Во второй половине XIX века по уральским казачьим станицам вихрем разошлась новая песня, начинающаяся такими словами:
"В степи широкой под Иканом
Нас окружил коканец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой".
Так наш народ в своё время отреагировал на события в далеком степном Туркестане, ибо подвиг казаков заслужил того, чтобы о нем были сложены песни, в которых была воспета храбрость стойкость и мужество наших воинов, их верность отчизне.
А дело было под Иканом, небольшим поселением близь города Чемкента, где казачья сотня есаула Серова при одном орудии встретила и вступила в бой с десятитысячной ордой кокандского регента Алимкула.
Незадолго до этого по степи поползли слухи, что шастает в окрестностях Чемкента какая-то не то шайка, не то орда, и комендант Туркестана полковник Жемчужников отправил сотню уральцев с целью проверить, кто это бродит по дикому полю. Ничего особо опасного рекогносцировка местности не предполагала, да и бравые казаки были опытными воинами (некоторые даже поучаствовали в обороне Севастополя). Поэтому сотня вышла налегке, с минимальным запасом боеприпасов и провианта. Уральцы и предположить не могли, что им предстоит тяжелый бой против стократно превосходящего врага.
Четвертого декабря, ближе к вечеру, в районе селения Икан разведчики из местных киргизов доложили, что это урочище уже занято врагом, однако кто захватил поселок и в каком количестве, лазутчикам выяснить не удалось. И тогда есаул Серов решается провести разведку боем. Построившись в боевые порядки, казаки отправились на встречу с врагом, однако, когда сотня выехала из балки, перед ней предстала масштабная картина. Под Иканом была не какая-то шайка разбойников, а десятитысячное войско регента Алимкула, который шел отбивать Туркестан у русских.
Мгновенно сотня была окружена, и Василию Родионовичу ничего не оставалось, как скомандовать казакам занимать круговую оборону и готовиться к бою. Кокандцы тоже не ожидали встретить в степи русские войска, они старались пройти незамеченными до самого Туркестана, чтобы постараться внезапно взять его штурмом, и поэтому на первых порах растерялись и сначала принялись кружить на своих конях вокруг залегшей в балке сотни. Однако обнаружив, что никаких других русских войск в окрестностях нет, предприняли первую попытку штурма. Конная лава обрушилась на баррикады обороняющихся, и, когда всадникам оставалось скакать до позиций казаков несколько метров, вдруг раздался дружный залп казачьих штуцеров, который буквально скосил первый ряд нападавших, а выстрел шрапнелью из единорога сделал большую прореху в рядах наступающих, от чего энтузиазм у всадников поубавился. Не нанеся никакого урона нашим казакам, конники откатились назад.
Для того чтобы скрыть от кокандев истинное количество казаков, есаул Серов приказал перетаскивать единственное орудие на разные участки обороны и вести беспокоящий огонь, чтобы у противника сложилось впечатление, что работает целая батарея артиллеристов. После первого штурма, окончившегося неудачей, еще дважды кокандцы предпринимали попытки взять казачьи баррикады с наскока, но каждый раз это заканчивалось тем, что они откатывались обратно, оставляя на степном снегу десятки убитых разящим огнем русских штуцеров и пушки. В ходе очередной такой атаки казак Терентий Толкачев метким выстрелом прострелил голову одному из военачальников, возглавлявших атаку кокандцев, выделавшегося ярким цветом халата и богатой сбруей.
Понеся большие потери, Алимкул отказался от идеи лобового штурма, и его армия становится на ночлег лагерем вокруг обороняющейся сотни, в надежде обстрелами измотать казаков и затем уничтожить решительным штурмом. Лишь одинокие джигиты, желая продемонстрировать свою лихость и заработать расположение правителя, подъезжали близко к баррикадам казаков в надежде захватить кого-нибудь из обороняющихся арканом и вырвать из цепи, однако и они вскоре перевелись, потому что вместо славы и почёта получали меткую пулю от казаков. Немало их осталось лежать в студеной иканской степи.
Амилкул был в бешенстве: его войско еще не дошло до Туркестана, а уже несет серьезные потери от этих упрямых русских.
А тем временем в Туркестане слышали стрельбу, и беспокойство коменданта усиливалось. Очевидно, что не прекращающаяся стрельба говорила о том, что идет бой, и то, что бой шел весь вечер и всю ночь, свидетельствовало о том, что сотня Серова столкнулась в степи с серьезным противником, и ей необходимо подкрепление. В распоряжении же коменданта было всего две с половиной роты солдат, город должен оставаться под защитой. В связи с этим полковник Жемчужников лишь утром 5-го декабря выслал на помощь осажденным казакам пехотную роту под командованием поручика Сукорко с условием, что, если возникнет угроза нападения на город, отряду следует немедленно возвращаться.
В обед казаки услышали стрельбу со стороны Туркестана, кокандцы взбудоражились, в армии Алимкула началось какое-то движение, есаул Серов приказал прекратить стрельбу, и все казаки напряженно вслушивались в окружающий шум в надежде услышать, что к ним пробиваются свои. Ожидания казаков оправдались: рота Сукорко вышла во фланг армии Алимкула и вступила в бой с кокандцами. Один из полководцев Алимкула, султан Сыздык, на совещании в ставке мулы предложил сделать обходной маневр с целью оттянуть пробивающийся отряд. И со своим трехтысячным отрядом султан пошел в тыл русским пехотинцам, имитируя удар по Туркестану. Поручик, увидев, что большая группа всадников устремилась к городу, вынужден был прекратить пробиваться к казакам и отошёл к стенам Туркестана.
Стрельба стала стихать, и зародившаяся надежда на скорое спасение угасла у казаков, но времени переживать у обороняющихся не было, бой закипел с новой силой. Видя, что несмотря на длительный обстрел, сопротивление казаков не ослабевает, Алимкул предпринимает попытку договориться с казаками и подкупить их. Он пишет письмо - воззвание к Серову и отправляет послание о с парламентером. В самом письме мулла предлагает казакам перейти на службу к нему, поменяв при этом веру, обещая щедрое вознаграждение. Из послания же стало понятно, что мулла не имеет представления о том, сколько действительно против него воюет казаков. Так, обращаясь к есаулу, он говорит: «У тебя только твоя тысяча, что она может сделать против моей армии?»
Казаки, конечно, с негодованием отказались от условий кокандского регента, и после небольшого перерыва бой возобновился. Тогда Алимкул приказал плести из тростника щиты, обматывать ими арбу, и, используя это сооружение, подбираться к казакам. Действовать против одной такой арбы еще было возможно и вполне успешно, однако когда появилась вторая арба с другой стороны, казаки оказались под перекрестным огнем; положение было тяжёлым, начали расти потери. Необходимо было что-то предпринимать, и тогда на совете казаки решаются идти на прорыв.
Утром 6-го декабря артиллеристы привели в негодность единорог (не осталось ни одной живой лошади), казаки оставили все лишнее имущество, взяв в поклажу только боеприпасы. Приказав казакам построиться в пехотное каре, есаул Серов отдал команду выдвигаться. Когда казаки поднялись из своих укрытий, кокандцы не поверили своим глазам: вместо предполагаемой тысячи перед ними стоял отряд в пять десятков человек. И казаки пошли, и труден был их путь.
Буквально врубившись в боевые порядки армии Алимкула, бойцы есаула Серова, как нож сквозь масло, прошли через строй кокандцев, нанося урон врагу меткой пулей да штыком. Опомнившись, враги бросились вдогонку казакам, но меткая стрельба уральцев не давала шансов приблизиться к ним. Истекая кровью, по зимней степи казаки прорывались к своим.
Отряд Серова спасло то обстоятельство, что поручик Сукорко повторно попытался пробиться на выручку казакам и, пройдя восемь верст под постоянными наскоками кокандцев, казаки встретились с туркестанской ротой. Измученные двухдневным боем и прорывом, казаки были обессилены настолько, что дальше просто не могли идти, их посадили на подводы и вывезли в Туркестан в лазарет, практически каждый из них был ранен, в том числе и есаул Серов.
Дорого дался тот бой казакам. Из пятерых урядников (младших офицеров) четверо погибли, погиб заместитель есаула - сотник Абрамичев, погибли сорок девять казаков, фельдшер, обозный и проводник - казах. Ранено было 42 человека. Для Алимкула этот бой завершился более значительными потерями. По данным самих кокандцев, в том бою они потеряли девяносто беков (командиров), до двух тысяч бойцов, из-за больших потерь мулла был вынужден отказаться от внезапного штурма Туркестана и вернуться в пределы кокандского ханства. Через полгода русские войска возьмут Ташкент, при обороне которого Алимкул погибнет, а войсковой старшина Василий Родионович Серов волею судьбы станет комендантом этого города. Александр Второй, отметив воинскую доблесть Василия Серова, наградил его Георгиевским Крестом и внеочередным повышением в звании за иканский бой.
Это историческое событие знаменательно тем, что моральный дух кокандской армии был подорван, кокандцы уверовали, что русские непобедимы и сопротивление им - бесполезная и верная гибель, Сам мула с десятьютысячным войском не сумел одолеть сотню казаков!
Вскоре Россия прочно войдет в Среднюю Азию, и Азия ей покорится.