#спальныйрайон
Однажды в нашем доме поселился таджик.
Нет, такое бывало и раньше, но чтобы один таджик на одну квартиру - это впервые.
- Что-то тут нездоровое, - зловеще сказала Матерь Драконов, в миру Елена Вячеславовна, бывшая медсестра, ныне фанатичная кормилица жирных ее стараниями дворовых голубей.
- Пропал дом, - мрачно подтвердила учительница музыки Лидия Александровна. - Один... В этой огромной квартире... Чем он будет там заниматься?
Назвать квартиру площадью тридцать квадратных метров огромной было смело. Но Лидии Александровне никто не возразил, потому что ее все боялись.
В мире вообще нет людей, способных возразить Лидии Александровне. Теоретически на это мог бы решиться, скажем, Леонид, царь Спарты. Но только один раз, потому что остаток дня, отлупленный деревянной линейкой, он стоял бы в углу и хлюпал носом в выцветшие советские обои. Педагогические и жизненные принципы Лидии Александровны были подобны этой линейке: прямота, жесткость и абсолютно деревянная уверенность в собственной правоте.
С родителями учеников она общалась так:
- Фортепиано не для вашего мальчика. Ему лучше заняться чем-нибудь, не требующим мозгов. Например, шахматами.
С продавщицей в магазине так:
- У меня больная спина и сорок лет преподавательского стажа. Соблаговолите вынуть мои продукты из моей корзины и сложить их в мою сумку.
С соседями так:
- Имя Моня больше подходит вам, чем вашей собаке. Между прочим, Моня, такую собаку надо выгуливать в наморднике. Нет, Моня, мне не будет спокойней от того, что это пудель!
Дворников Лидия Александровна по-королевски не замечала. Пенсионеркам, они же Жрицы Бога Сплетен, кивала величественно и строго, а когда снисходила до посиделок на лавочке, садилась на одно и то же место и аккуратно пристраивала сумку рядом с собой. Единственной, кто мог вывести ее из себя, была как раз Матерь Драконов. Она называла Лидию "Ляксандровной", и тогда железная пианистка темнела лицом и покидала благородное собрание.
- Ну, Ляксандровна, - вздохнула Матерь Драконов, - ты как дите. Что делать будет. Притон откроет.
Лидия традиционно побурела ликом и отчалила гнобить очередную маленькую жертву фортепианной музыки.
- Круто! - восхитился отирающийся поблизости подросток со скейтбордом. - Вы, бабаня, тролль запредельного уровня! Хорошо ведьму приложили!
- А ты, оболтус, соображай, что говоришь, - сощурившись и подпустив в голос февральского морозца, сказала Матерь Драконов. - Лидия Александровна - уважаемый педагог с сорокалетним стажем.
- А чо, вам можно, а мне нельзя? - неуверенно огрызнулся подросток.
- Именно так, обормот. Мне можно. Тебе - нельзя.
В общем, Лидия Александровна держала в ежовых рукавицах весь дом и некоторую часть окрестностей. Поэтому я не сильно удивилась, увидев ее крадущейся по коридору в направлении "квартиры с таджиком" - контролирует! Случилось это примерно через месяц после его заселения, и, надо сказать, если за это время он успел организовать притон, то это был очень тихий притон.
- Что это вы, Лидия Александровна, по ночам не спите? - брякнула я, мысленно шлепнула себя по губам и приготовилась получить порцию высокомерного яда. Прямо в лицо.
Но случилось невероятное: Лидия Александровна покраснела! Потуже запахнула шикарный фланелевый халат до пят, поправила идеально уложенные седины и пролепетала, клянусь, пролепетала:
- Дела, вы знаете, просто невозможно успеть за день, вот я и... Но я уже ухожу... Домой ухожу, урок рано, надо выспаться...
- Да не бойсь, Ляксандровна! - прогрохотал из-за двери сосед Николай. - Нормальный мужик этот Василий Алибабаевич, он мне тачку чинил!
- Его зовут Худодод Алижонович, - негромко отозвалась Лидия Александровна. И посмотрела мне прямо в глаза. И я прочла в этом взгляде непоколебимую твердость деревянной линейки. То есть, пардон, первой христианки, готовой снести любое поношение, а если понадобится, то и умереть за свои убеждения.
- Охтыжбля, - неинтеллигентно вякнуло мое Внутреннее Быдло. - Это вы чо... Это он чо... Это вы к нему?
- Деточка, это у всех современных женщин такая убогая речь, или вы несчастное исключение? - вздернула брови Лидия Александровна и, не дожидаясь ответа, ушла вверх по лестнице.
Через неделю лавочка гудела подобно улью, в который сунули раскаленную кочергу. Жрицы перешептывались и делали круглые глаза.
- Что? - жадно спросила я, отметив, что лица у Жриц вроде бы не похоронные.
- Лидия замуж выходит, - на весь двор прошептала Матерь Драконов. - За Василия Алибабаевича!
- Его как-то по-другому зовут, - машинально заметила я.
- Нет, он, конечно, человек неплохой, - зашумели Жрицы. - Зарабатывает, баб не водит, не пьет...
- Притон не устроил, - зачем-то добавила я.
- И в этом своем Ташкенте Василий Алибабаевич был не последний человек...
- В Душанбе, - опять же на автомате поправила я.
- Душнабе Алибабаевич? - изумилась полуглухая соседка с восьмого. - А такой с виду приличный, хоть и киргиз.
- Послушайте, это, конечно, новость дня, но вроде бы Василий Алибабаевич, хотя его зовут не так, и нам должно быть стыдно, что мы не знаем его имени, действительно неплохой человек, - выступила я. - Если Лидия Александровна будет с ним счастлива - почему нет?
Это была самая длинная речь из всех, что я произнесла за десять лет жизни в Ховрино. Поэтому пенсионерки воззрились на меня с удивлением, от которого в моей голове немедленно всплыла португальская идиома Já a pulga tem catarro - "Блоха тоже кашляет".
- Мы еще посмотрим, что скажет Валерик, - с угрозой просвистела Матерь Драконов.
Кто, блин, такой Валерик??
- Это ее сын, - не скрывая злорадства - чужая неосведомленность всегда радует! - сообщила Матерь.
- Единственный! - скорбно закивали Жрицы.
- Кровиночка!!! - проорала полуглухая соседка с восьмого.
"Кровиночку" я увидела примерно через неделю. Оказалась она довольно жидкой - хилый, забитого вида мужчинка с лицом и длинными бледными пальцами неудавшегося пианиста.
- Мордаунт какой-то, - на правах будущей Жрицы шепнула я Матери Драконов.
- Морда и есть, - подтвердила та. - Ляксандровну-то выселил!
- Как это - выселил? А пианино? А Василий Алибабаевич?
- А вот так. Вместе с пианиной и Алибабаевичем. Купил им какой-то дом в какой-то деревне, погрузил в "газэль" - и все.
Как оказалось, Валерик прибыл из Санкт-Петербурга, огляделся и сказал буквально следующее: "Мама, личное счастье на склоне лет вы нашли самостоятельно, а жизнь на свежем воздухе вам обеспечу я. Дом, сад, цветущие яблони, звуки Шопена и вот этот ваш... избранник. Не благодарите, вы заслужили". После чего технично отправил молодоженов в село Выдропужск Спировского района Тверской области и принялся подыскивать жильцов на освободившуюся площадь. Ну а что, недвижимость - на то и недвижимость, чтобы приносить деньги.
Без Лидии Александровны стало грустно. Вопреки всякой логике, Жрицы вдруг притихли, утратили задор и все чаще стали улыбаться по-старушечьи - безнадежно и печально. Пудель Моня в свежекупленном наморднике уныло бродил по двору. И даже подростки, которых Лидия Александровна нещадно гоняла, унижала и всячески притесняла, перестали слушать по вечерам свою "чудовищную антимузыку".
- Человек она, конечно, непростой, - осторожно сказала мама мальчика Ванечки, - но педагог отличный. Я думала Ванечку к ней водить, она говорила, он музыкальный ребенок...
- Ты бы не носилась так со своим Ванечкой, - сварливо посоветовала Матерь Драконов. - Ляксандровна тоже вечно "Валерик, Валерик". Вот тебе Валерик!
- Да козлина этот Валерик! - возмутился предводитель адских тинейджеров и злобно пнул драным кедом столь же драный скейтборд. - Отправил бабку в деревню, когда она всю жизнь тут прожила!
И ему никто не возразил. Потому что все думали про сына Лидии Александровны то же самое.
А три дня назад во двор, грохоча и плюясь дымом, вполз фургон. Со скрежетом распахнулась дверь. Из салона вывалилась незнакомая тетка в старой болоньевой куртке, цветном платке и необъятных кримпленовых штанищах. На ногах у нее были калоши. Настоящие обрезные калоши, каких я не видела уже лет двадцать - с тех пор, как уехала из родимой Тамбовщины.
Тетка лихо откинула крюк, фиксирующий двери фургончика, и скомандовала:
- Додик, выходи! Приехали!
Из фургончика выпрыгнул Василий Алибабаевич.
- Лида, ты? - не веря своим глазам, спросила Матерь Драконов. Семечки, приготовленные для голубей, посыпались на асфальт.
- Я, итить твою в свинарник! - ответила тетка в калошах. - А кто еще! Додик, чемоданы и коробки сам, а для пианино найди мужиков. Троих.
- Лида, я позову Николай, двое хватит.
- У двоих у вас пупки развяжутся, - отрубила тетка.
- А как же дом? Свежий воздух? - вякнула я.
Лидия Александровна взглянула на меня с привычным льдом в глазах и сказала:
- В гробу я видала и дом, и воздух. И яблони эти клятые. И всю эту, гребать ее налево, деревенскую пастораль.
- Так чего ж ты согласилась-то на переезд? - возопила Матерь Драконов. - Ближний свет туда-сюда рояль твою таскать!
- Почему согласилась? Из чувства вины, наверно. Валерику трудно смириться с тем, что в моей жизни появился другой мужчина...
Валерику сорок лет, мысленно простонала я.
- Когда женщина влюблена, она склонна совершать необдуманные поступки, - внушительно добавила Лидия Александровна. - Это совершенно нормально.
Сдернула с головы платок и поправила седые локоны.
- Срочно к парикмахеру, срочно, а то ведь скоро буду похожа на... - беглый взгляд в мою сторону, гримаса ужаса. - Вот на вас.
- Ляксандровна, долго тебя не было! - всхлипнула Матерь Драконов.
- Мы скучали, - подтвердила я.
Лидия Александровна взглянула на нас, побагровела лицом и, не сказав ни слова, удалилась в подъезд.
- Вернулась, - сказала Матерь Драконов. И заулыбалась, светло и радостно и вовсе не по-старушечьи.
И я заулыбалась тоже. Потому что когда кто-то возвращается домой, это всегда хорошо.
#москва #спальныйрайон #отношения #брак #любовь #соседи