бывают причудливые исключения вроде Хармса или поэта Олега Григорьева. Или моего давнего друга Николая, которого вы не знаете, а я без ума от его неожиданных шуток, завидую. Но это редкие безумцы, которые дорисовали к линейке свою шкалу.
Женщина видит мир объемней, пластичней, цветастее. Так уж устроено ее зрение. Так устроена ее голова. И если она начинает шутить – всем лежать! Потому что женщина не шутит об очевидном, не шутит прямолинейно, не шутит по формулам. И даже если она шутит грубовато и резко – в этом будет своя прелесть, свой прикол. Не зря у нас именно Раневская стала общенациональной шутницей. Хотя ей зачастую приписывают шутки совсем других женщин, например ее подруги Рины Зеленой. И сейчас уже невозможно установить, кому из них в действительности принадлежит такая, например, фраза: «Как я борюсь с бессонницей? Легко. Ложусь и считаю. Максимум до трех. Иногда до половины четвертого».
Несколько раз я смотрел «Камеди вуман». Лихие девчонки, да. Но мне редко было смешно. Потому что слишком кривляются и таращат глаза. Да, я все понимаю про жанр. Но когда девушка таращит глаза и произносит шутку от профессионального сценариста – нет, не смешно. Мне довелось недолго общаться с Любовью Полищук, года за два до ее смерти. Она, конечно, умела работать лицом и – что не все помнят – начинала именно как «камеди вуман», выступала с юмористическими монологами. При всей своей красоте она умела быть дико смешной. Умела элегантно кривляться. Это работа. Но лучшие шутки оставались за кадром. Когда она просто небрежно бросала фразу, и все мужики вокруг покатывались со смеху. Она была чертовски остроумна. Причем, всегда шутила с очень серьезным лицом, что лишь добавляло комизма.
Женщинам даже необязательно говорить. Моя старинная подруга-однокурсница Ленка однажды на лекции устроила безмолвное шоу. Мы томились в аудитории, я пытался конспектировать скучного профессора. Вдруг посмотрел налево, где сидела Ленка. Она рвала лист из тетради на мелкие кусочки. И кусочки любовно развешивала на длинных волосах отличницы, сидевшей на ряд ниже. Волосы были распущенные, взбитые, хорошо магнитили. Отличница превращалась в елку, сама того не замечая. Я сполз вниз и на четвереньках выкарабкался из аудитории, сдерживая дыхание. Уже за большой тяжелой дверью смог дать себе волю, хохотал до конца лекции. Тридцать лет прошло после той лекции, а я все смеюсь, едва вспомню.
Шутите, девушки, шутите! Никого не слушайте, не бойтесь. Валяйте дурака, острите, рвите бумажки. Мужчины, может, хоть чуть помолчат. И я замолкаю.